Ознакомительная версия.
— Давай наконец закроем тему стукачей, — предложил Турецкий.
— Не получится.
— Не получится?!
— Не-а.
— Почему это?
— Ты, Санечка, может быть, этого не знаешь, но зимой Мосгордума приняла законопроект «Об общественных пунктах правопорядка», сразу получивший неофициальное название «закон о стукачах». Когда мэр этот документ одобрит (а он одобрит, помяни мое слово!), тогда общественные советы появятся в каждом районе города, а гости столицы и просто «подозрительные элементы» окажутся под колпаком общественности.
— Я слышал об этом, — сказал Турецкий. — Только я не могу взять в толк — ты все это одобряешь, что ли? Это же полицейское государство получается. Или, по крайней мере, город! Хотя Москва и так отдельное государство.
— Я это не одобряю, — веско сказал Грязнов. — Я как раз тебе и говорю, что со стукачами должны работать компетентные люди, и стукачей, кроме них, никто не должен знать. Причем неразглашение их имен не должно иметь срока давности. А у нас, конечно, все будет не так. У нас сознательным общественникам предложат внимательно следить за тем, кто снимает квартиры в домах района, выяснять, есть ли у этих людей регистрация в столице и кто из «чужих» к ним ходит. А в случае выявления оперативно докладывать об этом участковым. Все это смехотворно и непродуктивно. Ну застукают они пару незарегистрированных молдаван, которые на ремонтах зарабатывают, и что? Улучшат статистику местным РОВД. Реальной выгоды от этого нет. Так только обывателя развращать. Нет, хорошего стукача надо готовить, холить и лелеять. И вознаграждать.
— Ты серьезно?
— Еще как. Я убежден, что с помощью крупного вознаграждения можно предотвращать не только экономические преступления, но и теракты. Это работа серьезная, поскольку люди эти, как агенты, работающие под прикрытием, ходят по лезвию бритвы. Информатор должен быть уверен, что в случае смерти его семья не будет голодать, и вообще, что с ней ничего не случится. Если же этим делом будут заниматься все подряд, как хочет Мосгордума, могут быть серьезные последствия.
Турецкий понял, что его приятелю есть что сказать по существу вопроса и лучше его остановить, пока не поздно.
— Ладно, Слава, оставим государственные проблемы. Если ты такой мудрый, дальновидный, щедрый и гуманный, тогда расскажи мне, как ты вознаграждал своего доктора?
— Да никак, — с досадой сказал Грязнов. — У него по этому поводу имелось отдельное мнение. Он считал, что в этой деликатной сфере не должно быть материальной заинтересованности. Мы, дескать, должны ловить преступников не ради денег.
— Каких преступников, Славка?! — не выдержал Турецкий. — Он же доктор, он людей должен лечить!
— В том-то и дело. Он лечил, только… Да ладно, что теперь говорить, — Грязнов огорченно махнул рукой. — В чем-то он прав, конечно. В США, например, люди часто информируют власти о правонарушителях не ради получения вознаграждения, а из чувства долга. Потому что это создает угрозу их обществу. А значит, и им лично. Когда россияне будут такими же сознательными гражданами, как американцы, преступности станет меньше.
— Я тебя прошу, не надо! — возмутился Турецкий. — Я про Штаты в этом отношении побольше твоего знаю. Там вообще уже психология у обывателя такая — стукаческая. Там едешь на машине — окурок выкинул из окна в неположенном месте, а тот, кто позади тебя едет, это видит и тут же в полицию звонит. И уже через сто метров тебя полицейский останавливает и штрафует!
— Ну и что? Это, между прочим, мою правоту подтверждает, — возразил Грязнов. — То самое, что городские власти такими штучками народ в быдло превратят.
— Поживем — увидим.
— Если доживем. Ты Гордееву позвонишь или нет?
— Позвоню.
— Слава богу. А книжку ты все-таки возьми, полистай, может, картинки интересные найдешь, — посоветовал Грязнов. — И кстати, я смотрю, пачку своего облегченного никотина ты тоже приговорил, а? У тебя, Саня, серьезная медицинская проблема. У тебя, Саня, наркозависимость! Так что давай помоги мне спасти медика, а он, глядишь, научит тебя курить без вреда для здоровья.
Турецкий книжку взял. Никаких картинок в ней, конечно, не было, а были графики и диаграммы.
Дома Александр Борисович насладился окрошкой, обществом относительно миролюбиво настроенной супруги (которая, правда, периодически пыталась что-то рассказать про очередную склоку в ее музыкальной школе) и полистал книжку на сон грядущий.
Этот Зингалес оказался дотошным малым. Он в деталях изучил крупнейшие случаи мошенничества в компаниях США и Западной Европы. Отработал колоссальную статистику — от скандала вокруг энергетического гиганта Америки «Экрон» до разоблачения махинаций руководства итальянской компании «Пармалат». И пришел к выводу: даже совместными усилиями трех ветвей власти — исполнительной, законодательной и судебной — «эпидемию жульничества» не одолеть. По его мнению, спасти род человеческий от жуликов могут лишь доносители, работающие в этих компаниях. Это, собственно говоря, Турецкий прочитал еще в аннотации. Ну и вся книга была фактически посвящена этой проблеме.
Теперь Турецкому стало ясно, почему Грязнов подсунул ему это чтиво. Доктор, за которого заступался Вячеслав Иванович, видимо, с его точки зрения, и был таким вот кристально честным стукачом. «Честный стукач» звучало, конечно, как-то по-идиотски, но не верить Грязнову оснований не было. Грязнов мог разыграть друга, но обмануть — никогда. Кроме того, собственно компетентность Грязнова Турецким ни на йоту не подвергалась сомнениям.
— Саша! Ну сколько можно?
— А? — Турецкий поднял взгляд и понял, что супруга не спит и, очевидно, уже какое-то время с ним разговаривает.
— Я так понимаю, что все, что я тебе сейчас рассказывала про свою работу, ты не слышал, — возмутилась она.
— Извини, родная. Но я готов все выслушать повторно.
— Черта с два!
— Что ж, значит, не суждено мне узнать ваши тайны мадридского двора.
— Женщина выходит замуж, надеясь, что супруг со временем изменится, — улыбнулась Ирина Генриховна. — И она ошибается.
Турецкий улыбнулся в ответ:
— Мужчина женится, надеясь, что супруга никогда не изменится. И он тоже ошибается. — Он почти наверняка знал, чем будет парирована эта фраза. И не ошибся.
— Чтобы быть счастливым в браке с мужчиной, его надо много понимать и немного, — жена показала сколько именно двумя пальцами, — любить.
— Чтобы быть счастливым в браке с женщиной, надо ее много любить и даже не пытаться ее понимать, — парировал Александр Борисович.
3Ночью Турецкому приснилось, что он стал президентом, поменял местами всех силовых министров, и они принялись изощренно стучать друг на друга. Проснулся он за несколько минут до звонка будильника и сильно отдохнувшим себя не ощутил. Вроде бы присутствовало какое-то дурное предчувствие. Но по поводу чего, Турецкий, сколько ни силился, уловить не смог.
Он полез под душ, выпил две чашки кофе и в ожидании омлета с ветчиной просмотрел электронную почту: письмо было только одно — от Грязнова. Турецкий приготовился обреченно встретить поток дополнительной информации по поводу вчерашнего разговора, но, на удивление, прочитал всего только один короткий абзац:
«Курильщики, которые, заботясь о своем здоровье, начинают отдавать предпочтение так называемым легким сигаретам, ошибаются в своих ожиданиях.
Любители «курнуть», которые переходят на марки табака, содержащие меньшее количество никотина, ожидают, что они сильно сократят потребление этого ядовитого вещества, но на самом деле не уменьшают поступление никотина вовсе. Недостаток никотина компенсируется более глубокими затяжками и повышением частоты курения. Завзятые курильщики не получают никакой пользы от перехода на другой, облегченный сорт сигарет. Они даже могут увеличить вред для здоровья, так как вдыхают больше окиси углерода и вредных смол при глубоких затяжках».
Это было бесплатное грязновское дополнение ко вчерашнему разговору о легких сигаретах.
— Вот мерзавец, — беззлобно сказал Турецкий и принялся звонить Гордееву.
Дома того не оказалось, мобильный телефон не отвечал, а секретарша его офиса в Химках сказала, что Юрий Петрович еще не приехал, но до обеда обязательно будет.
— А во сколько у вас обед? — поинтересовался Турецкий.
— В промежутке от двенадцати до пяти вечера, — последовал исчерпывающий ответ.
Турецкий решил, что сделал все что мог, и поехал на работу.
Подъезжая к служебной стоянке, он в потоке прочих машин, двигавшихся на полсотни метров позади, приметил знакомый «опель корса», но ни водителя, ни номеров, разумеется, разглядеть не сумел. Похожий «опель» недавно купил Гордеев, а впрочем, мало ли таких машин в Москве?
Ознакомительная версия.
