— Все время этот шум, — пожаловалась библиотекарша. — Я уж и окно задраила, и бумагой все щели заклеила — ничего не помогает. В такую жарищу хочется окно распахнуть, но об этом не может быть и речи. Когда это только кончится.
— Никто не знает.
— А знаете что? Эту книгу можете забрать, — сказала вдруг библиотекарша.
— Почитать?
— Нет, насовсем.
— Слишком дорогой подарок…
— Да бросьте вы. Книга все равно списана — это раз. И читатели ею не интересуются — это два.
— Что ж, спасибо, — произнес Матейченков и взял книгу под мышку.
— Есть у меня и еще одно соображение… — библиотекарша понизила голос.
— Любопытно.
— А вдруг вернутся прежние времена? Не приведи господь, конечно. Но ведь все может быть, разве не так?
— История повторяется только в виде фарса.
— Не скажите. Вон тот же Владимир Хубиев, которого я упоминала, снова пробовал баллотироваться в президенты.
— Но он же с треском провалился, — не выдержал Матейченков.
— Это ничего не значит, — вздохнула женщина. — Сегодня провалился, а завтра опять на коне.
— Да с чего вы взяли?
— Говорят, московское руководство его поддерживает, — все тем же негромким голосом, словно боясь подслушивания, сообщила она.
— И что?
— Москва может поставить, кого захочет.
— Но сейчас же свободные выборы! Сам народ выбирает себе президента.
— Вы наивный человек! Ладно, окончим этот разговор. И, пожалуйста, не приносите мне эту книгу обратно.
…Перед сном, когда только что купленные в местном универмаге часы показывали половину четвертого ночи, генерал попробовал полистать подаренную книгу.
Старинный шрифт читался с трудом, затрудняло чтение и то, что некоторые слова были тщательно подчеркнуты, а другие — старательно взяты в рамочку. Но книга показалась ему очень любопытной, и генерал порадовался счастливому приобретению.
* * *
Верховный шейх шаг по коридорам мягким кошачьим шагом, словно крадучись. Ему никто не попадался — люди давно спали, а роботы закончили сеанс уборки. Пол мягко посверкивал в свете ночных панелей, горящих в полнакала. Никем не встреченный, спустился на лифте на нужный этаж. Приятная тяжесть универсального ключа оттягивала карман.
Вот и нужная комната.
Он постоял перед дверью несколько мгновений, огляделся. Ни души. Подергал тихонько дверь — она была заперта. «Предусмотрительный, сволочь», — подумал Верховный шейх и достал свой ключ.
Здесь нужно сказать, что все гостевые номера в подземном дворце и могли по желанию постояльцев запираться. Это имело определенный смысл, потому что в запертую комнату не мог проникнуть. Никто — кроме Верховного шейха: у него имелся для подобных случаев универсальный ключ, на манер железнодорожного. Каждый знает, что в железнодорожном вагоне пассажир может закрыться в купе на засов. Нежелательный гость туда не проникнет, а вот проводник, если ему это необходимо, запросто откроет дверь в купе.
Замок был превосходно связан, и потому ключ повернулся мягко, издав еле слышный щелчок.
Верховный шейх тщательно натянул перчатки, перед тем, как вставить ключ в скважину. Сделав отверстие пошире, он скользнул в комнату, тихонько прикрыв за собой дверь.
* * *
В город Черкесск незаметно и как-то по будничному пришла осень. Сначала потихоньку, робко, пугливо оглядываясь, по листику окрашивая деревья в желтый цвет — цвет печали и измены, как утверждают профессиональные гадалки.
Но вскоре осень стала смелой, даже наглой, и само солнце заставила подниматься пониже. Трудолюбиво притаскивала с Приэльбрусья облака и столь же трудолюбиво, до капельки выжимала их над Черкесском. Или вдруг, невесть на что рассердившись, поднимала на улицах несусветный ветер, почем зря гоняя мусор и вороша опавшие листья, словно искала среди них спрятанное сокровище.
Трясясь в газике на одну из дальних баз вновь прибывшего отряда ОМОНА, Матейченков вдруг припомнил стихи об осени, запомнившиеся с далекого детства:
Был зеленый язык с полуслова понятен.
Отчего же в разбеге аллей
Беспокоит мне душу тревожен, невнятен,
Надрывающий шум тополей?
Это осень прокралась доверчивой дверью:
Буду тихой и впредь, вот те крест!
Обманула, прикинулась, втерлась в доверье,
Все, придя, полонила окрест.
О, осеннего мира холодное море,
С сердцем спаянная земля!
И застыли в предчувствии снежного горя
Тополя, тополя, тополя…
Матейченков взял с собою «Православный календарь» и попробовал было читать на ходу, но из этого ничего не получилось. Читать при такой тряске — только глаза портить.
Тем более, голова была полна другим. Накануне он инспектировал часть внутренних войск, которую по согласованию с ним прислал главком Овчинников. В части Матейченков обнаружил ряд существенных недочетов, и теперь ему придется исправлять их на ходу самому.
Пока он трясся в газике, ему припомнился долгий разговор с генерал-полковником Овчинниковым, который произошел за несколько дней до вылета Матейченкова на Северный Кавказ.
— Вячеслав Викторович, — сказал Матейченков, — ты профессионал своего дела…
— Надеюсь.
— Как определить в нескольких словах роль и назначение внутренних войск? Чем они отличаются от всех прочих?
— Вопрос совсем не такой простой, как кажется на первый взгляд. Тут ведь что самое печальное? Узковедомственный подход к делу, — сам себе ответил Овчинников. — К счастью, мы имеем соответствующий правовой акт.
— О внутренних войсках МВД РФ?
— Ну да. Он дает перечисление основных задач, которые должны решать части оперативного назначения: блокирование районов чрезвычайного положения, пресечение вооруженных столкновений, изъятие оружия у населения…
— Разъединение противоборствующих сторон, разоружение незаконных вооруженных формирований и так далее. Думаю, именно этим мне придется заниматься в Карачаево-Черкесии, — закончил генерал Матейченков.
— Вот этим перечислением и определяется сущность внутренних войск. Извини, но короче не скажешь.
— Скажу тебе честно, я ведь чего больше всего опасаюсь? Будут у меня, кроме твоих, и армейские части, и ФСБ, и, возможно, МЧС… Как обеспечить их тесное взаимодействие?
— Это, пожалуй, главное. У нас ведь застарелая болезнь — каждый привык тащить одеяло на себя.
— Какова сейчас численность внутренних войск?
— Порядка 200 тысяч.
— Солидно.
— И ты, Брут! — улыбнулся Овчинников.
— А что?
— А то, что меня постоянно упрекают: такая внушительная армия — да с ней можно раздавить все бандформирования на территории России.
— А разве нет? — поддел Матейченков.
— Ты забываешь, что мы обязаны охранять ряд важных правительственных объектов, — загорячился Овчинников. — Сюда входят и ядерные комплексы, и специальные грузы, и так далее. Там постоянно заняты большинство моих ребят.
— А что скажешь о Чечне и Дагестане?
— Мне пришлось там солоней, чем другим. Во-первых, мы все время прикрывали административную границу с Чечней.
— СМИ тебя здорово клевали.
— И по большей части несправедливо. Но эту часть вынесем за скобки, — помрачнел Овчинников. — Далее, когда чеченские боевики вторглись в Дагестан, мы столкнулись не с бандитскими формированиями, а с частями вполне современной армии — и по боевой выучке, и по современному вооружению.
— Плюс помощь заграницы.
— Ну да. По-моему, главное — это взаимодействие милиции и армии. В этом залог успеха.
— Я тоже так думаю.
— Знаешь, во время вторжения чеченских сепаратистов в Дагестан нам пришлось хлебнуть лиха!
— Много было боевиков?
— Главная группировка составляла более четырех тысяч человек. Добавь сюда 20 единиц бронетехники, 140 орудий и минометов.
Матейченков присвистнул:
— Тут без армии не обойтись.
— Конечно. Но главное, повторяю — взаимодействие частей. Мы приобрели там неплохой боевой опыт, но достался он, поверь, дорогой ценой.
— Удалось его использовать?
— Да, когда мы ворвались непосредственно в Чечню на плечах самих боевиков.
— Ну, а в Чечне?
— Ты ведь не туда собираешься?
— Линии судьбы неисповедимы. А вообще-то мне намекнули, что Чечня не исключена.
— Противник коварен и хитер, и вооружен до зубов, и подпитывается все время зарубежьем. Но ведь мы воюем не против народа, а за народ. Поэтому я верю в конечную победу, что бы там ни было. Да, учти еще одну важную вещь: мусульманские воины — фанатики. Согласно их религии, тот, кто погибнет в бою против неверных, прямиком попадает на небо.
Матейченков прочел:
