— Теперь, — сказал он, — леди, слушайте внимательно. Сейчас мы будем делать «Взбесившуюся Сороконожку»… Это ужасное оборонительное упражнение, которое мы будем отрабатывать в моем додзё всю неделю.
Додзё?
Шарон и Фелис посмотрели друг на друга в ужасе. Они оказались в руках фанатика тренировок, который, очевидно, считал аэробику одним из ответвлений боевых искусств. Встревоженные, но слишком выбившиеся из сил, чтобы протестовать, они с надеждой оглядели своих товарок. Безуспешно. Несмотря на красные лица и тяжелое дыхание, никто, казалось, не был готов протестовать, и ни Фелис, ни Шарон не хотели выглядеть слабаками. Особенно перед такой, как Анна-Мари Шоу.
— Смотрите внимательно.
В своем черном трико Рикки казался расплывающейся чернильной кляксой, мелькающей в воздухе по всей студии: он бил руками и ногами, вращался, толкал, делал ногами ножницы, крутился, махал руками, катался и вскакивал на ноги с ликующими криками: «Хей! А-а!» Затем он остановился, пристально оглядел комнату и сказал:
— Поняли?
Прежде чем Шарон успела сказать что-нибудь саркастическое, Фелис проговорила:
— Пожалуйста, не могли бы мы еще раз посмотреть?
Рикки нахмурился:
— Хорошо. Но теперь будьте внимательны. Я не собираюсь перед целым классом устраивать показательные выступления.
Он ударил ногой с такой свирепостью, что мог бы снести чью-нибудь голову с тела. Он ударил, прыгнул, повернулся, прыгнул, изогнулся, резко повернулся, упал на пол, перекатился и вскочил на ноги.
— О'кей?
Шарон размышляла. «Что за черт, — думала она. — Попытайся. Это не сложнее аэробики».
— Все сконцентрировались, — скомандовал Рикки. — Теперь — раз, два, три. Удар ногой.
Они били ногами, они выгибались, они прыгали. Они вертелись, они толкались и делали ногами ножницы. Шуршание трущихся костюмов наполнило воздух.
Анна-Мари Шоу споткнулась и упала.
Они обошли ее и двинулись дальше.
Они взмахнули руками, резко развернулись, прыгнули, покатились, прыгнули, и — о-па! — Фелис исчезла.
В какой-то момент Шарон подумала, что, очевидно, ее подруга вышла, когда она отвернулась, ну просто выскочила в туалет. Но время прошло, а Фелис не возвращалась.
— Рикки? — спросила Шарон. — Рикки, ты не видел, что случилось с Фелис?
— Нет, не знаю, — сказал Рикки, не особенно заинтересовавшись. — Следите за пульсом! Шевелите ногами и сохраняйте концентрацию. Не отвлекайтесь. Теперь ударили ногой, прыгнули, ударили рукой, выгнулись…
При следующем перекате и развороте исчезла Мойра. Оливия и Мэтти ушли вслед за ней.
— Рикки? — спросила Шарон. Студия начинала казаться удивительно пустой.
Анна-Мари споткнулась снова.
Рикки проигнорировал ее.
— Бьем ногой сильнее! — закричал он. — Не расслабляемся.
Шарон ударила ногой. Ударила со всей силой, с какой только могла. Она выгнулась, прыгнула, ударила рукой от плеча, махнула руками, развернулась, перекатилась и…
…почувствовала, как воздух вокруг нее изменился, что-то ее окружило, упаковало в аккуратный сверток, подняло и уронило, развернув, на оранжевый песок. Рядом со всеми остальными из класса аэробики.
Она встала. Голова ее закружилась. Казалось, что оранжевый песок тянется от горизонта к горизонту без какого-либо перерыва. Он имел странную стеклянистую структуру. Небо над ними было белым, плоским, невыразительным. Маленькие сине-зеленые облака вытянулись по прямой линии высоко над головой. Прямо под облаками шла гряда оранжево-красных гор с плоскими вершинами, как будто огромный нож прилетел откуда-то и ровно срезал их. Это место не было похоже ни на одно место на Земле, которое могла вообразить Шарон. Это, конечно, не Сиэтл. Вероятно, даже не Кливленд.
— Что происходит? — спросила она. — Где мы?
Фелис выглядела несчастной.
— Я не знаю. Я думала, я сошла с ума.
— Посмотрите, — сказала Мэтти, — это какая-то пустыня. Ужасно. — Ее голос звучал так, будто она еле сдерживала слезы.
— Ладно, — сказала Мойра. — Ясно, что мы где-то. Может быть, нам стоит поискать вокруг какой-ни-будь дом или автобусную остановку. Какую-нибудь автозаправку. Любой признак цивилизации.
Оливия кивнула:
— Ага. Мы должны обязательно возбудить иск.
— Отличная идея, — сказала Фелис. — Еще лучше поискать адвоката и телефон, пока мы здесь. У нас примерно столько же шансов найти их здесь, как заправку или дом. То есть буквально никаких.
Они в замешательстве переглянулись. Начали перешептываться друг с другом встревоженными голосами. Постепенно до них дошло невероятное осознание, что с ними произошло что-то очень особенное, что-то, что было невозможно понять и к чему невероятно трудно приспособиться и что у них очень, очень большие проблемы.
Шарон сказала:
— Черт побери, и что нам теперь…
Хоп!
Появился Рикки, наносящий удар ногой. На какое-то мгновение он завис в воздухе, на высоте пары футов, но тут же легко соскочил на землю, даже не потеряв ритма. Он сделал паузу, тряхнул головой и огляделся, рассматривая чужеземный ландшафт.
— Фантастика! — сказал он. Пожал плечами, развернулся с военной четкостью и увидел женщин, обступивших его широким полукругом.
— Вперед, — сказал он. — Не расслабляться.
— Как насчет студии? — выдвинула требование Фелис.
— Рикки, — сказала Шарон. — Что случилось? Где мы находимся?
Похоже, он не расслышал. Его глаза приобрели безжалостный, дьявольский блеск.
— Двигаемся, — крикнул он. — Чувствуете это жужжание? Только не отставайте! Раз, и два, и три, и четыре. Удар ногой. Удар рукой. Прыжок-прыжок-прыжок… Удар рукой. Удар ногой. Прыжок-прыжок-прыжок…
На пятом прыжке Рикки был остановлен огромной серой тварью, размером и формой напоминающей школьный автобус, но с чешуей, индюшиным подбородком, когтями и без колес. Она возникла из песка внезапно, словно у нее была реактивная тяга, и схватила инструктора зубами.
Пасть ее была как у акулы, если только существуют акулы, обитающие в песках и размером со школьный автобус. Ее шкура была покрыта чем-то, напоминающим зеленую плесень. У нее был один огромный оранжевый глаз и кривой бивень прямо над ним.
Все пронзительно закричали. Чудовище пристально посмотрело на них, но ни на что не решилось. Похоже, оно раздумывало, разжевать ли Рикки своими зазубренными зубами и проглотить, или выплюнуть его обратно на песок и, может быть, предварительно размягчить, немножко потоптав.
Потрясенная Шарон уставилась на монстра и проговорила:
— Как хорошо, что существуют эндорфины, иначе я испугалась бы до смерти.
У Фелис эндорфины, похоже, действовали не так, как нужно. Она побледнела, от испуга ее начало трясти.
— Господи, — прошептала она. — Нам надо что-то сделать.
— Да, конечно, — сказала Шарон. — Но только после тебя. По мне, так пусть оно его сначала сожрет. Это из-за его ударов и прыжков мы оказались здесь, не так ли?
— Ты уверена в этом? — спросила Оливия.
— Да, — ответила Шарон. — А из-за чего еще? Из-за этого тупого фанатика карате. Я думаю, он получил по заслугам.
— Нет! — Фелис схватила ее за руку. — Мы не можем позволить чудовищу съесть его. Он нам нужен.
— Мне — нет.
— Перестань шутить, Шарон. Он научил нас этим приемам, из-за которых мы здесь оказались. Нам нужно его выручить. Это абсолютно точно. Он — наша единственная надежда найти путь из этого ада.
Шарон скорбно посмотрела на подруг:
— О'кей. Кажется, я поняла вашу точку зрения. Он должен показать нам обратный порядок выполнения упражнения.
— Помогите! — закричал Рикки. Чудовище все еще размышляло, что с ним делать. — Не стойте просто так!
Фелис повернулась к группе:
— Он прав. Мы должны спасти его, или нам никогда не вернуться назад в студию. Давайте посмотрим, сможем ли мы добиться чего-нибудь теми ударами ног, которые он нам показывал. Может быть, нам удастся так испугать эту тварь, чтобы она выплюнула Рикки.
