Было ясно, что, если такси не пережидало где-то в укромном месте, они его упустили.
— Внимание!..
"Гонка по Кольцевой имеет только одно преимущество: можно попытаться сесть себе самому на хвост…"
Главным было — не думать, что такси стоит сейчас где-то в лесу…
И вдруг:
— 40–16! Прошла… — раздалось по рации.
— Откуда ты? — проревел Бакланов. — Какой пост?
— Строгино…
— Передай вперед, чтоб останавливали! — заорал Игумнов.
Впереди был Канал имени Москвы. Игумнов взлетел на мост и бросился со спуска. Метров за восемьсот виднелся второй мост и на нем габаритные огни.
— Это они!
Машина шла в отрыв. Расстояние, похоже, увеличивалось. Мелькнул километровый столб. "Семьдесят шестой километр!"
— Что у нас впереди? — прокричал, не отрываясь.
— Съезд на Дмитровское шоссе…
Игумнов давил на акселератор, но машина впереди все удалялась.
— Восьмой, восьмой, — надрывался Бакланов.
Они взлетели на второй мост. Внизу была железная дорога. Встречного движения почти не было. Игумнов взглянул на часы.
"Начало четвертого часа… Там ли она, в машине?" Впереди был участок прямой дороги.
Игумнов знал эти места. Это была территория их обслуживания — 8-го отделения ГАИ.
— Там эстакада… — Он был весь в дороге. — И две развязки. Вверху и внизу. Выезд с улицы Дыбенко на Долгопрудную…
— Восьмое… — гомонил МО-14562. — Преследую такси… 40–16… Идет в сторону Дмитровского шоссе.
— Нагоняем! — крикнул вдруг Игумнов.
Метрах в пятистах показался мост. Обе — правая и левая полосы — были заняты транспортом. Впереди четко вырисовывались огни удалявшейся машины.
— Все! Им некуда деться… — крикнул Бакланов. — Лоб в лоб!
Он ошибся.
— Разделительная полоса…
Перед самым мостом газон между встречными полосами заканчивался.
Огни уходящей машины вильнули. Такси свернуло на встречную полосу в прогон, образовавшийся на месте разделительного пояса. Теперь они сами шли навстречу двигающемуся транспорту.
— Мать твою!..
Игумнов не пошел вдогон. Шоферы встречных машин, застигнутые врасплох нарушителем, неизвестно как могли прореагировать на вторую машину, мчавшуюся им в лоб.
Игумнов затормозил, сбрасывая такую необходимую сейчас скорость, такси снова уходило все дальше. Транспорт впереди неторопливо всасывался под мост. Игумнов пропустил его, вышел на пустую левую полосу.
— Уходят, уходят! Гоним на Дмитровское шоссе… — орал в рацию Бакланов. — Организовывайте задержание! В машине преступники и их жертва…
Игумнов снова уложил стрелку спидометра набок. Двигатель был нагружен до предела.
— Только бы хватило бензина!
— Сто тринадцатый! — надрывался Бакланов. Пост-пикет был расположен на пересечении Дмитровского шоссе с Кольцевой, но сам пост находился на Дмитровском. — Сто тринадцатый!..
Отрыв был уже 500 divide;800 метров.
— Поднимаются на мост! Где же эти?.. — Он послал коллег матом.
Уже пролетая мимо поста, Игумнов заметил, как сотрудник поста ГАИ развел руками: "Не остановился!"
— Задержание надо было готовить, а он с жезлом! Разве остановятся?
— Через семь километров 2-й пикет ГАИ! — отозвался Бакланов.
Игумнов знал это место:
"Перед Осташковским шоссе справа и слева лес. Темнота! Если они захотят Надю сбросить — лучшее место. Лучше не бывает!.."
Второй пикет-пост ГАИ открылся в мгновение.
— Смотри… — закричал чуть не в ухо Бакланов.
Их ждали.
Обе полосы были перекрыты транспортом.
Переведенный на ручное управление светофор показывал красный. На середину разделительной полосы — там была пешеходная дорожка — медленно заползал огромный КамАЗ. — «Ежа» бы сюда! — крикнул Бакланов.
Но Игумнов знал, что заградительной лентой — «ежом», который мгновенно прокалывает покрышки, сотрудники ГАИ никогда не пользуются.
"Боимся! Подложишь не под ту машину, вылетишь из ГАИ да еще всю жизнь будешь ущерб возмещать… Это вон в ФРГ… — Игумнов сам видел на выставке — полиция выстреливает из бампера заградительную ленту метров на сто пятьдесят вперед. Под колеса нарушителя…"
— Смотри! — снова заорал Бакланов.
Справа и слева, по обе стороны шоссе, виднелись автобусные остановки, пустые в предутренние эти часы. К остановкам вели отвороты — «усы» — с тем чтобы автобус заезжал и выезжал, не создавая угрозу движущемуся транспорту.
— Все к черту!
Водитель такси пересек шоссе и вскочил в «ус» для встречного автобуса. Свободный конец «уса» выходил на шоссе далеко позади преграды из остановленного транспорта.
— Внимание, преследую… — голос Бакланова из усилителя разносился на километры. — Пропустите…
Они повторили маневр — выскочили из «уса», оставив позади сооруженную постом-пикетом баррикаду.
— Через три километра Перловка! — крикнул Бакланов.
Справа был Бабушкинский район, кладбище. Слева Мытищи.
Прилегающее к Перловке село Тайнинское. Игумнов знал эти места. В середине дороги началось металлическое заграждение между полосами. Полутораметровая ограда, установленная из-за машин, разворачивавшихся на этих местах, чтобы заезжать в Перловку на почтовый комбинат…
Игумнов почувствовал, что они настигают. Включил сирену. Громко — 60 ватт! — завыло над кладбищем.
— Хорошо стреляешь? — Он не рискнул бы стрелять сам. Кроме того, ни на секунду нельзя было оставить руль.
— Всяко бывало.
— Тогда не надо!
Расстояние медленно сокращалось. Счет шел на сантиметры. Игумнов дожимал.
— Подравниваюсь! — Он не мог повернуть голову, чтобы увидеть, что там, в машине. Бакланов загремел в микрофон:
— Приказываю остановиться справа…
Огни вращающегося синего маяка над машиной расцветили асфальт. Такси не снизило скорости.
— Приказываю остановиться…
Игумнов начал обгон, стараясь держаться не больше чем на полкорпуса. Это ему удалось — он с ходу бросил машину вправо к такси. Ни один водитель, когда его пытаются ударить слева, не может не уклониться.
— Теперь еще раз!..
Игумнов толкал их на обочину.
Не следовало только поддаваться опрометчивому желанию выйти вперед и подставить под удар задник. Опытный водитель мог тут же обойти и справа и слева. Снова вырваться вперед.
— Женщина там есть? — крикнул Игумнов.
— Не вижу!
Он снова вытянул полкорпуса и снова бросил машину вправо. Таксисту представлялись две возможности — уходить вправо или ударить патрульную машину.
"Бей или ныряй вправо!" Ударь он Игумнова сбоку — и им хана!
Они снова вильнули вправо. Игумнов загонял его на обочину к откосу. Откос там был небольшой — Игумнов знал это — два метра, не больше. И тут неожиданно таксисту удалось увеличить скорость! Он выскочил…
— Дьявольщина!
Прошли Ярославское шоссе.
Впереди показался мост через железную дорогу. Сбоку был уже высокий откос — не меньше метров пятнадцати.
— Не свернул на Ярославское… — крикнул Бакланов. — Хочет в город уйти!
Опять начинались огни.
— Гольяновская развязка… 103-й километр!
"Снова страшное место… — подумал Игумнов. — Если что-то с ней произойдет — то только здесь. Лосиный остров. Лесной массив. Заповедник! Можно выкинуть из машины, никто не увидит!"
Издалека увидел:
— …Горьковское шоссе перекрыто полностью! Им не пройти!
Таксист тоже это понял, повернул вправо. В город.
Игумнов снова догнал его, обошел по неширокому "усу".
"Здесь можно и задник ему подставить под удар — обойти он все равно не сможет — узко!"
Дело шло к развязке.
Игумнов перегородил дорогу. Обе машины медленно двигались вперед-назад поперек шоссе. От ближайшего поста уже подбегали гаишники Куйбышевского ГАИ.
Игумнов увидел — тот, что бежал впереди, был с автоматом. Второй гаишник обегал такси сзади.
"Всё!"
Он ошибся.
Таксист газанул — выскочил на тротуар, на высокий бордюрный камень. В другой обстановке ему, наверное, бы в жизни не повторить этот маневр! Но он был уже наверху. Развернулся на сухом асфальте вокруг мачты светильника.
Игумнов знал этот трюк:
"Сбрасываешь газ, руль резко-резко подаешь влево и сразу газу. Но только на сухом асфальте. И главное — чтоб не коснуться диском асфальта. Тогда конец!.."
Развернувшись, таксист бросил машину назад, на проезжую часть. Дал газ.
Игумнов видел, как отпрыгнул гаишник, стоявший позади, но его задело — он упал головой об асфальт. Таксист двинул на стоявшего впереди с автоматом…
Странный треск вплелся в какофонию звуков.
— Та-та-та… — Это был автомат.
Первая очередь прошила мотор, вторая пришлась по боковой дверце…
— Осторожно! — заорал Игумнов. — Там женщина…
Один из преступников лежал между сиденьями, у Надиных ног. Второй, за рулем, с бородкой-клинышком, с близко посаженными на узком лице глазами, замер. Подбежавший с другой стороны Бакланов рванул его из кабины, вгорячах врезал с обеих рук по лицу.
