Ознакомительная версия.
— Да.
— После выполнения задания вы должны позвонить Гапоненкову?
— Да.
— Вы мне нравитесь, Келлер. Только что вы спасли жизнь четверым не самым плохим людям, то есть себе и этим трем ублюдкам. Вы хорошо отвечаете на вопросы.
Сразу видна военная выучка. Ну что, Афоня, попрощаемся с этими милыми ребятами?
— Угу, — пробурчал святой отец и мощным ударом в челюсть буквально выкорчевал Тумбу из пристывшего к дрожащим ногам жирного амбала пола комнаты. Второй удар, последовавший через доли секунды, заставил второго добра молодца смачно врезаться головой о стену и медленно сползти на уже заляпанный его кровью линолеум.
Келлер сделал было какое-то резкое конвульсивное движение — вероятно, чисто рефлекторно — и тут же попал под раздачу. Кулак отца Велимира описал незамысловатую кривую и избрал конечным пунктом ее приложения макушку немца. Тот квакнул и бесшумно сполз на пол вслед за своими незадачливыми сподвижниками.
— Ну что, братец, — пронизывающие и мертво завораживающие, как взгляд василиска, серые глаза Свиридова коснулись последнего находящегося в сознании парня, едва ли не позеленевшего от давящего, животного страха, — тебя немножко побить или сам нос расковыряешь?
— Я сам.., сам… — С пепельно-серых губ бедняги гоблина сорвалось какое-то нечленораздельное бульканье, похожее на голос засорившегося престарелого унитаза, и он, сорвавшись с места, с разбегу натолкнулся головой на стену. С перепугу удар оказался столь силен, что на облицовке остался багровый развод, а парень свалился без сознания.
— Как баран, — цинично резюмировал Свиридов, — даже жалко идиота.
Святой отец пожал плечами, а потом с заметным почтением проговорил:
— Ну и взгляд у тебя был, Влад.., мне аж самому не по себе стало. Курс психогенного гипноза припомнил, что ли? Мне-то он никогда особо не давался…
— Да ладно! — откликнулся Свиридов. — Как прихожанок гипнотизировать, так это он мастер, а тут, понимаешь ли, прибедняется.
Отец Велимир некоторое время находился в тягостном раздумье, а потом отрядил высказывание довольно неприличного толка, из коего явствовало, что он гипнотизирует своих прихожанок не глазами, а совсем другими частями своего праведного иерейского организма — — На разговор с Келлером и его молодцами мы потратили семь минут. Я так примерно и предполагал. Ладно, посмотрим, где и чем там промышляют наши друзья, — произнес Свиридов, извлекая из пиджака передатчик и усовершенствованную карманную модель радара. — Так.., интересно, куда это они едут?
— А ты лучше послушай, — посоветовал Фокин после того, как они дошли до свиридовского «БМВ» и, сев в салон, сверились с более совершенным и точным прибором слежения, встроенным в панель управления.
— Одну минуту. Надо провернуть еще один пункт программы. А именно, — Влад взял в руки трубку мобильного телефона и быстро набрал номер, — а именно предупредить Гапоненкова, что мы мертвы.
Отец Велимир с важным видом закивал головой и проворчал что-то вроде «воистину так».
— Господин Гапоненков? — блестяще копируя бесстрастный голос и сухие, сдержанные интонации Келлера, произнес Свиридов. — Да, это Келлер. Все улажено. Да… со Свиридовым все. Хорошо.
— Ну вот, — резюмировал результат этого краткого разговора Фокин, — мы умерли.
Ну и артист ты, Влад.
— Уж не хуже тебя. Ладно, послушаем, что там у них.
Из передатчика послышалось какое-то бормотание, потом шелест — очевидно, ткани — и ровный голос шефа «Сапфо» проговорил:
— Все улажено, Иван Израилевич. Нам больше незачем откладывать операцию.
У вас все готово? Вот и прекрасно. Мы едем — и будем у вас в клинике через пять минут.
Глава 12
ВЕСЕЛАЯ ИГРА В СМЕРТЬ
— Что? — пробормотал Свиридов, ошеломленный этим именем — Иван Израилевич. — Так это доктор Русский ходит в почетных вивисекторах у Гапоненкова? Ну и знакомые у тебя, Афоня! Господи.., я же оставил у него Илью.
Он повернул голову и увидел, что Афанасий сконфуженно теребит бороду с видом крайне пристыженным и ошеломленным.
Не исключено, что это смущение было большей частью наиграно, но Свиридов не сказал тому ни слова, а лишь нажал на педаль газа так, что раздался пронзительный визг.
«БМВ» сорвалась с места и ушла по залитой светом придорожных фонарей ночной трассе…
* * *
Они остановились у клиники, три автомобиля — черный «Мерседес» Гапоненкова, «Порше» Панитаиди и джип охраны. Из первого вышел шеф «Сапфо» с двумя охранниками и тем самым маленьким серым человечком, что провожал Свиридова в офис модельного агентства. Из «Порше» же медленно выполз греческий бизнесмен, по его лицу блуждала блаженная улыбка, а маленькие черные глазки маслено поблескивали.
Он галантно помог выйти из машины высокой девушке в роскошной шиншилловой шубе и повел ее за невозмутимо вышагивающим Гапоненковым. Сзади пристроились по бокам два крючконосых чернявых парня-бодигарда, очевидно, оба греки, как и их хозяин.
Нет смысла уточнять, что эта девушка была Наташа.
— Куда мы приехали? — заплетающимся голосом проговорила она. Сразу было видно, что она не совсем отдает себе отчет в том, где же она, собственно, находится, с кем и для каких целей.
— Мы приехали отмечать Восьмое марта, дорогая, — серьезно бросил через плечо Гапоненков, — ведь оно уже наступило.
Всего наилучшего тебе, Наташка.
— Спасибо, Леша, — пролепетала она. — А чего ты пристегнул ко мне этот греческий бурдюк.., черт бы его.., он мне надоел.., весь он какой-то сальный. А правда, что он хочет меня купить?..
— Наташка, чего это ты несешь? — встревоженно проговорил Алексей Алексеевич, даже замедляя ход, отчего ползущий на автопилоте Панитаиди едва не впечатался в его спину, одернув себя только в последний момент. — Какое там еще купить?
Будешь так надираться, уволю к чертовой матери.
— Ну и слава богу, — пробормотала девушка, не отрывая взгляда от спины хозяина модельного агентства, — а то я уж было поверила этим…
* * *
— А это правда, что у вас в клинике находится Илья Свиридов? — спросил Гапоненков, глядя на доктора Русского.
— Да.., поступил сегодня. Я сделал ему операцию на восстановление хрящей носа, сейчас проходит адаптационный период.
— Вы делали операцию под местным наркозом? — резко выговорил Гапоненков.
— Под общим.
Гапоненков прошел туда-сюда по кабинету доктора Русского, потом резко повернулся на каблуках и, остановившись прямо перед озадаченным хирургом, четко произнес:
— Переведите его в операционную.
— Но зачем… — начал было тот, но Гапоненков довольно бесцеремонно перебил его восклицанием:
— Я поставлю возле него своего человека, чтобы в случае чего не нужно было далеко ходить.
— В случае чего именно?
— Вы знаете, кто его брат?
— Нет.
— Вот и продолжайте пребывать в своем счастливом незнании. А я все-таки должен предусмотреть все варианты.., уж больно он опасен.
— Но…
— Я сказал! — в бешенстве крикнул Гапоненков. Ноздри его побелели, тонкие пальцы рук несколько раз рваным, нервным движением согнулись и разогнулись и яростно вспыхнули глубоко посаженные выразительные глаза.
Вероятно, доктор Русский еще ни разу не видел его в таком взвинченном состоянии, потому что изумленно поднял брови и пробормотал себе под нос скороговоркой, словно боясь, что окрик Гапоненкова опять перебьет его на середине фразы:
— В конце концов, это ваше дело, Алексей Алексеевич, что скажут родственники этого молодого человека.., мое дело только исполнить мой врачебный долг…
Шеф «Сапфо» скривился, словно раскусил клопа, и потом медленно выговорил:
— Я все-таки надеюсь, что у этого молодого человека с некоторых пор не осталось родственников. Вам все ясно, Иван Израилевич?
* * *
— Алексей, я хотела поговорить с тобой. — Наташа вошла в кабинет так внезапно, словно ей только что развязали глаза и она увидела, где находится, и поняла, с какими целями ее сюда привезли.
— Зачем?
— Вы не могли бы выйти, доктор? — Глаза девушки остановились на Иване Израилевиче с таким странным требовательным выражением, что он неловко, как-то бочком, выкатился за дверь, бормоча, до чего же распустилась местная молодежь — выставляют из собственного рабочего кабинета, да еще среди ночи.
— Наташа, что с тобой? — спросил Гапоненков, пристально глядя в ее лицо с твердо сжатыми губами. — Что-то случилось?
— — Случилось, Алеша, — просто сказала она. — Я перестала тебе верить. Я надеялась, что все это не правда, что та пленка, которую дал мне послушать Свиридов.., не Илья, а Влад, которому ты заказывал убить Лукинского.., я хотела думать, что это какой-то обман, фикция, недоразумение.
— Какая еще пленка? — быстро спросил он.
— Та самая, на которой записан твой телефонный разговор с этим Панитаиди, когда ты обещал ему продать меня, а предварительно сделать хитрую операцию.., которая потом дает злокачественную реакцию. За сколько ты меня продал, Алеша? За сто тысяч долларов? Или, может, за двести?
Ознакомительная версия.
