Кстати, о туалете. Что ты теперь будешь делать с этой кучей дерьма, которую талантливо накопал? Оставишь в покое?
Тридцать семь убийств. Тридцать семь убийств… Интересно, если сообщить Арсению Ильичу, что в его подсчеты вкралась ошибка – он снимет заказ или потребует отправляться по всем адреса? И по уже известным, и по тем, которые еще не успел узнать.
Тошнота немного отступила, и Шатов двинулся дальше. Город словно вымер. Фонари вдоль улицы не горели, окна зданий не были освещены. Какие-то конторы, закрытые по случаю общего экономического кризиса. И ни одной машины. Ни одной, твою мать.
Все-таки он сегодня устал. Тяжеленький выпал день. Сейчас бы все бросить и поехать к… Не нужно о ней. Не нужно. Еще рано.
Сейчас нужно…
Сзади послышался звук мотора. Шатов оглянулся и шагнул к обочине, поднимая руку. Машина не притормаживая пронеслась мимо.
– Чтоб ты перевернулся, гад! – крикнул сипло вдогонку машине Шатов и захлебнулся кашлем.
Горло нужно поберечь. Оно еще нам понадобится.
Тридцать семь. Тридцать семь. Это как звук шагов. Тридцать семь. Кто-то идет по темноте, приволакивая ногу. Усталый. Делает, не торопясь, широкий шаг – тридцать, а потом быстро приставляет ногу – семь. Тридцать семь.
Что дальше? Или Ямпольский прав? Они ведут себя единственно возможным образом? Ждать? А если он не ошибется? И что дальше? Еще год и семьдесят шесть трупов? И никто не заметит. Не обратит внимания, потому, что все укладывается в среднестатистические показатели.
Бросить это дело? Майор был недвусмысленен – неприятности будут. Да, не сегодня. Но завтра или послезавтра его вызовут… Или к нему подойдут и поставят условия… Сделают предложение, от которого он не сможет отказаться…
Попытаться на этом сыграть? Рассказать о Васильеве? Об убитых быках тоже расскажи, напомнил себе Шатов, не забудь. И об убитом возле дома Виты. И о том, как ты убежал из-под выстрелов, а Вася остался и умер. Расскажи.
Ладно, Арсений Ильич отмажет от Васильева. Отмажет, должен отмазать. Тогда можно будет забыть о Васильеве, о двух убитых. Тогда можно просто будет… Что? Соглашаться и молчать о драконе? И стать его тенью? Так?
Господи, как все было просто – ему нужно было выжить. Просто собраться с силами, плюнуть на гордость, брезгливость и выжить. Выпросить, заслужить у хозяина жизнь!
Теперь… Теперь он еще не заработал жизнь, но в голову уже лезут обрывки мыслей о свободе слова, о сенсационном материале, об ответственности перед миллионами… Идиот.
Куда это мы пришли? А, район рынка. Шатов кивнул себе, правильно, вон виднеется купол Вознесенского храма, вон – телевышка.
– Закурить не найдется? – спросил кто-то спереди.
– Не курю, – быстро ответил Шатов и пошел на другую сторону улицы.
– Мужик, ты куда? – спросил тот же голос.
Не останавливаться, приказал себе Шатов, не останавливаться. Только не ввязываться в разборки. Черт, надо же было забрести в один из самых неспокойных районов города. Сколько там этих курильщиков?
– Не, мужик, ты не прав, – еще один голос, – совсем не прав. Куда же ты от нас? Мы у тебя просто попросили закурить, а ты – бежать.
– Ты хочешь сказать, что мы похожи на бандитов? И от нас нужно убегать? – первый голос, характерный, с какой-то визгливой ноткой. И обладатель его шел к Шатову.
Шатов прибавил шагу. Не бежать, а то погонятся и будут гнать, пока не настигнут. А состояние организма у Шатова сейчас не такое, чтобы долго и быстро бежать. Да и в драке он долго не выстоит против двоих. Если честно, он и против одного не особо устоит.
Черт, он совершенно не знает этого района. Рынок слева, но туда ему не прорваться. Вправо – та самая темная глухая улица, по которой он сюда шел. Там ни помощи, ни укрытия.
Быстрее соображать, быстрее.
Шаги сзади приблизились, и Шатов побежал. Горло жгло, боль вцепилась в ребра. Или ему все-таки ушибли что-то из внутренностей…
Переулок… Кажется, к реке. Бегом…
Шаги сзади, легкие, целеустремленные. Сколько их там сзади, любителей ночных развлечений? Двое? Трое? Какая, на хрен, разница? Догонят – и все.
Шаги уже совсем рядом. Шатов с трудом подавил желание оглянуться. Нельзя. Потеряет темп – дрова. Хотя он и так потеряет темп.
Рывок вправо, через дорогу. Какие-то руины… Хорошо еще, что глаза немного привыкли к темноте. До реки – метров пятьдесят. Но добежать ему не дадут – ни преследователи, ни избитое тело.
Остаются руины. Дом недавно, видимо, начали сносить, старый, одноэтажный, еще дореволюционный дом. Дверь сорвать успели. Хорошо.
Шатов прыжком преодолел ступеньки крыльца и влетел в темный коридор. Пахло мочой, чем-то горелым и лекарствами. Что здесь было? Старая поликлиника? Или аптека?
Где может быть второй выход? Через окно?
На крыльце кто-то выругался. Это тот, с истеричным голосом. Они, кажется, остановились. Может, отстанут?
Шатов прижался спиной к стене. Бешено колотящееся сердце и хриплое дыхание не давали возможности услышать, что там говорят на крыльце.
Решают уйти? Или прикидывают, кому идти вовнутрь. Что же они так прицепились? Настырные какие!
В любом случае нужно уходить. Шатов медленно двинулся вдоль стены, молясь, чтобы не заскрипело ничего или не упало. Что-то эти двое – двое? – на крыльце решили. Но что?
Тишина. Где-то вдалеке прозвенел трамвай. И снова тишина. Ветра нет… Нет? Тогда откуда этот шорох?
Хитрецы! Все-таки пошли в дом. Один или двое? Или это без разницы?
Под ногой у Шатова что-то еле слышно лязгнуло. Шатов замер, осторожно присел, пощупал руками. Битый кирпич, щепки… Прут. Увесистый арматурный прут. Только не загреметь. Осторожно взять прут, поднять его и…
Хорошо! Что там у его преследователей? Нож? Кастет? Мы теперь почти на равных. Ну не станут же уличные урки носить с собой огнестрельное оружие! Не Дикий же Запад, в конце концов.
Слева, от входа мелькнул свет. Фонарь. Предусмотрительный урка нынче пошел. Ему хорошо. А Шатову – хреново. Сейчас луч сильного фонаря навылет прошьет коридор…
Не везет ему с разбитыми домами. Один раз он уже попал в ловушку – ушел только чудом. А чудо – оно потому и чудо, что может произойти только один раз.
Тут должны быть двери. Не может же быть такой длинный коридор без дверей. Не может.
Луч фонаря обшаривал стены в другой стороне коридора. Шатов сделал еще несколько шагов вдоль стены, пока не наткнулся на дверной проем.
Луч медленно скользил вдоль стены, теперь уже подбираясь к Шатову. Если дверь уцелела, то…
Нету. Нету двери. Шатов бесшумно скользнул в комнату. Далеко не входить. Лучше подождать тут, возле самого проема.
Шатов ощупал прут. Около метра. Хорошо. Врезать наотмашь. Шаги в коридоре приблизились, посветлело. Прут медленно поднялся. Вначале – по руке с фонарем. Потом…
Он никогда не бил человека металлическим прутом. Придется попробовать. Придется попробовать…
Шаги ближе. Осторожные шаги. Сколько усилий, чтобы отобрать мелочь из карманов позднего гуляки. Сколько усилий… Шатов замахнулся. Руки начали дрожать.
Не вовремя, блин. Бросило в пот. Шатов закусил губу – ну где ты там, парень? Давай! Где ты там?
Из коридора послышался какой-то крик. Луч метнулся в ту сторону. Шатов выдохнул.
Крик повторился. Невнятный голос, слов не разобрать. Это его преследователи перекликаются? В коридоре грохнуло. От неожиданности Шатов чуть присел. Крик. Еще грохот.
Твою мать, метнулась паническая мысль, ведь это стреляют. Стреляют. Арматурина в руке сразу показалась тяжелой и нелепой. Кастеты, говоришь? Ножи? Не Дикий Запад?
Выстрел, выстрел – два выстрела подряд. Голоса. Кто-то отдает какие-то команды, кто-то кричит, надсадным, предсмертным криком. Там кого-то убили. Кто-то умирает… Крик оборвался. Кто-то умер! Снова голоса. Теперь они что-то обсуждают. Что? Рассматривают трупы?
Шатов положил прут на пол, осторожно выглянул в коридор. Два фонаря освещали мечущимися лучами ободранные стены, какие-то обломки мебели.
Тени. Тени, извиваясь, прыгали по стенам и потолку. Шатов посмотрел в противоположную сторону коридора. Ему показалось, или там есть выход?
Шатов шагнул. Еще. Пригнувшись почти до самого пола, касаясь его кончиками пальцев, пробежал несколько метров. Выход. Вернее, здесь уже успели обрушить стену, открыв проход к реке.
Всего несколько шагов – Шатов влетел в кустарник, росший вдоль приречной аллейки. И теперь – как можно быстрее. Как можно быстрее. Куда угодно. Вон хотя бы к ярко освещенному мосту. Там возле реки – кафе. Там людно. Там ходят трамваи… Туда за ним не пойдут эти… Кто?
Это не просто уличные сявки, это Шатов сообразил уже, несмотря на боль в горле и боку. Сшибать денежки ночью с пистолетом в руках – глупость. И так гнаться за случайным прохожим…
Кто? Люди Васильева? Откуда? Пусть они смогли отследить его до клиники. Но потом, от клиники сюда? Менты должны были заметить хвост. Или они слишком были увлечены беседой с Шатовым?
