— Так что Лёня говорил вчера вечером? Ты же к нему успел вчера попасть?
— А, точно, башка не варит, из-за Славы этого, — он потёр лоб. — Да, десять минут поговорил, пока меня не выгнали медсёстры. Он побазарил с тем своим знакомым и выяснил, что тот его знакомый и опер Шевцов тебя обсуждали. Что дело какое-то мутное, и что генерал мутит такое не в первый раз. Дальше не разговорил, но сказал, что можно додавить в следующий. Говорит, менты честные, — Женя хмыкнул. — И им это не нравится. Хотя мне в это не верится, что честные.
— Понял, — я задумался. — Надо у Шевцова самого спрашивать, а не через кого-то. Но мне он не скажет, тебе, Женя, тоже ничего не выдаст, а Лёня не ходит.
— Мне с ним поговорить? — предложил Машуков. — Но я ведь тоже его не знаю.
— Смотри, — я поднялся и подошёл к окну посмотреть на город. Вид старинных зданий успокаивал и давал сосредоточиться. — Езжай к Лёне в больницу, возьми с собой того журналиста Апрельского. Обсудите, вместе подумайте, как всё это провернуть и разговорить, хотя бы намёки. Через того знакомого Лёни или как-то ещё. Подумайте.
— Понял.
— Займись этим. Выяснить бы, что там было раньше — нам полезно, пригодится против генерала. Что угодно подойдёт.
— Ладно, постараюсь.
— Спасибо, Денис, выручишь. Я бы сам поехал, но мне ещё много с кем надо сегодня поговорить. Если генерал сообразит, что я не собираюсь лететь в Читу, он меня сразу закроет, но вам надо оставаться на воле и быть в курсе моих планов.
— Понятно, — Машуков кивнул.
— Машину бери, охрану тоже, я договорюсь. Женя, — я посмотрел на него. — Тоже бери машину с водителем и езжай к Елагину с Мишаней. Напомни, о чём вчера говорили, пусть подтвердят, и может они чего знают любопытного про Кравцова и Тренера, а то про Тренера мы до сих пор ничего важного не знаем. А я…
У меня зазвонил сотовый, и я ответил сразу.
— С вами хочет поговорить Артём Иванович, — прощебетал девичий голосок в трубке.
— Кто такой Артём Иванович?
— Артём Иванович Мещеряков. Вам удобно сейчас?
— Да.
И откуда взяли мой номер? Впрочем, вряд ли это проблема для помощника депутата. Соединили с ним меньше чем за минуту.
— Доброго утречка, Максим Михайлович, — услышал я въедливый голос Мещерякова. — Слышал, вас этот негодяй тоже хотел вчера задержать.
— Да, едва пронесло.
— Ох, он у меня ещё попляшет, — пообещал он. — А вы, кстати, сегодня не сможете ко мне подъехать на обед? У меня офис на Сенной площади. А то вчера нас прервали.
— Вполне бы смог. Обсудили бы там всякие китайские напитки, бурятские буузы и всё остальное.
— Договорились, — ответил он, просмеявшись.
Но знаю, ради чего он меня зовёт, и это не забайкальская кухня. Вряд ли ему понравилось, как его задержали, и это тоже надо использовать. Но сначала другое. Я положил мобильник на стол и взял трубку радиотелефона.
— Павел Андреевич, доброго утра, — сказал я, набрав внутренний номер. — Есть пара пожеланий для работы.
— Слушаю вас очень внимательно, Максим Михайлович, — отозвался он бодрым голосом. Надо же, ещё нет и восьми утра по местному времени, а он уже на работе.
— На сегодня мне понадобится охрана для меня и моих людей, и машины для каждого. А ещё надо самого вредного, противного и дорогого адвоката у вас в городе. Такого, который никого не боится и может вытащить человека из СИЗО, даже если его туда засадил генерал.
— Ну, есть такой, — ответил он после недолгого раздумья. — Отправлю к нему человека. Вы насчёт вашего Вячеслава?
— Да. И ещё, организуйте мне стрелку с Петрухой на сегодня до обеда, и охраны туда нужно побольше. Передайте ему привет от Эдика.
— Хм… ладно, будет вам встреча.
— И главное… я сейчас вам продиктую номер. Хозяина номера зовут Ахмед. Хотелось бы знать, кто это такой на самом деле, и почему он вчера хотел мне помочь.
— Хм… посмотрим… отправлю людей заниматься.
Я положил трубку и уселся в кресло. Номер ещё пробью в ФСБ, когда поговорю с Ремезовым, но тут придётся связаться с ним так, чтобы его питерские коллеги нас не прослушали. Может, Павел Андреевич разузнает всё об этом Ахмеде раньше.
— Ну ты, Волк, всем поручений надавал, кхе, — Женя поднялся и накинул пиджак.
— Надо поработать. У нас, — я оглядел всех. — У нас уже почти всё на руках, надо только этим воспользоваться и связать всё воедино, пока есть время. Тогда у нас получится.
Глава 20
В кафе, куда я приехал для стрелки, играл шансон, в большой музыкальный центр только что поставили диск с Сергеем Наговицыным. В Питере уже вовсю продают диски, а не кассеты, Кирилл всё просил купить, но было некогда. Привезу ему потом всякого.
— Там на ёлках шишки, там медведи. Там ваще природа от Христа, — раздавался хрипловатый голос Наговицына.
Музыку включили громко, на всю катушку, но сидящий напротив меня Петруха, он же Веник, слышал меня прекрасно и не знал, куда ему провалиться от внезапно нахлынувших воспоминаний о зоне, совсем неприятных.
Эх, жаль, что Эдик вряд ли уже вспомнит эту историю, но Женя сегодня расскажет её Мишане, тому это понравится.
— Ты гонишь! — вскричал покрасневший Петруха. — Не было такого! Ты мне фуфло какое-то втюхиваешь, Волк!
— Было бы фуфло, ты бы иначе пел. Хочешь, чтобы кто-то из ваших это посмотрел и проверил?
Он замолчал, а песня играла дальше:
— И пускай колючка на заборе, и пускай смеётся вертухай. Мы же всё, браток, с тобой поборем, мы оденем жён своих в меха.
— Вот ты думал, что раз КГБ нет, то и можно ничего не опасаться? — спросил я. — И зря. Один раз стуканул, и это навсегда. Но если говоришь, что это фуфло, то значит, и бояться тебе нечего, если копия окажется, например, у того же Деда Хасана. КГБ же его брало в оборот, а с твоей помощью раскололи одного из его подопечных. Им бы чуть больше времени, но не успели, развалилось всё. Да и не только ему ты успел подгадить.
— Да это всё…
— Знаешь, как вы мне надоели, — сказал я, отпихивая от себя папку с бумагами. — Сначала кричите, что всё фуфло, что мне хана, а потом «давай договоримся». Вот, твоя расписка, копия. И предупреждаю, копий полно, и отправить их куда надо — не проблема.
— Что тебе нужно? — тихо спросил он, вцепившись в папку.
— Сначала расскажи про схему, которую вы хотели провернуть на комбинате.
Ничего особо нового я не узнал. Схему придумал Кравцов, подкупили генерала Горностаева и Петруху, а Тренер уже решил его кинуть, поставив в курс дела не только генерала и блатного, но и вора Ваньку Магаданского.
В какой-то момент Тренер испугался своих компаньонов или не захотел делиться, и сам начал плести против них интриги. Но не успел, Кравцов, с моей подсказки начал разбираться с остальными, нарушив их планы. Только жадный генерал решил не отступать и продолжил самостоятельно, привлекая Петруху по необходимости.
Ну а сам Петруха сидел здесь, на своей точке, обложившись охраной, и мечтал, что все друг друга перебьют, и он захапает себе главный приз в одиночку. Не вышло, теперь он у меня на крючке.
— Я знаю, где Тренер, — сказал он в конце своего монолога.
— А мне-то это зачем знать? — я пожал плечами. — Это Кравцову должно быть интересно, а не мне.
— Понял, — пробормотал Петруха. — Узнает.
— И вообще, вы все не поняли, с кем связались. И ты, и генерал, и Ванька Магаданский, и все остальные, вы так в жизни ещё никогда не ошибались. Но если ты неглупый человек, у тебя ещё есть шанс, — я похлопал по папке с бумагами. — Не потеряй его. Я вот свой не потерял. И ещё… к тебе придёт журналист один. Расскажи ему про генерала. Если стесняешься своих людей, то можешь поговорить наедине.
Если в начале разговора Петруха так и норовил взять меня на понт, то в конце выглядел совсем грустным. Пока он временно выключен из игры, но я знаю, что с такими надо держать ухо востро.
Они всех мерят по себе, поэтому и он, и даже живущий в Чите Витька Батумский, так и будут думать, что я вот-вот их сдам, как сделали бы они сами. Но нет, они у меня на крючке, и я про них не забываю.
