– По-моему, эта информация как раз и входит в те услуги, которые пославшие меня люди оценили в десять тысяч долларов, – отрезала девушка. – Никакого торга и дополнительных выплат. Если не выложите все, денег не получите. Вы когда-то, по отзывам близко вас знавших людей, были неплохим профессионалом и должны уметь четко определять границы игры…
– Спасибо за комплимент… Рад, что мои скромные способности оцениваются столь высоко. Ну что вам сказать… Я и в самом деле знаю не особенно много. Где-то на одном из мириады необитаемых и большей частью безымянных островков. По слухам, мадам обычно туда добирается по воздуху. Резиденция прекрасно замаскирована. Детали мне неизвестны. По некоторым обмолвкам, это то ли атолл, то ли просто водоем в глубине острова, достаточно большой, чтобы на него мог сесть гидроплан… (Мазур, кое-что вспомнив и сопоставив, насторожил уши.) Что лежит в основе названия «Изумрудная», мне неизвестно… Можете поверить, красавица, я сказал вам все, что знаю. Все, что вы любезно сообщили о моем прошлом, дает основания думать, что вы представляете серьезных людей, способных осложнить жизнь несчастному беглецу…
– И не только осложнить… – многозначительно добавила Мэй Лань.
– Да, я понял. Милая, я старый, уставший и больной человек. От жизни мне в данный момент хочется одного – дожить остаток дней в покое и безопасности. Чтобы не пришлось вновь бежать и скрываться. Поэтому я взвесил все, просчитал и решил быть с вами откровенным. Рассказал все, что знал. – Он ухмыльнулся. – Все равно вы меня ни за что не убьете. Вы просто-таки обязаны оставить меня целым и невредимым – чтобы было с кем посчитаться, если окажется, что я вас все же обманул. Но я вас не обманываю, поверьте…
– Ну, а о чем вы все-таки умолчали? – ангельским голоском поинтересовалась Мэй Лань.
– Ни о чем, честное слово. Поймите вы, я никак не отношусь к тем, кого можно назвать полноправными членами сообщества. Ну да, мы с Лао давно знаем друг друга, и у нас был общий бизнес в старые времена… Но это не меняет сути. Я – обычный пенсионер, которому можно кое-что доверить. Иногда подрабатываю консультантом, помощником… Не более того. И жив я только потому, что соблюдаю некий неписаный договор – не запрашиваю больше, чем мне могут предложить за разовые услуги, не суя нос не в свое дело… Могу я, наконец, получить мои деньги?
После короткого раздумья Мэй Лань бросила ему конверт. Холодно прокомментировала:
– Вы, главное, не поддайтесь искушению два раза продать одно и то же…
– Прелесть моя, – широко улыбнулся толстяк. – Все тонкости столь сложных и деликатных негоций я постигал в те времена, когда ваши почтенные родители еще не осчастливили мир вашим рождением. Будьте спокойны. Такую информацию имеет смысл продавать только раз. Можете быть уверены: магнитофонную запись данной беседы в том случае, если со мной вашими трудами что-то все же случится, доверенные лица тоже продадут только раз. Быть может, даже отдадут бесплатно. Вам, надеюсь, известно, что каждый человеческий голос строго индивидуален, как отпечатки пальцев? У меня есть привычка все время, когда бодрствую, держать аппаратуру включенной…
– А вы не блефуете? – улыбнулась Мэй Лань.
– У вас все равно нет возможности точно в этом убедиться, – со столь же светской улыбкой отпарировал экс-полковник. – Разве что разнести мою скромную лачугу в щепки… но это непременно привлечет постороннее внимание, правда? Вы никогда не будете знать точно. Не посетуйте, но бедный странник вроде меня обязан принимать меры предосторожности – наш мир так огромен и недружелюбен к изгнанникам… – И он улыбнулся уже почти безмятежно. – Мне кажется, прелесть моя, мы друг друга стоим? Что до меня, смею надеяться, я не подорвал ваших ожиданий и надежд? Как-никак честно рассказал все, что вы хотели от меня узнать. Хочу верить, что и вы, в свою очередь, будете играть по правилам…
– Если вы и в самом деле рассказали все, – сказала Мэй Лань. – И если оставите наш разговор в секрете… Всего наилучшего, полковник.
Она резко развернулась на каблуках и направилась к выходу. Мазур заторопился следом, видя, что разговор закончен. Он ждал, что девушка направится к фордику, но она неожиданно свернула совсем в другом направлении, схватив Мазура за руку, тащила по каким-то задворкам, узеньким извилистым коридорчикам, образованным глухими заборами. Рванула заднюю дверь какого-то строения, они бегом поднялись на второй этаж по пыльной скрипучей лестнице. С грохотом распахнулся люк – и они очутились на чердаке, откуда из узенького слухового окна открывался прекрасный вид на магазинчик Зыонга. За стеклянной дверью как раз показался хозяин, переворачивавший табличку с иероглифами в прежнее положение.
– Подождем на всякий случай, – сказала Мэй Лань. – Если у него все же появится искушение, он обязательно побежит закладывать…
– Но он же может и позвонить?
– Он не дурак. И не считает меня дурой, – ухмыльнулась Мэй Лань. – Такие вещи телефону не доверяют – особенно если учесть, что «жучок» у него на телефонном проводе и в самом деле висит со вчерашнего дня…
– Значит, все же разведка? – бухнул Мазур, решив, что может позволить себе эту реплику, не выходя из роли.
– Прости?
– Он талдычил что-то про разведслужбу, которую ты несомненно представляешь…
– Какие глупости, Джимми! – воскликнула Мэй Лань, будучи сейчас прямо-таки олицетворением откровенности и честности. – Просто-напросто эти одряхлевшие волчишки вроде Зыонга других раскладов себе и не представляют. Они-то всю свою сознательную жизнь прожили в мире, где насмерть грызутся разведки и только разведки. А мир гораздо сложнее…
– Точно? – с сомнением в голосе спросил авантюрист Джим Хокинс, простая душа. – Нет, серьезно? Я ж тебе говорил, жизненный принцип у меня такой: с государственными разведками не связываться. Выгод мало, а риск большой. Сожрут, как креветку…
– Джимми… – протянула она с невыразимой укоризной, играя глазами, улыбкой, голосом. – Я-то думала, ты мне веришь и мы надежные партнеры…
– Да верю, верю… – протянул он. – Просто… Говорю ж тебе, всегда опасался разведок…
– Джимми, я тебя уверяю – никаких разведок!
– Ладно, сказал же, верю… Черт, но как же мы доберемся до «черного ящика»? Если он под боком у мадам?
– Что-нибудь придумаем, – заверила Мэй Лань. – В конце концов, ее нельзя считать самой могущественной и богатой в этих краях. Есть способы договориться полюбовно…
«Охотно верю, – подумал Мазур. – Но чует мое сердце, что в этих раскладах уже нет места мелкому авантюристу, равно как и его скорлупке, из вежливости именуемой шхуной. Мавр, похоже, сделал свое дело…»
– Восемнадцать минут прошло, – сказала Мэй Лань. – Значит, никуда не пойдет. Такие, как он, умеют принимать решения быстро. Если остался дома, есть шанс на молчание… Поехали в отель? Нужно вернуть прежний вид благонамеренной студентки, нельзя же появляться в доме почтенного Хоп Синга в столь предосудительном виде… Если хоть одна живая душа увидит…
– Улица всегда пустая…
– Ага, как вот эта, – Мэй Лань показала вниз. – Джимми, ты плохо знаешь Восток, хотя давненько здесь обитаешь. Могу тебя заверить, что эту пустую улицу, как и ту, на которой стоит лавка, все же простреливает не одна пара глаз. Даже сейчас.
«Охотно верю, – подумал Мазур. – Наверняка сейчас за оружейной лавкой наблюдают те твои друзья, которых я до сих пор и в глаза не видел. Быть может, и мои друзья тоже – опять-таки те, кого я в жизни не видел и не увижу. Очень может быть, что и еще кто-то…»
Вспомнив о своих друзьях и скрупулезно придерживаясь инструкций, он как мог небрежнее вытащил из кармана джинсов яркий платок и повязал его на шею. «Есть результат» – вот что должны увидеть в этом платочке наблюдатели. Если только Лаврик не соврал во имя неких высших интересов дела, если за ними и в самом деле налажено плотное наблюдение, если есть подстраховка…
– Вообще-то… – задумчиво сказал Мазур, точнее, опять-таки Джимми… или оба вместе? – Я же говорил, что как раз такой вот вид меня чертовски возбуждает…
– Ну да, я сразу поняла, что ты извращенец, – сказала Мэй Лань с понимающей улыбочкой. – А впрочем… Почему бы и нет? Это в самом деле возбуждает, такой вот маскарад и эта дыра…
Она была в отличном настроении, сразу чувствовалось, – и поддавалась его нетерпеливым рукам без всякой игры. Чуть ли не мурлыкала, как сытая кошечка, раскинувшись на какой-то пыльной дерюге, усмотренной в углу, проворно стягивая с себя необходимое. Вот только…
Конечно, не родился еще тот мужчина, что мог бы считаться знатоком женской души. Однако смертельная опасность – а Мазур как раз сейчас оказался в этом веселом состоянии – обостряет иные чувства несказанно. Она была великолепна, она отдавалась пылко, покорно и изобретательно – и все же Мазур неким озарением души понимал: она другая сейчас, как бы сама по себе, совершенно одна, словно получает удовольствие не от реального мужчины, а от одного из тех демонов, кто не существует на самом деле, не имеет тела, лишь ощущается. Ленивыми вечерами о таких вот демонах Мазуру рассказывали и супруга, и приятели-бездельники. Если им верить, прилетают порой неизвестно откуда зыбкие ощущения, ненадолго становящиеся чем-то похожим на плоть. Некий сгустившийся воздух, на полчасика затвердевший в форме человека ветер. И нет от них ни добра, ни зла, лишь некоторая польза одиноким бабам…
