После посадки самолет с гордой надписью «Слава-Банк» проследовал за аэродромным «жигуленком», увенчанным оранжевыми мигалками, к отдельно стоящему в стороне ангару Убедившись, что дальше в нем надобности нет, водитель «Жигулей» погасил огни и развернулся в сторону взлетной полосы, а С-96 дальше покатился в одиночестве, немного подпрыгивая на стыках бетонных плит.
– Ну и аэродром! – заметил пассажир, сидящий справа от летчика.
– Да уж, не Хитроу, – согласился летчик, немолодой мужчина с лицом, чуть ли не наполовину скрытым седеющей бородой. Немного помолчав, он спросил пассажира: – Лев Сергеевич, так мы сейчас на Ходынку, не в Тушино?
– Да, мне в контору на «Динамо» надо. Или тебе неудобно, а, Дед? Смотри, я могу и Илюху напрячь, он сегодня здесь дежурит.
– Почему неудобно? Очень даже удобно, – ответил летчик, останавливая самолет. Стандартный аэрофлотовский трап, не очень гармонирующий со сверхзвуковым самолетом, подкатил почти мгновенно, и водитель трапа немного поиграл рычагами, подгоняя его высоту. Пассажир вышел, потянулся, повертел головой, разминая шею, а заодно примечая фигуры охранников. Затем он вынул из нагрудного кармана телефонную трубку и нажал кнопку.
– Алло, Илья? Готовь маленького. Все остается, как я сказал: ты здесь, а я с Дедом лечу.
– Понял, маленький готов, – отозвался голос в трубке.
Говорили на ходу: оба прилетевших шли к ангару, около которого стоял наготове маленький самолетик ИЛ-103, использовавшийся для полетов на внутримосковские аэродромы. Его фюзеляж украшала не витиеватая надпись «Слава-Банк», а строгий логотип «Коммерческий банк „Омега“», что, впрочем, не мешало Льву Сергеевичу, а для кое-кого и Коту Шатурскому, иметь решающее слово в делах и того и другого.
Несмотря на то что комфорт, предоставляемый маленькими самолетами и вертолетами, не шел ни в какое сравнение с возможным в современных представительских автомобилях, Лев Сергеевич любил именно этот способ передвижения: двигайся ты хоть в «роллс-ройсе», хоть в «Запорожце», все равно пробки на московских улицах уравняют их возможности, особенно если надо ехать куда-то через весь город. Его личный пилот и старый друг Виктор, привыкший еще со времен зоны в Потьме откликаться на прозвище Дед, как-то раз предложил устроить соревнование с водителем Льва на дистанции Внуково – главный офис – Шереметьево. Лев Сергеевич из интереса согласился, и чистый выигрыш в пользу ИЛ-103 получился примерно в час. а кроме того, у тогдашнего его «мерседеса» пришлось править крыло: не желая отдавать победу, водитель попытался пролететь на красный, и лишь отличные немецкие тормоза спасли его тогда от серьезной аварии.
И сейчас, глядя вниз, на вереницу машин, спешащих поскорее добраться до кольцевой и вносящих свою лепту в смог московских заторов, пассажир сочувственно покачал головой.
– Даже жалко их, а?
– Ну, не всем же быть такими крутыми, – отозвался пилот, хорошо различающий, когда с ним разговаривает преуспевающий бизнесмен Лев Сергеевич, когда – пахан Кот Шатурский, а когда просто старый друг Лева.
– Ага, вот сейчас, если одно дело не выгорит, я тоже буду, как они. Но задумка хороша, слышь?
Дед послушно кивнул. Не так уж часто хозяин двух банков рассказывал ему о своих делах, и если рассказывал, то означило это только одно: Лев Сергеевич в успехе не уверен и ждет оценки своих сомнений от человека неискушенного. А о том, что разговор не уйдет дальше, шеф не беспокоился: Деду он доверял очень давно и имел на то основания.
– Ты самолет СУ-37 знаешь?
– А то! Во многом с нашим С-96 схож.
– Тут сверху моему фонду славянской общности подкинули идейку поставить в Сербску Босну партию этих машин. То есть по контракту как бы в Индию, но в последний момент там «отказываются», и машины уходят типа в никуда. А когда на Западе разберутся, что их грызунам на Балканах камешек подкинули, – с нас и спрос совсем другой, не то что с президента, мы люди частные. Хотя, конечно, вся эта затея шита белыми нитками, ясно, руководитель наш вовсе не дурак и не станет такие дела держать под контролем.
– А полетит кто?
– Наши, на контрактах. Тоже фонд подыщет, пока сербов не поднатаскаем. У меня вот в чем сомнение: оплату они ставят в зависимость от эффективности применения. То есть какую-то часть суммы мне страхуют через государство, но основные бабки должны идти от сербов. Вот и думаю: а не погорячился ли я, согласившись? Хотя, не согласись я, другого бы нашли, я знаю – они и Маргишвили, и Жоржу Рубчинскому ту же удочку закинули, но пока они мычали-телились, мои люди и влезли. Так что скажешь?
Самолет качнул крыльями – то ли порыв ветра, то ли дрогнул штурвал в руках пилота.
– Что скажу. Затея серьезная, но реальная. Дело-то не столько в самолетах, сколько в людях, в летчиках, а летчиков хороших у нас много.
Голос Деда неожиданно ожесточился:
– Даже слишком много, прореживать приходится.
– Ну-ну, опять тебя понесло? – голос пассажира разительно изменился, и теперь с пилотом говорил не бизнесмен Лев Сергеевич, и даже не вор в законе Кот Шатурский, а просто Лева – старый приятель, знающий и понимающий заскоки своего друга. – Да брось ты про старое! Я ж тебе верю, и ребята верят, а это главное!
– Нет, Лева, боюсь, уже не брошу Я ведь сам себе иногда не верю: может, и правда не сбивал я никаких бомбардировщиков, и вообще под Ханоем не был? Как по документам написано, так и есть, а все остальное во сне приснилось… Ведь тот МИ-6, который меня с разбитого аэродрома на полосу в Фан-Ду перетащил, со второго рейса так и не вернулся! Кто подтвердит? Никто! По всем бумажкам я остался там и до Ханоя дойти не мог. И про сбитый Б-52 наврал, что и разоблачил замполит наш доблестный…
– Вить, да успокойся ты. А то прилетим – опять руки зачешутся. А кого бить-то? Замполитов у нас нет! Меня, что ли?
– Да брось, – отмахнулся пилот и развернул самолетик вдоль Москвы-реки. – А знаешь, чего я хочу? На одном из этих твоих самолетов – туда. Там ведь штатовцы беспредел в небе творят, вот и сквитаемся.
– Ты че, мужик? – теперь с пилотом говорил Кот Шатурский, «авторитет». – Платят, что ли, мало?
– При чем тут «платят»? Ты мне платишь хорошо, только куда мне копить? Жена еще тогда ушла, детей нет, родителей похоронил. Не в деньгах дело, Лева, во мне самом, понимаешь? А контракт этот – хочешь на фирму тебе буду перечислять?
– Ой, обрадовал. Разжирею я на твоих грошах. Но ты бабками-то не кидайся! Деньги, особенно если за дело платят, уважать надо, через это и себя уважаешь. А что до тебя – подумаю, Дед, подумаю. Придумаю – скажу Заложив глубокий вираж, ИЛ-103 плавно снизился и через несколько секунд коснулся колесами полосы АО «Ходынский аэродром – авиация общего назначения». Льва Сергеевича уже ждала машина, и, коротко попрощавшись с Витькой-Дедом, он уехал. По недолгой дороге до офиса неожиданно для себя он отметил, что думает о только что закончившемся полете как о последнем полете с Дедом, словно решение уже принято.
«А чего тут решать? – подумал Лев. – Пусть отправляется, а то живет с камнем на сердце. Опять же, свой человек в деле будет, растолковать только ему придется что к чему».
* * *
Заместитель начальника метеослужбы Липецкого авиаотряда капитан Андрей Корсан с утра пребывал в скверном настроении. Ничего особенного в этом не было – последние три месяца улыбка его лицо посещала нечасто, но на этот раз обычная его мрачность дополнялась тяжестью в голове после вчерашнего праздника у друга.
«А что он праздновал-то? – попытался вспомнить Корсан. – То ли день рождения жены, то ли брата… Или еще что? Да какая разница! Был бы повод. Отвлекся, и то хорошо. Правда, теперь глаз болеть будет. Или что там у меня от него осталось…» Капитан потрогал ставшую за три месяца почти привычной черную повязку, скрывающую левую глазницу, и вновь – не хотел, а вспомнил тот злосчастный день.
…Усыпанная цветами свежая травка вдоль бетона, ряды самолетов. Он идет от них по тропинке, чтобы срезать путь до столовой. Вдалеке на пригорке стоит ИЛ-28, потускневший дюраль которого каждую весну «заботливые солдатские руки» покрывают серебрянкой. Этот уже лет двадцать стоящий неподвижно бомбардировщик – мишень, в самом начале обучения на ней отрабатывают простейшие приемы захвата цели и захода на нее, естественно без реального применения вооружения. Ближе, у тропинки, взвод солдат, будущих операторов наземного целеуказания, и сама машина лазерной подсветки.
…На фюзеляже старого самолета замигало маленькое красное пятнышко, и Андрей машинально перечисляет про себя действия по захвату цели головкой корректируемой бомбы. Затем он отмечает, как следующий кандидат на звание младшего командира лезет в люк, и через несколько секунд машина начинает двигаться – наверное, парню велели сменить позицию.
…Вот он сдал назад, разворачивается. Андрей видит бегущее по траве пятно целеуказателя и восклицает: «Ублюдок, ты же лазер не погасил!» Гусеницы попадают в канаву, машина резко кренится, и в левом глазу Андрея вспыхивает тысяча красных солнц…
