Ознакомительная версия.
– Аккуратно он их подстрелил, – невольно похвалил генерал сбежавшего Марковцева, – с зеркальной точностью. Один был левша, другой нормальный, праворукий. Один получил две пули под правую ключицу, другой под левую. – Немного помолчав, спросил: – В погребе, кроме фугаса, ничего не нашли?
– Нет, Борис Викторович, – ответил Суворов, продолжая время от времени морщиться и думая, к чему этот бестолковый вопрос. И поймал себя на мысли, что так же бездарно расспрашивал сбежавшего преступника, который повесил себе на шею еще один труп: Пинковский, не приходя в сознание от полученной травмы головы, скончался по пути в больницу.
* * *
«Что будем делать, товарищи офицеры?» – вспоминал генерал-майор Прохоренко вопрос директора ФСБ. Что делать... Вопрос на засыпку. Нужно принимать все меры по задержанию особо опасного преступника, а как сделать это, сохранив пусть не голову на плечах, а хотя бы погоны? Спецслужбы уже в который раз упускают преступника. По халатности или намеренно – другое невозможно предположить.
Намеренно – конечно, худший вариант, Марковцев постарается доказать свою причастность к спецслужбам. Тут даже не надо подкидывать идею о его совместном с ФСБ теракте. Цели? Их множество, как мишеней в стрелковом клубе, пали – не промахнешься.
Как объяснить, что на месте подготовки преступления арестант обезоружил целую оперативную группу? Кто поверит в этот бред?
А цели Марковцева? Одна из версий: чтобы спастись, ему необходим мощный покровитель. Именно в связи с этим скандалом его захотят пригреть для дальнейшей атаки на власть с десяток активных политиков, временно скрывающихся за рубежом. Поскольку власть сплошь состоит из бывших и действующих высоких чинов из службы безопасности.
Марковцеву сделают все – паспорт, визу, «VIP-коридор», особый трап, специальный самолет.
На поимку беглеца директор дал сорок восемь часов. Больше умалчивать о побеге не удастся.
Что сделает Марк в первую очередь? – думал Прохоренко. Наверняка захочет встретиться с подельником, стрелявшим в него, поквитаться с ним и забрать деньги. Знать бы, кто подельник... Работа по установлению личности водителя результатов пока не принесла.
* * *
Генералу Прохоренко не оставалось ничего другого, как самому ехать в профильный отдел военной контрразведки ФСБ. Он проклинал человека, который в октябре прошлого года посоветовал взять в качестве консультанта (в то время контрразведка вела дело о преступлении военных в Объединенной группировке войск) Марковцева. Тогда остро стоял дефицит информированных людей, проходящих службу в Главном разведывательном управлении, а на Марковцева выбор пал еще и потому, что он мог стать «ручным» агентом – ФСБ Дает ему свободу, а он отрабатывает ее.
Все пошло вкривь и вкось еще во время его вербовки и совсем перекособочилось, когда Марк, не пожелавший оказаться в долгу, сбежал и сам – вот где подлость – предложил контрразведчикам свои услуги.
«Еще тогда надо было убрать его», – гонял желваки Прохоренко, сидя на заднем сиденье служебной машины. – Или возвращать обратно в колонию строгого режима. «Где начинается контрабас, так кончается музыка».
Борис Викторович оказался в крайне щекотливом положении. Если о хищении на базе узнает пресса, дело могут раскрутить таким образом, что Прохоренко из отдела в отдел таскал за собой секретного агента-преступника, в обоих случаях генерал – начальник управления.
Что на уме у Марковцева – неизвестно. Что бы ни случилось, нужно отгородиться от Марка, уничтожить агентурное дело на него как в профильном отделе ФСБ, так и в аналоговом – ГРУ.
А человека, которого проклинал Прохоренко, уже давно не было в живых. Перед тем как убрать майора ФСБ, Марк сказал ему: «Теперь ты убедился, что даже самый маленький, ничтожный сегмент в разведке может развалить целую систему?» Сегмент – это он, Сергей Марковцев.
«Хитер, дипломатичен, – Прохоренко читал его досье, изъятое из сейфа Шестакова, – для достижения цели не щадит сил, тщательно выстраивает план действия, всегда доводит дело до конца. Способен найти выход из любого положения. Человек действия, конкретен, крайне дееспособен. Всесторонне развит, неплохой психолог».
Почти то же самое, по тексту, можно найти и в другой папке. Когда Прохоренко уничтожит оба досье на Марка, никто не сможет документально подтвердить его причастность к спецслужбам. А то, что Марковцев бывший подполковник спецназа, Бориса Викторовича не волновало хотя бы потому, что Марк именно бывший, запятнавший себя, осужденный, бежавший из мест заключения. Он – преступник. Теперь преступник.
Пора завязывать эту практику, твердо решил генерал, когда в его руках оказалась заветная папка. Хватит держать агентов, работающих на десяток спецслужб. Здесь Прохоренко не преувеличивал: действительно, находились агенты, умудряющиеся, как последние проститутки, обслуживать сразу по нескольку клиентов.
«Обложка» ласкала глаз:
Совершенно секретно
Федеральная служба безопасности РФ
Управление военной контрразведки
В/ч...
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Категория: Агент
Псевдоним: Вергилий
Устроившись на заднем сиденье служебной «Волги», Прохоренко развязал тесемки и раскрыл папку...
Первое, что бросилось в глаза, – название: «Сельская жизнь». Газеты. Небольшая пачка с намеком на земледелие и уйму свободного времени.
Когда и каким образом Марк осуществил подмену, было уже неважно. Главное в другом – все документы, начиная с установочных данных и заканчивая последним листом, за подписью оперуполномоченного или начальника отдела, с указанием, сколько в деле подшито и пронумеровано листов, плюс номерная печать войсковой части, оказались в руках Марковцева. Все управления именуются войсковыми частями, даже ГРУ носит этакий половинчатый номер – 44388.
Потянув за тесемки, генерал практически запустил таймер этой мощной бомбы, но время срабатывания запала знал лишь Марк.
Что мог сделать генерал? Ему передали папку, которую он просил; взял и ушел. Он любил это выражение – вешать собак, которое в свое время как нельзя кстати подошло к Андрею Овчинникову. Теперь не на кого повесить хотя бы одну собаку, а в профильном отделе военной контрразведки окончательно и бесповоротно, определятся: генерал Прохоренко – начальник управления оперативной разведки ГРУ, конкурент и до некоторой степени противник.
Но генерал не был бы контрразведчиком, если бы не обладал способностью быстро успокаиваться и находить в относительном покое ответы на те вопросы, которые еще несколько минут назад казались трудноразрешимыми. Ведь Марковцев – одиночка, размышлял Борис Викторович, за ним нет ни одной организации – политической или финансовой, заинтересованной в свержении со своего кресла гэрэушника. Только при мощной поддержке удар Марковцева достиг бы цели. Атак... «Ну, сменю я один кабинет на другой, и все. Какой-нибудь горожанин прочтет статейку и ничего не поймет в ней. Зачем и почему генерал таскал за собой из одной управы в другую агента? Человек сведущий, а значит, близкий по роду к спецслужбам, сразу определит: пустая подстава. А кому она выгодна, если я останусь на месте или чуть подвинусь? Да никому. Выходит, компромат – „утка“?» Да, если только не предупреждение. В этом случае тот же сведущий человек призадумается над тем, что еще могут «слить» на «управляющего» оперативной разведкой ГРУ.
Однако к тому явно тревожному времени генерал приложит все силы, чтобы обнаружить папку, выйти на Марка, этого фабриканта-одиночку, чья мануфактура оставляла желать лучшего. И не такие дела пропадали вдруг из высоких кабинетов. Из Генпрокуратуры исчезали целые тома.
«А если конкретно, – напоследок подумал генерал, – то таскал я Марка за собой по роду службы, потому что нужен мне был именно такой агент, как Марковцев. Неважно, из тюрьмы я его вытащил или откопал в навозе».
Как бы то ни было, в душе еще долго останется тревога, неустроенность, чёрт бы побрал Марка! Сейчас же смятение переплелось с каплей самодовольства: генерал, включив воображение, сравнил себя с Эйнштейном. Может, в момент написания бессмертных формул («Воображение важнее, чем знание») великий физик находился в подобном состоянии?
Как бы то ни было, думал он больше о собственной безопасности, забывая о крупных неприятностях, грозящих всему управлению. Может, глобальные неприятности прятались за собственной виной и оттого генерал внутренне не мог принять их на свой счет или хотя бы как-то разделить ответственность?
В этом случае воображение преобладало над знанием.
В карман к издыхающему Гиббону Сергей не полез – денег было достаточно, чтобы пару-тройку дней не попадаться на глаза московской милиции. Все оперативники оказались людьми состоятельными. Служа отечеству, зарплату, видимо, получали в валюте. Рублей в бумажниках – не хватит на проезд на автобусе, зато долларов – в среднем подвести в каждом портмоне.
Ознакомительная версия.
