не оставили в живых. Осмотрели расстрелянные автомобили. Нет мы не ошиблись в шкурах леопардов негры и негры за рулем автомобилей. Стянули на буксире автомобили этого бродячего цирка каннибалов в лесополосу и сожгли из огнеметов.
Затем отправились на место, где и стоял цирк. В цирке никого не нашли. Только несколько клеток в которых явно кто-то жил кого сейчас там не было. В клетках нашлись кости и человеческие останки. Эти леопарды явно не сидели на диете. Жертвами стали не только наши охранники и рабочие с заправки. Костей было значительно больше. Забрали документацию и сожгли и шатер цирка, и передвижные дома трейлеры. И что странно пожарная команда городка не приехала тушить пожар. Видимо они знали что за леопарды живут в этом цирке. Это лучше всего характеризует французов.
Соседний городок да за ради Бога хоть всех съешьте. В будущем мигранты из Африки устроят ещё более масштабные представления в своем африканском стиле. Будут убивать и грабить. Грабить и насиловать женщин. И что же французы, а французы ничего не скажут поперек. Они толерантные. Ведь когда-то были там во Франции и мушкетеры и дуэлянты и настоящие мужики. Но видать все выродились. Сейчас это не так заметно, но в будущем всё это расцветет ядовитым цветом.
Из тех бухгалтерских документов мы узнали когда этот цирк приехал во Францию. Нашли и газетные вырезки, из которых нас и установили. Нашлись ушлые журналисты и узнали про нас хоть и немного, но этого хватило чтобы установить город откуда мы.
Доклад нашего главного планировщика — Лобанова был неутешителен. По своим финансовым и материальным возможностям мы не могли себе позволить атаку на финансовые потоки наркомафии. Хоть какие — то шансы появлялись если мы продадим все свои активы и сольем все ценности. Именно все и те, что мы хранили в офшоре. Тогда по расчетам Лобанова мы могли нанять нужных нам специалистов. В ином случае у нас не получалось. Вместе со своим пессимистическим докладом он предоставил и выход из положения — мы продаем усадьбы и свои доли в банке изымаем ценности из офшоров и продаем акции в американских предприятиях. То есть сливаем все и всё и на ставим на выигрыш. Берем кассу и потом выкупаем всё обратно и у нас ещё немыслимая прибыль.
Мне всё это не понравилось с первого слова доклада, но я не стал проявлять свои чувства и показывать свое неудовольствие этими речами Лобанова.
Почему и зачем я себя так вел. Всё это время с момента нашего возвращения Лобанов был под круглосуточным наблюдением. Все финансовые операции банка и его лично проверяли одни из самых лучших частных детективов из двух контор. Одна контора вела наблюдение и отслеживала все контакты Лобанова, другая копала всю жизнь Лобанова и отслеживала его происхождение. Ещё одна частная контора, специализирующаяся на финансовых расследованиях, отслеживала финансовые потоки банка и личного капитала нашего доброго друга Лобанова. И всё что накопали частные детективы и аудиторы говорило только об одном — наш Лобанов — это совсем не потомок русского эмигранта первой послереволюционной волны. Тот Лобанов застрелился сразу же после обвинения в изнасиловании малолетней девочки в далекие пятидесятые годы. Этот не имеет никакого отношения к русским эмигрантам и фамилия его совсем не Лобанов. Тот Лобанов, с которым мы сейчас работали — являлся потомком немецкого эмигранта после первой мировой войны и имел фамилию благородного происхождения. Фоном был якобы наш Лобанов и был на связи с немецким банкиром из Федеративной Республики Германии и занимался контрабандой алмазов и слоновой кости и чего только он привозил в Африку и вывозил.
И сотрудничал он с Французским Иностранным Легионом именно на почве операций по контрабандной перевозке алмазов и слоновой кости. Сейчас же у него было запланировано наше разорение и слив наркомафии, и возвращение в родную Германию и дальше просто жизнь обеспеченным немцем.
А как же дайте последний патрон и пистолет я сам застрелюсь. Это были декламации и театр. Мы же верили этому человеку и было нам очень обидно.
В службе безопасности банка не все сотрудники состояли на связи с организацией нашего фон Риттера большая часть охраны честно выполняла контракт.
Сейчас та часть охраны, что не была в заговоре уже задерживала и складировала в подвале банка подельников нашего фон Риттера и изымала документы и ценности из дома нашего врага, который так долго притворялся нашим другом. Фон Риттер не был на связи с разведкой и цели его были связаны только с обогащением любым путем и способом. Даже ближайшие его подельники не знали, что мы не французские буржуа и не простые охотники за африканскими алмазами. Хоть за это можно было сказать спасибо нашему Фону.
Но вернемся к совещанию по операции с изъятием активов наркомафии. Учитывая вновь поступившую информацию и разоблачение нашего главного аналитика и планировщика у нас, не было шансов успешно провести запланированные операции, и борьба с наркомафией пока откладывалась на неопределенный срок.
Надо было минимизировать потери от деятельности фона и перестроить банковскую деятельность. Убрать из жизни фон Риттера и его подельников.
Перевести с помощью вновь нанятого переводчика — изъятые в передвижном зооцирке — тетради и записки, бухгалтерские документы и узнать все таки, что именно там расписано и выяснить кто же нанял этих африканцев и чего они от нас хотели.
Без крови задержать всех подельников фон Риттера не удалось из тех семи подельников которые были установлены в ходе скрытого наблюдения и слежки за фоном — взять не удалось практически ни одного. Очень опытные были люди. Смогли взять только одного, но и тот был сильно помят при захвате и умер, не приходя в сознание.
Закончив свой доклад наш ложный Лобанов откинулся на спинку кресла и ждал нашей реакции. Старший не выдержал и вытащил из портфеля револьвер и протянул его фон Риттеру со словами — твой последний шанс фон Риттер другого не будет.
И мы услышали то, что полностью изменило наше отношение к этому человеку — сами стреляйтесь, русские свиньи. Немецкие рыцари не стреляются — самоубийство смертный грех.
И наш фон решил нас покинуть и свалив кресло на пол переворотом назад хотел вскочить и покинуть комнату для совещаний через окно. Эти фокусы ожидались и никуда наш немецкий заговорщик не вырвался. Его повязали и пристроили обратно на кресло.
Условие твоей лёгкой смерти и сохранения жизни твоей семьи — полная откровенность и
