– Внизу остался… У майора Сапожникова…
Капустин хотел было спуститься, когда услышал шаги – Сапожников сам поднялся к ним. С биноклем… И первым стал рассматривать машины, стоящие у парадного крыльца.
– Нет, – сообщил он. – Это менты…
– Полковник Башаев собирался сегодня проверить, как спецназ ГРУ устроился. Жалко, Буслаев в отъезде… Кстати, Башаев может и к нам заглянуть… На всякий случай, будьте готовы…
* * *
Андрей Васильевич не зря так торопился. Автобус и БТР чеченского ОМОНа пожаловали меньше чем через пять минут. Подполковник сделал знак рукой. Автоматическая пушка башни БМП перемещалась по мере приближения колонны и держала БТР под прицелом. ОМОН такая встреча в дороге не сильно смутила, хотя сначала скорость заметно снизилась. Но опасаться было нечего, видимо, решили омоновцы. Грозный рядом, да и нет у боевиков тяжелой техники. Подъехав ближе, рассмотрели и армейскую экипировку. Остановились рядом, при обгоне. Из автобуса вышел только один человек. Сразу определил в подполковнике Буслаеве командира, подошел и небрежно козырнул. Буслаева тут же прикрыли с двух сторон капитан Ламберт и старший прапорщик Волосняков. Подполковник отодвинул товарищей и остановился против чеченца.
– Помощь нужна? – спросил тот с сильным акцентом.
Он не представился, как полагается, и Буслаева по званию не назвал, хотя тот был без бронежилета и знаки различия на погонах было видно отчетливо.
– Нет, спасибо, – небрежно ответил подполковник. – Я только сегодня принял команду, проверяю технику своего отряда… Устроил небольшой мотобросок… Сейчас разворачиваемся, и – назад, в казарму…
Омоновец посмотрел на поднятый капот «уазика», на людей, столпившихся перед машиной, и только сейчас, кажется, рассмотрел нарукавную эмблему с летучей мышью.
– Спецназ ГРУ? – спросил.
– Спецназ ГРУ, – подтвердил Буслаев.
– Ваши люди в районе есть? – Вопрос прозвучал, как на допросе, грубо и с вызовом. Но Буслаев знал, что чеченцы обладают такой манерой разговаривать. Первое время подобная манера вести себя вызывала у Андрея Васильевича встречную агрессию. Потом привык и уже не обращал внимания.
– Из моего отряда – нет… Но если бы и были, я бы тебе, браток, все равно не сказал…
– Почему? – не понял омоновец.
Андрей Васильевич по возрасту определил уровень образованности этого человека. В первую чеченскую он, должно быть, был еще подростком и уже тогда взял в руки автомат, чтобы пойти воевать, как все его сверстники. Естественно, в школу тогда уже не ходили и ум свой учением не обременяли. Отсюда и плохое знание русского языка. Учить русский пришлось позже, должно быть, после амнистии, когда такие вот парни пришли, сложили оружие в одном дворе и тут же получили его за соседним забором, чтобы воевать против своих же вчерашних товарищей, которые еще не додумались сложить оружие или просто боялись это сделать, потому что оставили за собой много кровавых следов. Объяснять такому человеку что-то на пальцах – не интересно…
– Потому что наши люди выезжают с базы только по конкретному заданию командования. Даже на профилактическое перманентное патрулирование дорог – это тоже конкретное задание, и, как у всякого задания, район действия не подлежит разглашению. И объяснять человеку, которого я не знаю и знать не хочу, где находятся в данный момент мои люди, я не собираюсь…
Сказано было строго и достаточно конкретно.
Чеченец думал почти минуту. Должно быть, для его словарного запаса русского языка фраза была слишком длинной и сложной, и перевод на родной язык давался с трудом. Не решив, как себя вести, омоновец пожал плечами, еще некоторое время в чем-то посомневался, потом, не попрощавшись, пошел к автобусу. Автобус тронулся, за ним потянулся БТР.
* * *
На улице быстро стемнело…
Полковника Башаева ждали, хотя и не показывали готовности к торжественной встрече. Майор Сапожников принес в кабинет командира армейскую семисотграммовую фляжку со спиртом, оставленную на столе сменившимся отрядом.
– Я выставил в верхнем окне наблюдателя с биноклем. Если к нам поедут, сообщит, – доложил он Капустину.
– Пусть едет… Полы для него намывать все равно не будем… Их и без того нам чистыми оставили. Не знаешь, кто у Стриженова полами заведовал?
– Уборщица днем приходит. Мне начштаба рассказал. День один этаж убирает, день – другой, день отдыхает, потом опять по этажу в день… Из местных… Потому рекомендовал уборку проводить под присмотром дежурного…
– А оплачивает кто?
– Сбрасывались по мелочи, чтобы три тысячи в месяц выходило…
– Это что, зарплата?
– Здесь такие зарплаты…
– И как на такую жить? – недоуменно спросил Игорь Евгеньевич.
Николай Юрьевич ответить не успел. Они оба резко встали, потому что раздался долгий и громкий звук выстрела из тяжелого гранатомета, потом выстрелы из подствольных гранатометов с их характерным звуком и разрывающихся гранат, а потом и автоматные очереди.
Переглянулись.
– Это у спецназа ГРУ, – по звуку определил Сапожников.
– Похоже… Поднимай тревожную группу. Я поеду… На двух машинах… Остальных тоже – по тревоге, ждать команды в полной боевой готовности… Сам на связь садись…
И быстро стал натягивать на плечи тяжелый, надоевший за день бронежилет, на бронежилет «разгрузку», в карманах-подсумках которой – запасные рожки к автомату и гранаты. Автомат подполковника был здесь же, под рукой…
Сапожников не ждал, пока Капустин соберется. Он уже спешил отправить в машинах тревожную группу, и поднять весь отряд по тревоге…
* * *
Капот «уазика» закрылся с громким стуком.
Подполковник Буслаев поправил микрофон. Кашлянул, призывая всех к вниманию.
– Я – Первый, разворачиваемся, следуем прежним маршрутом, голос звучал негромко, но по-деловому, спокойно и уверенно. – Новая машина идет ведущей. Остановка в условленном месте, по договоренности… Поехали!
Дорога была не слишком широкой – два встречных автомобиля с трудом могли разойтись. Автобусу из-за длины салона здесь было бы трудно развернуться, но «уазик» в несколько маневров мог справиться с задачей. С БМП, внешне неуклюжей, вообще проблем не возникало – одна гусеница стопорится, вторая работает, и машина разворачивается на месте. Сразу после разворота двинулись вперед неторопливо, чтобы к условленному месту прибыть уже в наступающей темноте, поскольку неизвестно чьи глаза будут наблюдать за дорогой в светлое время.
Мощности «подснежника» не хватало, чтобы связаться с базой. Из зоны устойчивой сотовой связи они тоже уже выехали. Но, в принципе, Андрей Васильевич и не обещал своему начальнику штаба поддержку постоянной двусторонней связи. Можно будет выйти на разговор уже после того, как посадят в машину двух офицеров и пленника, которые должны быстро преодолеть перевал. Только хватило бы скорости… Что такое идти с пленником, Буслаев из своего опыта знал. И в Афгане случалось, и здесь, в Чечне, тоже дважды приходилось совершать подобные марши. А однажды необходимо было даже нести человека, который сопротивлялся.
– Я – Первый. Тетерев, как слышишь?
– Я – Тетерев, слышимость есть, хотя и с помехами… Нас каменная гряда разделяет. Она экранирует.
В горах со связью всегда так… Но и малым приходится довольствоваться.
– Как успехи? Где обещанный олимпийский рекорд?
– Рекордсмен задает темп, еле успеваем… Он, кстати, сначала сильно упирался – и даже припугнул нас… У него, дескать, двоюродный брат, заместитель министра внутренних дел, и нас всех вскоре сотрут в порошок… Мы объяснили почти вежливо, без переломов конечностей… Он оказался сообразительным… Первый, министра тоже будем брать?
– Заместителя министра… – поправил подполковник.
– Я согласен и на заместителя…
– Скорее всего, будем брать… – больше себе, чем кому-то другому, не постеснялся сказать Андрей Васильевич. Не постеснялся, зная, что его слова разойдутся по бойцам отряда уже сегодня же. – Спроси-ка у него, этого брата случайно зовут не Ачемез Хасанович?
Ответ последовал быстро.
– Он самый… Шамилька спрашивает, кто здесь у нас его знакомый?
– Все мы его, объясни, немножко знаем… Можно сказать, лучший наш друг… Еще спроси, он не знаком ли с подполковником Буслаевым?
– Мы уже спрашивали, товарищ подполковник. Это для него табу, язык откусить готов, но говорить на эту тему не желает…
– А про Шарани Гочияева спрашивали?
– Тоже спрашивали. Тот же результат… Язык его жалко, он нам еще пригодится…
– Передай, что Буслаев пулей кастрировал Гочияева… И Гочияев очень обиделся на того, кто дал ему заказ на подполковника спецназа ГРУ, не предупредив, что этот подполковник такой нехороший и неаккуратно стреляет. Сейчас Шарани показания дает… Его еще вчера арестовали. На зоне он с вашим Шамилькой встретится…
