Франкфурта — он летел Пан Американ и в пути с сожалением отметил, что компания на последнем издыхании. А ведь когда-то это был крупнейший авиаперевозчик США [52]…
Все проходит…
Во Франкфурте он сознательно ни с кем не вступал в контакт — просто перекусил в ожидании рейса на Хельсинки.
До Хельсинки долетели намного быстрее — в Европе вообще небольшие расстояния. Везла Люфтганза.
Находясь в воздухе, Гейтс думал о Европе. О США и снова о Европе. В американской разведке — было много людей с европейским мышлением, с европейскими корнями. По сути, американцы не подходили для работы в разведке вообще — слишком прямодушны и бесхитростны. Они дважды влезали в Европу, и каждый раз это было во время великой войны. На второй раз остались. К добру ли?
Европейцем стал и он. Вынужденно. Он вообще-то был магистром по русской истории, специализировался на истории Императорской России 18 века, но знавал немало людей, которые интересовались более поздней историей, он лично знал Сюзанну Масси, автора книги «Земля Жар-Птицы», которая консультировала по России самого Рейгана. Он знал Россию как никто в ЦРУ и именно поэтому не обманывался. Россия — это Европа. Со всем ее коварством и долгой памятью.
Она переварила царей, она переварит и большевиков, дай только срок. Вопрос в том, что дальше. Рейган был излишне оптимистичен — СССР никогда не станет другом США и даже партнером. Скорее он опасно сблизится с Европой, где хватает и коммунистов и прочей швали…
Хельсинки — встретил прохладой, ясным, безоблачным небом и большим количеством американских машин на дорогах — здесь к ним питали слабость, как и по всей Скандинавии. Доллары не принимали, он поменял немного в аэропорту. В обменнике были зачем-то русские рубли — какой дурак едет в Россию с рублями?
В Хельсинки — была опорная станция ЦРУ с мощным советским отделом — но туда он и не подумал идти…
На такси он доехал до железнодорожного вокзала — в отличие от Нью-Йорка тут пути были расположены не под землей. В открытом киоске, на котором был нарисован красный пингвин — он купил две упаковки мороженого. Не спеша развернул одну.
— Вкусное мороженое? — спросила выходящая с перрона женщина, тащившая за собой сумку на колесиках.
— Попробуйте — Гейтс протянул вторую порцию.
— Спасибо.
— Привет Кейла…
Вместе они неторопливо пошли на выход.
Кейла была его личным агентом, данных о которой не было ни у кого в ЦРУ. Она была сотрудником финской внешней разведки, работала по СССР. Вместе с работой на свое правительство — она снимала информацию, которую передавал Арлекин, и отправляла дальше. За это — обоим ее сыновьям было предоставлено гражданство США и хорошая работа.
— Но ожидала тебя здесь увидеть.
— Мне пришлось приехать.
— Что-то случилось?
— Ты ничего не замечала в последнее время?
— Нет.
— Арлекин ведет себя как обычно?
— В общем да. Ничего нового.
— Слежка?
Кейла усмехнулась.
— За кем, за мной? Я просто пенсионерка, пытаюсь заработать…
— Что пользуется спросом?
— Да все тоже. Одежда, любая бытовая техника. Сони Вокмен — с руками отрывают.
Кейла была одной из тех, кто работал на границе. В Ленинграде она бывала как минимум два раза в неделю, там сбывала спекулянтам по паре сумок тряпья и несложной электроники зараз, обратно привозила водку, которая здесь была в четыре раза дороже.
— На границе сейчас открыли секонд-хенд. Все кто едет туда — перед границей закупаются там. Три марки здесь — тридцать там.
— Забавно.
— Что именно?
— Они хотят соревноваться с нами, но не могут одеть свой народ…
Подошел трамвай. Они сели — не глядя.
— Меня беспокоит не это — сказала Кейла, усаживаясь на сидение.
— А что?
— Знаешь… я когда езжу туда, имею дело с разными людьми… спекулянтами… перекупщиками. И мне страшно.
— Почему?
— Знаешь… мы по работе имеем дело не с самыми плохими русскими. По крайней мере, у них есть честь, достоинство, мораль. Они верят в свой коммунизм, готовы многое отдать за свою веру, порой и жизнь. А эти…
…
— Мне кажется, у них нет ничего, что есть у нормальных людей. Честь… совесть… верность… у них нет ничего. Они не за и не против коммунизма, им просто плевать. Зато они готовы обворовать любого. Как угодно. На сколько получится.
Гейтс пожал плечами.
— Таких полно на любой азиатской улице.
— Да но — Россия. Россия!
На них оглянулись.
— Я думаю — сказала Кейла — а ведь они все молоды. Рано или поздно они и будут властью у них. И что мы тогда будем делать?
…
Акклиматизация была короткой, уже через два дня — начальник управления ЦРУ сел в поезд «Репин [53]» сообщением Ленинград — Хельсинки — Ленинград. В последний момент — он изменил планы, отказавшись от поездки на автобусе, потому что почувствовал что-то неладное.
Пограничной станцией была Вайниккала. Финские егеря прошли, ничего не проверяя, затем в вагон зашли советские пограничники. Гейтс знал, что они были из КГБ — в СССР пограничная охрана подчиняется КГБ, и в отличие от других стран — следит не за тем, чтобы в страну не проникли посторонние — а за тем, чтобы из нее не бежали свои же граждане.
Откатилась дверь купе, зашел пограничник. Он был молод.
— Документы, вещи к досмотру — сказал он на русском.
Гейтс предъявил паспорт, достал два чемодана. Они были полны — но без нарушений, ровно столько, сколько и можно провозить. Пограничник без интереса пошевелил сложенную одежду, подвинул в сторону блок Мальборо.
— Вещи, подлежащие обложению пошлиной, везете?
— Нет.
— Это все ваше?
— Да.
Пограничник без интереса пошевелил три куртки…. понятно, что человеку не нужны три куртки. Но большинство везли именно так.
— Добро пожаловать в СССР.
— Спасибо.
Пограничник, уже собиравшийся уходить остановился.
— Хорошо по-русски говорите. Совсем без акцента.
— Мой прадед уехал в Америку из Белоруссии.
Пограничник явно не знал, как отреагировать, сказал нейтральное.
— Добро пожаловать в СССР.
Когда пограничник ушел — Гейтс выругал себя — не всегда и не везде следует демонстрировать свое знание русского. Все-таки оперативного опыта у него не хватает, а тот, что был — растерян за время сидения в кабинетах.
Но передоверить кому-то другому контакт с Арлекином — он не мог. Особенно с учетом того, что замолчали агенты в Советском союзе…
…
Когда поезд грохотал по рельсам питерских пригородных станций — Гейтс в который раз задумался над тем, а что это значит — быть русским.
Как начальник управления ЦРУ — он имел доступ к самым
