– Понятно. – Что мне еще было сказать? А так какое-никакое завершение разговора. И в самом деле, мало ли откуда эти «ПЗРК» у игиловцев появиться могли? По всему ведь миру продавали.
Глава 2
Долетели мы довольно быстро. Думал: сейчас отчеты посадят писать. Ни фига. Комбат – подполковник Мохов Степан Игнатович, ротный – майор Белов Алексей Георгиевич и прочее начальство на площадке приземления ждали. Построились мы, как и положено. Комбат с каждым поздоровался за руку, а меня даже приобнял. О как! Ротный рукопожатиями обошелся. Остальные начальники сунулись было ручкаться, но комбат их строго одернул: мол, «парням отдыхать надо».
– Оружие, – приказал, – перед палатками выложить, и в баню.
– А масло залить? – нарыхтнулся было я на неприятности, а ротный только рукой махнул:
– Ребята позаботятся. Не ломай голову. Отдыхайте!
И все, и ничего больше. Ексель-моксель, какая, блин, забота! Они что тут, нас уже покойниками считали? А ротный с комбатом о чем-то переговорил и вновь ко мне подошел.
– Виктор Петрович… – Это он мне, что ли? Точно мне! Странно, он меня по имени-отчеству отродясь не называл.
– Да, Александр Георгиевич, – так же вежливо ответил я, еще и слащавости в голосок добавил. Ну, «любовь» у нас взаимная. Грыземся мы с ним постоянно по поводу и без оного.
– Здорово приложило? – с неподдельным сочувствием поинтересовался ротный.
С «сочувствием» – странно, ну очень странно, раньше за ним такого не водилось. Не характерно это для него. И не характерно – это еще мягко сказано. Ну, думаю, сейчас я ему, блин, задам, и таким невинным-невинным голосом поинтересовался:
– Отчеты когда писать буду? – Это типа «как подобное с предстоящим отдыхом сочетается?».
– Отчеты? – На миг на лице ротного появилось непонимание. – А, это ты о разборе боевой ситуации? Завтра, наверное. Отдохнете, готовы будете – скажешь, тогда и соберемся. Но никто не гонит, раньше чем через три дня вас на задачу никто не поставит, можете на послезавтра перенести. А завтра отдыхайте.
Это он об чем? Мы – перенести? Обалдеть! Чудны дела твои, Господи! Такое впечатление – это не мы, они тут все головами ударились.
А ротный продолжал:
– И кстати, к нам в библиотеку книги новые привезли. Зайди, не пожалеешь. Да что я говорю, сам наверняка после бани сразу туда и рванешь.
Это я-то? Да я свою последнюю книгу в школе прочитал! Хорошо, не в школе, но давно очень. Как в советское время говорили, «хороший офицер должен читать три книги: расчетную, вкладную и сберегательную», вот и я так. Издевается, гад! Ну, я ему отвечу:
– Пренепременно! – и улыбнулся. Надеюсь, улыбка оказалась вполне идиотской.
А он посмотрел на меня так жалостливо-жалостливо, мне аж стыдно стало. И промолчал. Матюгнулся, что ль, хотя бы? Мне бы не так совестно было, а то он вроде как ко мне со всей душой, а ему всю свою злобу показываю. С другой стороны, мне что, так сразу и поверить, что он все мои прежние грехи простил? Я тоже не наивный дурачок: сейчас он добрый, а завтра семь шкур сдерет. В принципе, оно понятно, откуда ветер дует, психолог отрядный наверняка напел. У нас типа психологическая травма, помягше с нами надо, а то как бы с катушек кто не слетел… Вот они и стелются, ясно, что не за нас, а за свою задницу беспокоятся. Да и плевать. Они беспокоятся, а мы пользоваться будем. Сейчас оружие скинем… Ишь ты, за нас стволы даже маслом зальют. Да пусть заливают. Даже пусть чистят, ради такого дела я еще пару дней готов идиотом побыть. Но, боюсь, они так долго не продержатся.
А потом была баня. Баня как баня. Хорошая баня. Неторопливая. С веничком. С бассейном – он у нас резиновый, на восемь кубов. Уф, хорошо! К тому же, пока нас не было, наши прачечную организовали. Всю грязную одежду велено было в пакеты сложить (для каждого отдельный пакет, с фамилией на бирке, в предбаннике лежал). После бани ужин. Вот тут нас действительно удивили: разносол не разносол, а от привычной солдатской пищи – небо и земля как отличается. Мясо – по приличному куску в каждой порции, а не та пенообразная тушенка, которой нас обычно здесь потчуют: не разберешь, то ли мясо «гидропонное», то ли соя голимая. Опять же, овощи-фрукты почти в изобилии присутствуют.
– Наконец-то! – говорю я своему заму. – Наладили закупки у местных, а то посреди лета живем, а ни овощей, ни фруктов не видим. Как мишки на севере.
– Угу, – согласился он, – а порядочек какой навели? Любо-дорого.
«И это точно»! – кивнул я, подтверждая. И всего-то на полдня отлучились, а скатерти на столах, салфеточки, цветочки искусственные в вазочках. И это в солдатской столовой! А кстати, офицерской я вообще не нашел. В одинаковых условиях все питаются. А самое главное – мух не видно. И чем они их, интересно, потравили? Многое тут поменялось, никак генерала какого-то ждут. Хотя нет, для генерала слишком круто. Как минимум министра обороны, а то и президента. Кстати, вместо безвкусного чая настоящий сок – гранатовый, терпкий, но вкусный. Не, ну просто праздник какой-то!
– Ты, Илья, сейчас куда? – спросил у поднимающегося из-за стола Болотникова.
– Спать пойду, – ответил Илья. И в подтверждение своих слов зевнул. – Вымотался я что-то. Спать, только спать.
Я хмыкнул. Еще бы не вымотаться! Стресс – он выматывает похуже тяжелой работы. Я тоже устал, но после баньки хоть и тянет в сон, но усталость немного отступила. Баиньки пока не буду. Не то чтобы не хочу. Не буду, и все. По лагерю пошарашусь. Так я Илье и сказал:
– А я поброжу туда-сюда, а потом, может, и до библиотеки прошвырнусь. – В пику ротному в этот Храм Просвещения я все-таки решил сходить.
– Сходи, – до обидного равнодушно протянул Илья, как в замедленном кино провел взглядом по заполнявшим помещение разведчикам. Одни уходили, другие приходили, и как-то так получалось, что какой-нибудь столик всегда оставался свободным. И не в пример более заинтересованно добавил: – А они это правильно сделали, что хождение в столовую строем отменили.
– Давно пора, – согласился я. Действительно, тут ведь не мальчишки какие-то, а мужики контрактники, что их на поводке-то водить? Время определено со стольких до стольких, и будь добр укладывайся. Раньше пришел – подождешь, позже – уж пардоньте, ваши нынче не пляшут, без ужина перебьетесь. А то ведь обычно обязательно строем, со старшиной во главе. Хорошо хоть, песню петь никто из высокого начальства заставить не догадался. Хотя с них станется.
Шарахаться по лагерю я не стал, сразу Храм Просвещения искать отправился. Благо искать его долго не пришлось. Палатку под библиотеку поставили на том месте, где раньше (еще утром) комбатовская палатка стояла. Интересно, а куда тогда комбат переселился? Они тут, кстати, пока нас не было, все палатки поменяли и взамен нар раскладушки поставили, легкие, компактные – типа советских, только поудобнее. Вот что значит приезд высокого начальства! Оказывается, у нас в армии все есть, раз все нашлось, вплоть до кондиционеров воздуха. А библиотеку я сразу нашел, вывеску на палатке издалека было видно. Крупными такими буквами. Не удивлюсь, что они еще и ночью подсвечиваются. Зашел, а внутри действительно библиотека. И когда только оборудовать успели? Но странная какая-то: книги есть – стеллажи в несколько рядов тянутся, – а библиотекаря нет. А книги хорошие, и как их до сих пор по палаткам не растащили? И не пустует она. Заходят, выходят, и книги кто уносит, кто приносит (когда прочитать-то успели, если еще утром ее здесь не было?). Я сначала про приходящих подумал: «Как и я, любопытствуют на такую диковинку», а потом гляжу: нифига, читают, некоторые тут же в библиотеке сидят, здесь и кресла удобные, и тихо. Взял пару книг, в руках повертел и на место поставил. Не хочу читать. Обложки красивые, конечно. Но читать – только глаза портить. Так и ушел. Хотя надо было какую-нибудь книгу взять, хоть полистал бы.
