С утра началась плановая работа. Дозвонились знакомому беженцу со стажем, тот на удивление тут же согласился по телефону продиктовать номер сотовика банкира, потом умолял о встрече, плакался на горестную судьбу политэмигранта, почему-то клял на чём свет стоит поляков и нёс всякий бред из сплетен, густо перемешивая русские, польские и редкие Белорусские слова.
— Белорусские политики козлы, курвы, — неистовствовал в трубку беженец, — а особенно оппозиция, они все политические импотенты, трусы, я им говорил, предлагал, я сайт свой сделал, они у меня дома ночевали…
— Знаешь, братан, — прервал его Сергей Сергеевич, — я понимаю, тяжело тебе тут, я тебе перезвоню на днях, сейчас времени в обрез, извини, а за номерок спасибо.
Не дожидаясь ответа, Кирута положил трубку телефона-автомата, подмигнул стоящему рядом радикалу и тут же набрал номер банкира. На другом конце провода послышалось короткое польское «Так» (да), говорил уверенный мужской сипловатый баритончик, но услышав русскую речь, банкир сразу перешёл с польского на «великий и могучий». Голос его при этом приобрёл более высокие нотки.
— Дмитрий Петрович? Здравствуйте. — очень деликатно и даже заискивающе начал Сергей, — во-первых, хочу передать Вам привет от Урала Векентьевича.
— Спасибо, а с кем имею честь, — осторожничал банкир.
— Я из Москвы, работаю в «Древ-инфо», приехали с напарником тут кое-какие договора подписать, да в Краков заглянули по городу погулять. Если не отрываем Вас от дел, то можем передать новые формы сертификатов на лиственные породы.
— Вы на машине? — спросил банкир.
— Да. — тут же соврал Сергей.
— Тогда подъезжайте на Яна Павла — 66, офис 188. Желательно до обеда, а обед здесь в 12.00 начинается.
— Будем в 10.00 и «до видзения», — шутливо на ломаном польском попрощался Кирута.
Банкир в ответ не выразил весёлых ноток, а лишь буркнул по-русски — «Ну, так жду».
Банкирский офис оказался совсем маленьким и непредставительным, по всему было видно, что банковским делом тут и не пахло, шкаф был завален прайсами на древесину и древесно-стружечные материалы. Бывший Белорусский финансист был не очень приветлив, незнакомых посетителей из-за восточной границы он не жаловал. Но весть о новых формах сертификатов его заинтересовала. Форм этих ни один человек ёщё в глаза не видел, но таможня их требовала и не впускала в Польшу ни одной партии древесины. Радикал тоже не видел новых сертификатов, но состряпал эти бланки на компьютере по своему вкусу вполне правдоподобно и сам же их заполнил.
Банкир долго крутил важные бумаги, изучая каждую графу, посмотрел их на свет и спросил:
— А водяных знаков нету, что ли?
— Да бог их знает, мы же не проверяли, какие выдали, такие выдали. Вы их оставьте у себя, ради примера.
— Странно, — сказал банкир и сунул сертификаты в стол, — ну и на этом спасибо.
Настала долгая, неуютная тишина. Хозяин офиса не предлагал ни кофе, ни чаю, ни о чём не расспрашивал и своим молчанием выгонял всех лишних из офиса.
— Ну, мы наверное побежали, вечером ещё встречи в Варшаве, — прервал паузу Кирута.
Банкир не возражал и Минские путешественники не прощаясь ушли.
— Во, чмошник, — поражался радикал, — не поговорил, не усадил, не угостил.
— Это ерунда, — возразил Кирута, — Зато знаем, где офис, есть зацепка.
И на самом деле, в течение двух дней удалось таки отследить место жительства банкира, его маршруты и режим работы. А жилище его внушало оптимизм. Это был комфортабельный двухэтажный дом на окраине Кракова, с небольшим садом и двумя зловещими псами.
— Боюсь я этих бестий, — с мольбой в голосе восклицал радикал, глядя на рычащих овчарок, — Менты, ОМОН, надзиратели, прокуроры по сравнению с псами — божьи одуванчики.
— Вот не ожидал, и давно это с тобой?
— С детства. Какой-то неосознанный звериный страх. Как гавкнет какая сука, сразу хочется на дерево сигануть.
— Ну, с таким настроением мы в дом не проберёмся, даже если прикормим этих собак, они страх нюхом чуют, сразу тебя загрызут.
Собакобоязнь радикала не удалось преодолеть никакими уговорами. В результате, в дом решили не соваться, а вскочить в машину банкира в тот момент, когда она тормознёт перед воротами двора и вместе с ним въехать в подземный гараж. Купили в каком-то военизированном ларьке два внушительных кинжала и стали поджидать добычу неподалёку от въезда в её иммигрантское логово. Первые два вечера были безрезультатными: то машина появилась так неожиданно и быстро, что невозможно было добежать до ворот, то внезапно тормознула за сорок метров до дома и банкир надолго пропал в гостях у соседа. Как-то всё не ладилось. Тогда разделились. Радикал караулил авто за 200 м от дома, а Сергей ждал его знака. План сработал. В момент, когда "Тойота" банкира вышла на финишную двухсотметровку, Сергей Сергеевич, после отмашки напарника, начал неторопливо чеканить размеренный шаг, примеряя скорость своей ходьбы к скорости идущего навстречу автомобиля. В расчётный час два объекта одновременно столкнулись у заданных ворот. Кирута с лёту легко открыл переднюю дверь и в миг оказался рядом с водителем. Оторопевший банкир утопил до упора педаль газа. "Тойота" взревела, но с места не съехала. Сергей Сергеевич поднёс к правому глазу политического беженца остриё кинжала, а вторую руку положил на рукоятку коробки передач и убедился, что машина на нейтралке.
Банкир тяжело взглотнул и сдавленным голосом спросил:
— Чего — то ещё?
— Нет, нет, не беспокойтесь, мы просто играем, в войнушку. — злобно пошутил Кирута и открыл замок задней двери.
В салон машины тут же вскочил подоспевший радикал.
— Ты его ещё не зарезал? — удивился второй похититель и заговорщицки подмигнул Сергею Сергеевичу.
— Ну вот что, — Сергей перешёл на запугивающий тон, продолжая держать кинжал у глаз банкира, — перелазь на заднее сидение.
Торговец деревяшками тяжело перекарабкался под охрану к радикалу. Кирута сел за руль и въехал в гараж. Ещё полчаса сидели в машине, дожидаясь, когда сумерки сменятся полной темнотой. Потом быстро вошли в дом. Собаки обнюхали гостей, но в присутствии хозяина вели себя спокойно. Банкир не пытался не звать на помощь, не бежать, не натравливать собак. Два кинжала до боли плотно были приставлены ему по обе стороны позвоночника. Когда входная дверь захлопнулась, Белорусские гастролёры вздохнули с облегчением. Они быстро связали хозяина дома, залепили ему рот скотчем и усадили на кресло посреди одной из комнат.
— Начнём в шесть утра, банки тут работают до 14, а эта штучка действует как раз часов семь-восемь. Поспим по очереди: сначала я, потом ты, — по-военному распорядился Сергей и стал укладываться на пол у стула с банкиром.
— Восемь часов это максимум, — заперечил радикал, — реально нужно рассчитывать от силы на шесть.
— Ну, и шести хватит.
— А знаешь, сколько времени уламывать придётся, вошкаться, всякие сказки придумывать? Ведь на каждого по-разному действует, — не унимался радикал.
— Что ты предлагаешь?
— Кольнуть его разок сейчас, потренироваться, а потом второй раз утречком.
Банкир слегка покраснел и стал чаще дышать. Радикал достал из сумки три ампулы с розовой жидкостью, одноразовый шприц, ватку, флакончик спирта и опять обратился к уже засыпающему Сергею.
— Ещё раз тебе говорю, юнголицин это не наркотик какой, после укола у всех всё по-разному. Некоторые просто первый час плачут и остановить невозможно. Пойми, человек впадает в полное детство, ведёт себя, как в 2–3 года и сразу на все твои вопросы по-честному отвечать не будет. Я как-то на старшем братане проверил, так тот десять раз описался, сожрал все сладости в доме, кошку в ванне чуть не утопил, пока я его в игрушки играть не заставил. А тут нужно сто тысяч выпросить. Без пробы никак нельзя.
— А чего же ты мне раньше о пробах не говорил, мы б спланировали, только лапшу на уши вешал — с первого раза, с первого раза …
— Твои вечные планы уже в горле. Всё не спланируешь. Мне только сейчас в голову стрельнуло и время ещё есть.
— Ну, ладно, — Сергей Сергеевич поднялся, закрепил в проеме окна плотное одеяло, включил свет, подошёл к связанному экс-финансисту и начал брезгливо стягивать с него штаны.
Представив самое непоправимое, банкир стал бешено дёргаться и мычать. Только с помощью радикала удалось натянуть на него памперс для взрослых и вновь прикрепить к креслу. Радикал осторожно взял ампулу юнголицина, сломал верхушку и шпиц наполнился красивой розовой жидкостью.
После укола, вымогатели уселись напротив банкира и стали внимательно наблюдать за его поведением.
— А что если наоборот, он впадёт в старческий маразм? — недоверчиво спросил Сергей.
— Для этого есть другой препарат, — серьёзно ответил радикал, — а юголицин исключительно для впадание в раннее детство, причём детскими будут и желания и поступки.
