— Юра, — спросила Лизка, — ты не знаешь, как я сюда попала?
Таран, конечно, особо не удивился. Он помнил, как в мае отходили от Полининого гипноза Алик и Тина. Те тоже, когда Полина заснула и перестала держать их на контроле, по первости ни хрена не могли понять, как очутились на шоссе, ведущем к секретному объекту господина Антона. Однако было одно «но». Тогда ведь Полина потеряла над ними контроль именно потому, что перенапрягла мозги и заснула. Но ведь сейчас-то она уже спит! И тем не менее всякие пакости делает, если принять ту версию, которую изложил Тарану Птицын.
То, что Лизка, кажется, начала соображать, Юрку, обрадовало.
— А ты что, ничего не помнишь? — спросил он осторожно.
— Что-то помню, а что-то нет… — напряженно наморщив лобик, ответила Лизавета. — Мне во сне какая-то гадость приснилась…
— Насчет папы Гены?
— Ага! — произнесла она. — Как будто его бандиты схватили и посадили в подвал. По-моему, такой был сон.
— А насчет того, как мы утром на речку ходили, помнишь?
— Помню… — кивнула Лизка. — В волейбол играли, потом завтрак готовили, потом кушали… И все! Больше ничего не помню.
— И как мы с тобой Генриху звонили, не помнишь? Вот с этого телефончика? — Таран показал Лизке сотовый.
— Немножко помню. И даже помню, как номер набирала. Но какой — забыла. А дальше — полный маразм… — Лизка помотала головой, словно бы отгоняя наваждение. — Ощущение такое, будто спала-спала и вдруг проснулась, только не в кровати, а уже на ногах. И Муська мяучит — наверно, домой просится.
Юрка хотел было объяснить ей ситуацию, как вдруг услышал за спиной шум мотора. Со стороны развилки на лесную дорогу, явно не жалея подвески, круто вывернул «Шевроле-Блейзер».
Что-то Тарану в нем не понравилось. Юрка дернул Лизавету за руку и утащил сперва под прикрытие придорожных кустов, а потом и дальше, в глубь леса.
Впрочем, те, кто сидел в джипе, судя по всему, Тараном и Лизкой не интересовались. «Шевроле» пронесся мимо, подняв тучу пыли, и скрылся за поворотом.
— Чего ты от них шарахался? — спросила Лизка, которая даже испугаться не успела.
— Так, по привычке… — пробормотал Юрка, которому стало немного стыдно за свое поведение.
— Ну так что, пойдем домой? — предложила Лизка. — А то небось твоя Надька уже волноваться начала…
До крайних домов Васильева они дошли без приключений и не тратя времени на разговоры. Юрка даже не стал справляться, как Лизка пробиралась через лес, ибо был убежден, что она этого действительно не помнит. Вместе с тем Таран все же чувствовал беспокойство. Все-таки ощущение того, что Лизкин сон имел под собой какую-то реальную подоплеку, никуда не делось. Уже топая рядом с Лизкой мимо дома Анны Гавриловны, Юрка размышлял, не позвонить ли все-таки Ляпунову…
Около калитки стояла какая-то бабка в платочке, линялом ситцевом платье и калошах на босу ногу.
— Нюша-а! — позвала она. — Ты дома?
Никто не отзывался, и, что удивительно, собака не лаяла. Лежала себе на боку, вытянув мохнатые лапы, и даже на мух, которые над ней кружились целой стаей, не реагировала.
— Нюш! — еще раз крикнула старуха. — Выйди, пожалуйста! Это я, Соня! Заснула, что ли?! Нюша!
Муська, сидючи у Лизки на руках, начала мяучить. Ей явно что-то не нравилось в окружающей обстановке.
— По-моему, эта собака сдохла… — заметила Лизка то, до чего Таран еще не успел додуматься.
Юрка остановился. Собака сдохла, Анна Гавриловна не отзывается, а джип куда-то уехал. И не прямо в сторону шоссе, а по лесной дорожке к озеру. Что-то это фигово выглядит!
Тем временем бабка Соня рискнула войти в калитку, опасливо косясь на собаку.
Бабка Соня дошла до крыльца, кряхтя сняла калоши со своих синих ног, украшенных варикозными шишками, и поднялась по ступенькам в дом. Не прошло и минуты, как из дома послышался испуганный вопль:
— Нюша-а-а! Ой, господи, беда! Померла!
От близлежащих домов уже ковыляло несколько стариков и старух. Появился и мужик помоложе, в драной белой майке и синих трикотажных тренировочных штанах советского образца — такие еще до рождения Тарана и Лизки по шесть рублей продавались. Он опередил всех еле шкандыбающих дедов и бабок, подошел к Юрке и спросил:
— Чего, померла, что ли?
— Вроде бы, — ответил Таран неуверенно.
В это самое время бабка Соня, всхлипывая и всплескивая руками, спустилась с крыльца.
— Ой, Нюшенька! Ой, подруженька дорогая! — то и дело взвывала она. — Ой, беда-какая!
— Юр, — потянула Тарана за рукав Лизка, — пошли отсюда, а? Не люблю я это…
Таран подумал, что тут и впрямь ничего уже не изменишь.
— Пошли, — кивнул он и направился дальше в сторону сельского «центра», откуда к месту происшествия двигалось еще несколько любопытных.
Навстречу Юрке и Лизке со стороны управы протарахтел грязно-желтый запыленный и ободранный мотоцикл «Урал» с коляской, на котором восседал молодой милицейский лейтенант в рубахе с короткими рукавами и сером кепи, похожем на бейсболку. Похоже, к месту происшествия спешил здешний участковый.
Таран с Лизкой от автобусной остановки свернули на уже известную Юрке тропку, миновали огороды и вошли в лес. Некоторое время шли молча. Таран все это время продолжал размышлять. Может, вернуться, рассказать этому летехе, что они джип около дома Анны Гавриловны видели? Ну и что дальше? Номера Юрка не запомнил. И потом, это и без него менту расскажут. Заявлять, что, мол, это подозрительно, раз собака и хозяйка в одночасье скончались? Если мент неглупый, сам засомневается, а если глупый, то ему на это сообщение будет начхать. Тем более что никто никакого шума-драки явно не слышал.
У Тарана, однако, выстроилась некая версия. Не иначе, какие-то бандюки узнали про то, что папка с рукописью и рецептами хранилась у Анны Гавриловны, приехали к ней, заявив, как это сделал позавчера Генрих, будто их прислал Рыжиков, и хотели забрать папку. А Гавриловна им сказала, что за папкой от Рыжикова уже приезжали и куда-то увезли. Наверно, она им описала, что приезжал здоровенный, за два метра ростом, лысый мужик средних лет на зеленом «уазике». Может, и Юрку приметила за рулем, но вряд ли смогла его хорошо рассмотреть.
До этого места у Юрки все хорошо выкладывалось, а вот дальше не очень. На фига им эту бабку убивать понадобилось? Конечно, могли просто со злости — дескать, обломила, стерва! Но со злости, строго говоря, убивают проще. Шарахнули бы из пистолета с глушителем или горло перерезали.
Но они убили Анну Гавриловну — если, конечно, действительно убили — совсем не так. Раз это выглядело как естественная смерть, то скорее всего они применили что-нибудь вроде «дудочки» Клеща, о которой Таран прочитал в повести Сучкова. Насчет того, что братки могли намазать Анну Гавриловну ядовитым кремом, Юрка тоже прикинул, но решил, что это вряд ли удалось бы сделать без шума. И уж, конечно, не удалось бы так просто намазать кремом барбоса. Нет, здесь (если опять-таки баба Нюша не умерла самым обычным образом) воспользовались именно «дудочкой» или чем-то похожим (например, пневматическим пистолетом), но однозначно стреляющим отравленными иголками. Стоп! Таран вспомнил, что весной, когда ездил «похищать» Аню Петерсон, ныне покойный Коля вооружил его авторучкой, заряженной иголками со снотворным. Такой штукой Таран вывел из игры двух братков Зуба. Кстати, Таран и сейчас еще не был уверен в том, что иголки были действительно со снотворным. Они вполне могли быть заряжены ядом.
Если так, то все очень просто. Подъехали, бесшумно уложили «спать» собаку, а затем и хозяйку ликвидировали.
Но раз они загодя вооружились «дудочкой» или «авторучкой» с ядом, значит, с самого начала, собирались бабку убивать. Вне зависимости от того, заберут они у нее папку или нет.
Отсюда Таран сделал вывод: Анну Гавриловну убивали не из мести, а как лишнюю свидетельницу, которая могла навести на их след либо правоохранителей, либо… конкурирующую банду. И очень может быть, что они ее хорошо знали еще до этой поездки. Ведь вполне возможно, что яд, которым зарядили иголки, был сделан по рецептам из папки Сучкова!
Таран принял решение звонить «мамонтам», когда они с Лизкой вышли на уже знакомую выкошенную поляну со стогом. И в это же самое время с дороги, которая выводила на эту поляну, вихляясь из стороны в сторону, въехал микроавтобус «Соболь». Из него на всю катушку орал музон, заряженный, судя по всему, еще не позабытыми «Spice girls». Когда «Соболь» остановился, то из него с шумом и гомоном вывалилось четыре парня и четыре девки, возрастом немного постарше Тарана. Судя по всему, уже малость поддатые или обкуренные.
НЕ ШВЫРЯЙТЕСЬ ПОМИДОРАМИ!
— Ну и где твоя речка? — визгливо заорала одна очень стриженная деваха в коротких шортиках и безрукавке, у которой на плече был вытатуирован таракан. — Ты куда нас завез, Сусанин?
