прежде чем отправить «пилюлю» в рот: дескать, что я делаю? И все же сделала – запрокинула голову и проглотила. И сразу успокоилась, даже как-то посветлела, глядя на контрразведчика без эмоций. Пауза тянулась несколько секунд. Вещество было сильным. Женщину вырвало на собственные колени. Яд блокировал дыхательные пути. Она побагровела в тщетной попытке продохнуть. Глаза полезли из орбит, тело затряслось. Смерть наступила быстро – глаза остановились, в них еще блестели слезы. Рот остался приоткрытым…
Майор Корбин еще не ушел с работы. Но уже собирался, закрыл лежащую перед ним папку, сунул в карман пачку с папиросами. Алексей без стука вошел в кабинет, придвинул стул, сел напротив. Тот чуть не поперхнулся, неласково уставился на пришельца.
– Что за черт, Алексей Владимирович? Стучать не учили?
– Может, еще у секретаря разрешения спросить? – скупо улыбнулся Алексей. – Нет ее, ушла с работы. Скажу вам больше, Борис Михайлович, ваша секретарь призналась, что работает на германскую разведку, и четверть часа назад приняла яд. К сожалению, ваш покорный слуга не успел ее остановить.
– Вы что несете? – оторопел Корбин. Лицо от гнева стало багровым.
– А вот это записка, которую Татьяна Викторовна извлекла из шпионского тайника перед тем, как я ее взял. – Алексей бросил на стол сложенный листок. – Прочитайте. Не бойтесь, разворачивайте, не взорвется.
Майор развернул листок, впился глазами в написанное. Задрожала нижняя челюсть, плавно переходящая во второй подбородок. Их взгляды скрестились.
– Что это?
– Я уже объяснил, Борис Михайлович. Это не розыгрыш и не глупая попытка вас унизить. Татьяна Викторовна работала на врага – и вы это благополучно проспали. Она мертва, не сомневайтесь. Можете послать людей за ее телом, я назову координаты. Тучи сгущаются, Борис Михайлович? Слишком многое вы упустили, проявили непростительную халатность.
– Собираетесь меня шантажировать, капитан? – Майор начал приподниматься.
– Сядьте. В другой раз враждовать будем, договорились? Грешил на вас, каюсь, но теперь готов признать свою ошибку. Вы не связаны с нашими врагами.
– Ну, спасибо вам, – процедил сквозь зубы Корбин. – Просто груз с души…
– И отвечать за все свои ошибки будем вместе. Не вы один напортачили и заблуждались. В вас видят опасность, раз хотят устранить. Думаю, тема с заводом еще не закрыта. Но главное все же другое…
Хабаров начал рассказывать, тщательно дозируя выдаваемую информацию: о ликвидированном городском руководстве, оказавшемся агентурой абвера; о «гражданке Верестович», о чьей персоне вскрылись интересные обстоятельства; о подробности гибели Татьяны Викторовны, об озвученных ее устами адресах, явках, паролях… Корбин слушал с угрюмым видом, испытывая на прочность карандаш.
– Самое скверное, Борис Михайлович, мы так и не знаем, что происходит. Меня усердно тянули по ложному следу, и, надо признаться, я поддался. Адреса и тайники надо проверять, брать людей на улице Баррикадной и Лермонтова, но лучше с этим делом не спешить, а установить слежку. Но это не сейчас. Мы что-то упускаем, потеряли время, и противник нашей ошибкой мог воспользоваться. Есть новости?
– Есть. – Корбин помялся. Теперь он начал бледнеть, причем пятнами, поверх багрянца. Лицо принимало камуфляжный окрас. – Ваши с Верестович старания не пропали даром… – Майор хотел язвительно усмехнуться, но не вышло. – Руководство местной флотилии сторожевых и противолодочных катеров получило приказ сняться с рейда и подойти к бывшей плавбазе на Уваровой гряде, полностью ее оцепить. Приказ уже выполняется. Возможно… выполнен.
– Вот черт! – Алексей вскочил со стула, забегал по кабинету. Подлетел к карте, висящей на стене, стал жадно в нее вглядываться. – Давайте думать, Борис Михайлович. Маргарита Львовна своего добилась. Все суда, перекрывавшие вход в бухту, снимаются с якоря и окружают Уварову гряду. Теперь там и пузырь не проскочит. Рискнем предположить, что история о субмарине с ценностями Петергофа – чистой воды выдумка, которой она заразила не только меня, но и свое начальство. Зачем ей это нужно? Думайте, Борис Михайлович. Что меняется в бухте после того, как все катера окажутся вот здесь? – Он обвел район пальцем. – К городу все равно не подойти – все катера здесь.
– Осмелюсь предположить лишь одно… – Корбин насупился, кусая губы. – В этом нет смысла, но факт остается фактом… Освобождается восточная часть бухты, узкая полоса вдоль берега – а там солидная глубина и практически отсутствуют подводные скалы… Можно пройти вот сюда. – Он привстал на цыпочки, ткнул карандашом в карту.
Предательское онемение расползалось по спине. В этом действительно не было смысла. Или был, но тщательно скрытый? Там, куда показывал майор, находился Щучий залив – место, которое до текущего дня никого не интересовало! Про это место знали все, Хабаров даже посещал его чисто в познавательных целях. Но чтобы уделять ему какое-то внимание… Учащалось сердцебиение. Что там? Узкий клиновидный залив с высокими обрывистыми берегами, пещеры, гроты… Но последние не такие уж внушительные, по крайней мере над водой.
– Черт, неужели мы опоздали? – пробормотал он. – Готовы продолжать работу совместно с контрразведкой, товарищ майор? Нам всем придется искупать свою вину. А это – верный способ.
– Да, конечно… – Майор госбезопасности испытывал страх, но держался, только губы непроизвольно подрагивали. – У вас есть план?
– Нужно выяснить, что там. Выяснить быстро и безошибочно. Поднимать войска пока рано – можем все испортить. Да и не поднимутся они без особого приказа. Сколько у вас свободных людей? Звоните капитану Меркушеву, вызывайте, собирайте всех. Вскрывайте оружейку с автоматами. Но только тихо. Я побегу будить Окулинича. Выступаем через тридцать минут, пусть люди возьмут фонари… Да, нужно дозвониться в Ленинград, сообщить, что сотрудница УКР наркомата ВМФ Верестович – враг. Хотя сомневаюсь, что она сейчас находится в Ленинграде. – Алексей стал усердно растирать лоб. – Ладно, не теряйте времени, потом сообщим.
Глухая ночь опустилась на Балтийское море. Плотные тучи закрыли небо, они медленно смещались на юг. Бросив обе машины за поворотом, сотрудники бегом преодолевали открытое пространство. Капитан Меркушев шикал на подчиненных: не шуметь. Усердно кряхтел заспанный Окулинич – парень наслаждался цветными снами, когда Хабаров стряхнул его с кровати. Западный берег Щучьего залива был практически безлесным. Лишь кое-где у обрыва топорщился кустарник. Люди перебегали к краю пропасти, залегали. Глухо ругался майор Корбин, влезший сапогами в какое-то дерьмо. Группу усилили четырьмя сотрудниками МГБ – больше никого не нашли. Район был безлюден, до городских окраин простиралась высокая местность с буграми и канавами. Восемь человек забились в укрытия и затаились. Шум прибоя сюда не доносился, вода в заливе была спокойной. План отсутствовал, местность не разведали, не было четкого понимания, что тут, черт возьми, происходит! Та же субмарина с петергофскими ценностями, но уже в другом месте? Но это
