Ознакомительная версия.
Спецназовец с позывным Клест внес свой вклад в обсуждение. Смешно пришепетывая – у него в результате сквозного ранения, полученного под Буденновском, было повреждено горло, – он заметил:
– На перевалах Фейсала надо ждать.
Выйдя из состояния задумчивости, Борода поднял голову:
– Значит так, товарищи офицеры. Две группы оседлают перевалы, две группы после высадки попробуют сесть на «хвост» этому басмачу. Главное для нас – спасти пленника и не дать душману перейти границу.
Бойцов отметил тогда, что полковник невольно перешел на старый жаргон, которым он пользовался еще будучи советским офицером. Видимо, сама близость афганской земли заставляла Бороду вспомнить боевую молодость и подзабытые словечки. Нынешнее поколение спецназовцев оперировало понятиями типа «чех», «федерал» и тому подобными выражениями.
До самого Душанбе офицеры обсуждали тактические особенности предстоящей операции. Рейд по территории сопредельного государства имел еще одну особенность. Об этом перед самой посадкой рассказал полковник.
– Понимаете, парни, – проникновенно сказал он, – мы действуем на свой страх и риск. Не со всеми полевыми командирами, считающими этот район своей вотчиной, удалось войти в контакт. А для некоторых вы все еще «шурави», безбожники, пришедшие без приглашения. Так что на радушие местных не рассчитывайте. И вообще, держите этих горцев на расстоянии. Х… знает, что у них на уме, – коротко и емко завершил полковник.
В Душанбе они быстро разгрузились. Груз из контейнеров перекочевал в уже ждавшие на взлетном поле «вертушки». После погрузки вертолеты немедленно взмыли в удивительно синее небо. Такое небо бывает только на юге. Внизу уплывали окутанные грязно-желтым маревом долины. Поднявшийся ветер нес с собой тонны взвешенного, но невидимого людскому взгляду песка.
Спецназовцы, устроившись кто как, крепко спали. Эта особенность – спать в самых неблагоприятных условиях и в любой позе – приобретается с годами службы. Когда начинаешь понимать, какая это роскошь – сладко покемарить хотя бы несколько часов в сутки.
Но Бойцов не спал. Он смотрел на загадочно мерцающие голубые ледники, шапками закрывающие вершины гор.
– Слышишь, Илья, ты бы притопил массу. Потом бог его знает, когда очи сомкнуть удастся, – толкнул локтем в бок сидевший рядом Печников.
– Попробую, – ответил капитан и смежил веки…
Проснулся Бойцов от клекочущего пересвиста лопастей вертолетного винта. «Вертушка» снижалась, стремясь не промахнуться мимо посадочной площадки, зажатой между двумя скалами. Внизу суетились погранцы, предупрежденные о прибытии загадочных гостей. Даже начальник заставы, крепко сбитый коренастый мужик, не был посвящен в детали операции. Это Бойцов понял по настороженным глазам погранца. Такими глазами, полными недоверия и даже некоторой враждебности, смотрят на нежданно-негаданно прибывших проверяющих.
На заставе спецназовцы не задержались. Времени хватило на проверку оружия, короткого отдыха, уточнения координат высадки и новых вводных от полковника. Впрочем, особой новизны Бородавник не вносил. Банда Фейсала по-прежнему кружила в обозначенном квадрате. Или не кружила… Это-то в первую очередь предстояло выяснить спецназовцам.
Группы стартовали парами. Сначала в небо ушла первая двойка. Бойцов проводил растаявшие в небесной синеве «вертушки» взглядом.
«Искать отряд в этих горах, на чужой территории, все равно что пытаться найти иголку в стоге сена», – подумал он.
По всей линии горизонта, насколько хватало взгляда, тянулись угрюмые враждебные горы. Где-то за ними, совсем рядом, простиралась охваченная войной страна.
Подошедший полковник положил руку на плечо Бойцова:
– Давай, Илья, собирай людей. Твой вылет…
Десантирование прошло удачно.
Легкость первого этапа операции, получившей кодовое наименование «Странник», вызвала у людей капитана Бойцова прилив бодрости. Но сам командир спецназовцев никак не мог избавиться от странного беспокойства, разъедавшего душу. Он умел контролировать свои чувства, но на сей раз это не очень-то удавалось. Засевшая внутри тревога заставляла Бойцова нервничать. Нет, он не боялся встречи с противником. Его не беспокоило то, что приходилось двигаться по вражеской в общем территории. Тут было что-то другое, что Бойцов сам себе не мог объяснить.
К концу первых суток все группы вышли на заданные рубежи. Отряды Шпоры и Клеста оседлали перевалы, по которым проходили тропы контрабандистов, ведущие к границе. Группы майора Печникова и Бойцова двигались в северном направлении параллельными курсами. Они шли от долины к долине, надеясь захватить в свои сети Фейсала, его людей и пленника. А если не получится, то оттеснить его к перевалам и уже там взять эмира в клещи.
Места были немноголюдные и пустынные.
Война, длившаяся здесь много лет, научила людей не высовываться. Но Бойцов знал, что долго им оставаться незамеченными не удастся. Появление чужаков в горах обязательно заметят. Какими бы навыками маскировки ни обладали спецназовцы, как бы ни соблюдали режим скрытного передвижения, но долго водить местных за нос не удастся. Это Бойцов знал наверняка. Знал по Чечне, знал и по Афгану. Группа приближалась как раз к тем местам, где Бойцову уже приходилось бывать.
Примерно год тому назад они обеспечивали охрану встреч лидеров Северного альянса с представителями Кремля. Высокие стороны договаривались о поставках вооружения, совместной борьбе с талибами и прекращении наркотрафика в Россию.
Переговоры проходили тяжело. С каждым влиятельным полевым командиром приходилось договариваться отдельно. Высокопоставленных персон оберегали парни из Федеральной службы охраны. Но самую тяжелую часть работы выполняли спецназовцы, бравшие под свой контроль внешний периметр места, где проходила встреча. Местным службам безопасности не доверяли ни сами афганцы, ни их гости.
В результате этих договоренностей Бойцову пришлось сопровождать караваны с оружием. Фарси, язык, на котором говорят многие афганцы, он знал почти в совершенстве. Поэтому и характер афганцев знал лучше других.
Один из таких караванов попытался отбить обкурившийся гашиша полевой командир, а по сути, предводитель разбойничьей ватаги по прозвищу Надир. Афганцы сами справились с людьми Надира. Главарю вспороли живот и выпустили внутренности. При этом он оставался жить. Палач, делавший эту операцию, умел превратить последние минуты жизни пленника в настоящий ад.
Живот Надира набили камнями, аккуратно зашили, а затем утопили в горной реке.
Вся эта процедура проходила на глазах у спецназовцев. Ни один из них не вмешивался в происходящее. Лишь изредка «спецы» тихо матерились, сплевывали сквозь зубы и яростно чадили сигаретами. По инструкции вмешиваться в местные разборки они не имели права.
На Надире разборки не закончились.
Чумазый от запекшейся крови мужик, одетый в рваный стеганый халат и выполнявший роль палача, подошел к старшему. Тот, оглаживая седую до пояса бороду, надулся как индюк, налил себе чая из расписного китайского термоса и мрачно посмотрел на сидевших рядком пленников.
– Все, п…ц пацанам, – просто и буднично заметил стоявший возле Бойцова Шваб.
Из-за его спины донесся голос Гнома, невидимого за высокой фигурой снайпера:
– Порежут, это факт.
Командир строго взглянул на бойцов, пресекая ненужные разговоры. Он хотел увести группу с места казни, но что-то задержало его.
Бойцов окинул взглядом ряды пленников. Казалось, пленники смирились с участью. Они были готовы уткнуться лицом в эту серую пыль, захлебнуться собственной кровью и, дернувшись в последней конвульсии, навсегда покинуть бренный мир.
Только один из них, почти мальчишка, с едва пробившимся пушком, смотрел не в песок, а на Бойцова. Его темные глаза, влажные от слез, следили за каждым жестом русского офицера. То ли Всевышний подсказал пацану, то ли инстинкт самосохранения, но афганец явно надеялся на Бойцова. Только в нем он видел спасение.
Палач начал свою работу с правого фланга.
Из-под полы халата он достал метровый тесак. Лезвие было покрыто глубокими зазубринами. Размяв кисть, палач несколько раз рассек тесаком воздух. Потом он взглянул на старшего. Тот, прихлебывая чай, важно кивнул головой. Палач принялся за работу…
Он медленно шел вдоль ряда пленных и коротким движением подрезал жертвам горло. Убивал он умело. Даже было странно видеть, как с такой хирургической точностью можно орудовать тесаком столь устрашающих размеров. Тесак лишь описывал короткую дугу вдоль горла жертвы, а та уже кулем валилась на землю.
– Бля, мясники гребаные, – негромко матерился Гном, на которого зрелище произвело тяжелое впечатление.
Шваб, в чьих венах текла холодная и вязкая прибалтийская кровь, тоже не выдержал:
Ознакомительная версия.
