– Да, я… Я смою! Говорите, что делать…
Стёпа быстро довёл задачу.
Капитан поднялся на крышу КПП, переговорил с бойцами в пулемётном «гнезде». Затем спустился, добежал до казармы, поднялся по приставной лестнице на крышу и поставил задачи второму «гнезду».
Не успел он вернуться на КПП, пулемёт в «гнезде» на крыше казармы уже был развёрнут в сторону штаба. Судя по возне над нашими головами, «птенцы» в «гнезде» на крыше КПП воспроизвели тот же самый манёвр.
Капитан переговорил с бойцами ГБР и дежурным по КПП.
Лица у бойцов сразу посуровели, но дурных вопросов никто задавать не стал. Каждый молча проверил оружие и однообразно доложил:
– Готов.
– Так… – Капитан оживлённо потёр ладони. – Ну что, мальчики налево, девочки направо?
– А кто за девочек? – уточнил Юра.
– Да это я так… – Капитан нервно хохотнул. – Шутка! В общем, мои налево, а вы все направо. Годится?
Молодец, блюдет интересы своих людей. Налево – это вдоль стены КПП, за бетонный бордюр аллеи и ровно стриженную шпалеру акации. Направо – это на голую асфальтированную дорогу без какого-либо прикрытия. Однако мы не в той ситуации, чтобы выбирать.
– Годится, – кивнул Стёпа. – Главная задача: создать максимально плотный огонь в центре группы. Чтоб куратор не успел уйти. В общем, главная задача: уложить куратора, всё прочее вторично.
– Ясно, – кивнул капитан. – Уложим. Всё, работаем?
– Один момент. Связь напрямую с караулом есть, минуя Узел?
– Есть, но не стоит. – Капитан кивнул в сторону штаба. – ОНИ слушают караул.
– Ладно, обойдёмся. Но ты будь готов в случае чего громко и внятно объяснить поднятому «в ружьё» караулу, что здесь происходит.
– Объясню, – заверил капитан. – С этим проблем не будет.
– Молодец, Витя, – похвалила Ирина Григорьевна. – Серёжа всегда говорил, что ты у нас лучший ротный.
– Служу России, – совершенно серьёзно ответил капитан и машинально щёлкнул каблуками. – Ну что, звоним?
– Звоним.
Капитан прошел в «аквариум», нажал клавишу на пульте и взял трубку.
– Алло, Зенит? Передай куратору: тут на КПП жена комбата, просит разрешения пройти в штаб…
Пауза.
Жаль, что не по «громкой». Очень хотелось бы послушать реакцию «на том конце».
– Да, дежурный по части капитан Гладышев… Так точно, жена комбата. Да-да, Ирина Григорьевна Пархоменко… Что значит – «обознался»? Да я её сто лет знаю! Вот она, здесь – хотите, трубочку передам. Будете говорить? Не будете… Понял…
Капитан аккуратно положил трубку на пульт, выдохнул и перекрестился:
– Он в а…уе. Ой, простите, Ирина Григорьевна… В общем, сказал, сейчас подойдёт.
– Приготовились, – скомандовал Стёпа.
Мы в секунду выстроились в колонну по одному у правой стены шлюза.
– ГБР – в шлюз! – скомандовал капитан.
Бойцы из «аквариума» быстро и без суеты стали выбегать в шлюз и выстраиваться в колонну у левой стены. Вернее, там не стена была, а стекло «аквариума», армированное тонкой сеткой.
Стёпа приоткрыл внутреннюю дверь шлюза, и нам стал виден штаб. Два крайних правых окна, угол здания, аккуратно выметенная аллея, выбегающая из-за угла…
Не успели два последних бойца ГБР занять своё место в шлюзе, как на аллее показались люди.
Впереди торопливо шествовал невзрачный на вид господин в серой спецовке. За ним следовали пятеро здоровенных наёмников в зимнем камуфляже, вооруженные автоматами.
От угла штаба до внутренней двери КПП – три десятка метров. Без бинокля было видно, что на лице серого господина играет гримаса удивления. И куда только делось привычное самообладание.
– Пора, – почти шёпотом сказал Стёпа.
– Огонь!!! – сумасшедшим голосом заорал капитан. – Вперёд!!!
С крыш слаженно заработали ПК, прошивая спешащих к КПП людей.
Задевая друг друга в дверях, мы двумя колоннами вываливались во двор, тут же изготавливаясь с колена в неровной шеренге и с ходу включаясь в расстрельное буйство, поливали свинцом небольшой пятачок, где виднелись фигуры Хозяйской группы.
Спустя десять секунд всё было кончено.
Изрешечённые тела лежали недвижно, в том числе и серый господин. Он даже маятник не успел качнуть напоследок.
Думаю, если бы не ответственность момента, Юра непременно отпустил бы плоскую шутку в формате «…сосредоточенный кинжальный огонь – лучшее средство против «маятника»…».
Следующие несколько минут на углу у штаба царила нервная суматоха, усугублённая массой бестолковых движений и истошными командирскими криками.
Со всех сторон бежали бойцы, занимали позиции кто где придётся и изготавливались для стрельбы по нам из различных положений.
– Не стрелять!!! Свои!!! Опустить оружие!!!
С ходу по нам не стреляли только потому, что рядом с нами прыгал и махал руками Витя Гладышев – сектор застилал. Спустя несколько секунд к нему присоединилась жена комбата, но прибывающая военная публика не спешила опускать стволы.
Окровавленные трупы Хозяев наверняка вызывали массу вопросов, на которые кто-то должен был как можно быстрее ответить.
Ещё спустя несколько секунд из-за угла выбежал высокий статный военный в отутюженной форме.
– Серёжа! – воскликнула Ирина Григорьевна и бросилась к военному.
Ну всё, вот он, временно потерянный для Родины комбат.
Комбат схватил супругу в охапку, крепко прижал к себе и, цепким взглядом оценив ситуацию, сравнительно негромко скомандовал:
– Опустить оружие!
И тотчас же все стволы вокруг уставились в землю.
Комбат глянул в сторону пулемётных «гнёзд» и вздёрнул подбородок.
Стволы пулемётов послушно задрались вверх.
– Где дети? Где семьи ротных?
– Все в безопасности. – Ирина Григорьевна кивнула в нашу сторону. – Они их освободили.
– Кто старший?
Стёпа подошел, представился:
– Командир подразделения «Бункер»…
– ???
– Гхм… Понял… Специальный представитель Антикризисного Штаба… От имени и по поручению…
– Слышь, военный, оставь всю эту вермишель для протокола! Что я должен знать в первую очередь?
В общем, сорвался торжественный момент, приземленный комбат испортил всю патетику действа.
– Так… Ну, Ирина Григорьевна сказала: ваши семьи свободны, находятся под охраной, в безопасном месте.
– Спасибо. Нет, в самом деле – потом отблагодарим как следует, но пока так, от всей души, от всех нас – СПАСИБО! Что ещё?
– Ну что там ещё… А, на вашем объекте засели террористы.
– Издеваешься?!
– Ни грамма. Я в курсе, что вы в курсе, но… Повторюсь: ваш объект захвачен террористами. И ваш батальон теперь свободен. У вас есть план при ЧО?
– Да, чёрт возьми, есть! У нас отличный план при ЧО! И мы прямо сейчас начнём по нему работать…
У комбата было своё, особое понимание плана действий при ЧО (Чрезвычайных Обстоятельствах).
«Прямо сейчас» заниматься Арсеналом он не собирался.
В первую очередь комбат хотел перевезти семьи офицеров в городок воинской части, затем выкатить на периметр БМП и зенитные установки, организовав круговую оборону, а уже завтра с рассветом обстоятельно и методично взяться за Арсенал.
– Не будем спешить. Давайте медленно-медленно спустимся с холма, и…
Почему с утра, а не сразу после перемещения семей и организации круговой обороны?
Потому что к этому моменту на город опустятся сумерки, а там и до ночи рукой подать. А для «спецназовской» ночной работы в батальоне ничего нет. У батальона другие задачи.
Стёпа заверил, что мы прекрасно понимаем чаяния офицеров батальона, но… Есть ряд причин, которые диктуют несколько иной алгоритм работы.
Не стоит везти семьи в батальон и вообще посылать из военного городка в сторону Боголюбова какой-то транспорт или людей. Основная защита и гарантия безопасности офицерских семей в данный момент – это отсутствие у врага информации об их местонахождении.
Круговая оборона хороша против наёмников и регулярных войск. Против «стилетов» она бессмысленна. Нельзя запираться на ночь на территории военного городка и привозить сюда свои семьи, каким бы надёжным ни выглядел периметр, усиленный бронетехникой и зенитными орудиями. «Стилеты» с высокой вероятностью могут захватить батальон к утру, причём без всяких наёмников, а просто сами – они никогда не гнушались индивидуальной работой такого рода.
Таким образом, если всё делать по плану комбата, есть вариант, что этой ночью батальон вновь вернётся в лоно кураторского патронажа, понеся при этом значительные потери.
И последнее.
Завтра с рассветом все горожане, способные передвигаться, начнут собираться у гипермаркета на Предмостной площади и возле крупных магазинов города. То есть к тому моменту, когда батальон будет готов к работе в мотопехотном формате «по-светлому», работать будет нельзя в связи с реальной угрозой массовой гибели гражданского населения. Минимальная оплошность – пуск ракет, по Арсеналу отработают «Смерчи», и все, кто будет в этот момент на Предмостной, гарантированно погибнут. Для сравнения: если такая оплошность будет допущена сейчас, когда там никого нет, жертв будет несоизмеримо меньше.
