бандитам не отдадут.
Так на что же обрекало Умармагомеда Мажитова пленение? Точно сказать сложно, но, скорее всего, на ту же смерть, только чуть-чуть отдаленную во времени. Он, насколько помнил его старший лейтенант Собакин, был не из тех людей, которые будут цепляться за каждую лишнюю минуту жизни. Он был гордым горцем и сам, скорее всего, предпочел бы смерть пленению.
Да и как вообще можно было бы захватить его? Собакин не понимал этого, хотя и знал, что невозможных вещей в природе не бывает. При желании можно добиться всего. Но он не стал ломать себе голову, просчитывать гипотетические планы, а просто нажал на спусковой крючок.
– Товарищ старший лейтенант, это рядовой Гладильев.
Собакин помнил этого высокого, немного неуклюжего бойца и ответил, хотя не был уверен в том, что тот обращается к нему, а не к своему командиру взвода старшему лейтенанту Хромову:
– Да, Гладильев, слушаю тебя.
Боец узнал голос и продолжил так же взволнованно:
– Товарищ старший лейтенант, младший сержант Золотухин убит. Две пули в лицо. В оба глаза.
– И что? – Собакин вспомнил, что Гладильев был у гранатометчика Золотухина вторым номером расчета. – «Вампир» цел?
– Цел, товарищ старший лейтенант. Одна бронебойная граната к нему осталась.
– Понял. Неси ко мне гранатомет и выстрел. Только про осторожность не забывай.
Собакин вдруг понял, что ему необходимо сделать. Смерть эмира словно сняла с глаз старшего лейтенанта какую-то завесу. Он перестал чувствовать головную боль, снова стал мыслить предельно ясно.
Поэтому командир роты хотел сразу вызвать на связь майора Феофилактова, но его опередил дежурный по узлу связи сводного отряда:
– Старлей, начальник штаба желает с тобой пообщаться. Можешь говорить?
– Соединяйте, – сказал Собакин. – Слушаю вас внимательно, товарищ майор.
– Виктор Алексеевич, спешу тебя первым поздравить. Пришла телеграмма из Москвы. Тебе присвоено капитанское звание. Рад за тебя. Так ты скоро меня догонишь.
– Спасибо, товарищ майор.
Собакин воспринял такое сообщение довольно кисло. Его это не слишком обрадовало, хотя, исходя из того, что он задумал, оно пришлось весьма кстати. Все-таки должностной оклад – это одно дело, а доплату за дополнительную звездочку тоже учитывать следует.
Потому командир разведроты добавил уже почти радостно:
– Это кстати.
Но объяснять, почему кстати, он не стал.
Начальник штаба, учитывая боевое время, сам его об этом не спросил и сказал:
– Еще вот что. В пределах пяти минут в твою сторону вылетит вертолет. Он уже заправился, сейчас механики ему добавляют боекомплект. Значит, максимум через пятнадцать минут жди подкрепление.
– А вот за это еще одно громадное спасибо!
– У меня все. Конец связи или ты желаешь еще что-то мне сообщить?
Собакину сообщать больше было нечего.
– Конец связи, товарищ майор.
Теперь он вызвал на связь по закрытому каналу майора Феофилактова. Собакин хотел сообщить ему нечто такое, что не было предназначено для ушей бойцов первого и третьего взводов.
Феофилактов был, видимо, в шлеме от оснастки «Ратник», поэтому отозвался сразу:
– Слушаю тебя, старлей.
– Уже не старлей. Теперь, как мне только что сообщили, капитан. Но это не имеет принципиального значения. Товарищ майор, в данной ситуации мы будем не в состоянии, мне кажется, удержать второй перевал. Поэтому я предлагаю вам разделить ваш отряд на две части, с одной из них подняться на первый перевал и выдвигаться банде в хвост.
– Тогда получится, что мы попросту окружим бандитов и запрем. У них будет только один путь спасения – пройти по вашим трупам!
– Это я понимаю. Однако прошу вас меня послушаться, несмотря на разницу в званиях. Мы к тому времени основными силами тоже перевал оставим. Вынуждены будем отойти.
– Ты хочешь освободить бандитам дорогу, старлей? – майор Феофилактов чуть не задохнулся от возмущения и от него же, наверное, забыл, что старший лейтенант Собакин уже стал капитаном.
– Никак нет, товарищ майор. Я планирую перекрыть оба ущелья, выставив в каждое из них по взводу.
– Но если ты двумя взводами не можешь банду удержать, то что сможет сделать один в каждом из ущелий? Это не реально.
– А я хочу добиться реальности. Поэтому прошу вас в срочном порядке вторую половину своих сил разделить еще раз на две части, каждую из которых предлагаю выставить в одно из ущелий. Второй взвод моей роты, который в настоящий момент находится в вашем распоряжении, я прошу отправить через перевал в соседнее ущелье. Любой из своих взводов посылайте ниже по ущелью. Пусть бойцы окопаются там. Причем окопы следует рыть и на наш взвод, который с перевала отступит туда же. Это требуется сделать срочно. До прихода взвода лейтенанта Пустовалова мы постараемся продержаться. Гоните их в темпе.
– Тогда проще попросту двумя взводами укрепить твою оборону. Это решит вопрос.
Такое решение шло вразрез с мыслями новоиспеченного капитана Собакина, поэтому он заявил:
– Никак нет, товарищ майор. Бандиты будут думать, что прорвались. Поэтому засада, то есть новый заслон на их пути, станет для них неожиданностью. А любая неожиданность это уже треть победы, если не половина.
– Возможно, – вяло проговорил Феофилактов. – А ты сам где планируешь быть, в каком из ущелий?
– Я, товарищ майор, буду там, куда боевики понесут носилки с контейнером. Поэтому пойду последним. Думаю, что смогу их остановить, задержать до вашего прибытия. Так что поторопитесь.
Капитан Собакин откровенно обманывал майора Феофилактова, но делал это так уверенно, что тот ничего не заметил.
– Понял, капитан, работаю.
– Конец связи, товарищ майор.
– Конец связи, капитан.
Как раз в этот момент в окоп к командиру роты сполз долговязый и неуклюжий рядовой Гладильев. На одном плече он тащил тяжелый и мощный гранатомет «Вампир», на другом – рюкзак с последней бронебойной гранатой. Капитан Собакин сразу принял гранатомет в руки. Гладильев тут же зарядил его и хотел было показать, как пользоваться оптическим прицелом, но Виктор Алексеевич остановил его.
– Не надо, – сказал он. – Я умею. Иди пока в свой окоп. Автомат у тебя есть. Встречай бандитов. Отомсти за товарища.
– Понял, товарищ старший лейтенант.
– Капитан. Уже пришел приказ из Москвы.
Собакин понимал, что разговаривал с начальником штаба сводного отряда по закрытой линии, а потом точно так же беседовал с майором Феофилактовым. Поэтому новость еще не успела облететь роту. Солдат так просиял лицом, что от радости забыл командира поздравить.
Едва Гладильев покинул окоп, как к Собакину протиснулся старший лейтенант Корытин. Левую руку положил ему на плечо, а правую протянул для пожатия. Оба они при этом стояли на полусогнутых ногах, чтобы не высовывать голову выше бруствера.
– Поздравляю, капитан, от всей души. А теперь скажи мне, что
