– Не вынести. Накроют. Себя бы вынести… – плаксиво ворчит Вагап.
В лице его столько боли и ужаса, что он сам, должно быть, этого пугается, и тут же, с присущей ему хитростью, находит выход из положения:
– Куда я такой годен? Нам дела делать надо, а я…
Дескать, не о себе он заботится, а только о грандиозном и важном деле, которое ему, как и другим, поручено. Оправдание звучит убедительно. По крайней мере, для Хамзата.
– Перевяжи его! – как-то само собой получается, что в сложной обстановке эмир Абдул обретает уверенность в себе и начинает командовать. И голос прорезается прежний – негромкий, но властный.
– Засада была, – говорит Хамзат, прикладывая тампон к рваной ране и промокая кровь. – Ждали, похоже… Знали, что подойдем…
– Что твой наблюдатель? – кивок в сторону Вагапа.
Тот сразу начинает подчиняться, словно всю жизнь только и мечтал о том, чтобы поступить под команду к эмиру Абдулу. Вытаскивает телефон спутниковой связи, набирает номер. Отвечают ему сразу.
– Что у тебя? Так… Так… Засаду видел? Такую… В которую мы угодили… Брата твоего федералы убили, пока ты спал… И эмира твоего ранили… А ты не видишь… Значит, место плохое… Сколько человек? Почему? Так… Так… Понял… Миномет? Все… Продолжай…
Он убирает трубку.
– Наблюдателю этот конец хребта не видно. На площадке перед пещерой появляется то один, то другой, то третий. Там что-то высиживают. Может, больше их, но видно было только троих. Чего-то ждут… Еще несколько человек с той стороны долины. Там тоже засада. Не подойти. На самой площадке миномет. Тропу «держит».
– Не подойти? – переспрашивает Хамзат и останавливается, прекращает перевязку, думает. Лицо у него тупое, но думать, наверное, даже он иногда умеет.
– Перевязывай быстрее! – поторапливает Вагап. – Я замерз.
Хамзат медленно продолжает работу и говорит:
– Может, они специально деньги не вывозят, чтобы мы за ними пришли, и нас…
Абдул всегда выслушивает даже самых глупых людей, потому что истина рождается не только в умных головах. Даже покойный минометчик Гирей иногда давал дельные советы. И сейчас Абдулу кажется, что в словах Хамзата есть доля истины.
– А подполковник? Зачем он рюкзаки прятал? – не соглашается Вагап.
– Да, тогда можно было бы и не прятать. – Это Абдул понимает правильно.
– Что делать будем? Ты говорил, что у тебя есть планы…
– Есть. Надо ехать в Грозный. И искать в госпитале подполковника. Он все равно приведет нас сюда, но он должен знать, когда из пещеры снимут охрану.
Абдул напрягает память и старается вспомнить лицо, которое видел всего несколько секунд, да и то в полутьме. Пожалуй, он сумеет его узнать. Чем-чем, а памятью на лица природа его щедро наградила, да плюс к этому тренировки во время службы в КГБ. Да, сумеет узнать.
– Может, это и не охрана вовсе, а просто сообщники твоего подполковника?
– Тоже может быть… Все равно работать надо через Грозный, Хамзат. Надо взять у Шамиля связи в Грозном.
– Он уже дал человека, – говорит Вагап. – Мне дал. И этот человек с утра за госпиталем присматривает. Можем ехать к нему. Можем сразу в госпиталь, полежать рядом с твоим подполковником. И меня и тебя примут. Нужные люди пристроят. Только документы сделаем. Но документы сделают только завтра.
– Надо ехать сегодня. У тебя есть еще люди?
– Найду.
– Тогда едем. Надо быть поближе к подполковнику.
– Мы его, раненого, сами голыми руками возьмем, – хвастает Хамзат. – У меня черный пояс по каратэ, и я не ранен.
– Он не один.
– Я видел Макара. Макар – старик. Ему за пятьдесят…
– Мне тоже за пятьдесят, – усмехается Абдул.
– И мне, – добавляет Вагап, но, поймав взгляд Абдула, добавляет: – За сорок.
* * *
Сохно спускается с высокого крыльца госпиталя, совсем не прихрамывая. Только на ровной дороге заметно, что у него с правой ногой не все в порядке. Она при шаге и сгибается сильнее и выпрямляется медленнее, чем вторая. Появилась своеобразная «походка выездной лошади». Макаров распахивает правую дверцу машины, и подполковник не слишком ловко садится сам – все-таки для раненого машина высоковата, потом и раненую ногу «заносит» в салон.
– С выздоровлением, – протягивает руку Макаров. – И с новостями…
– Выкладывай.
– Видишь белую «Ниву»?
Сохно, естественно, не оборачивается. Он уже отметил несколько машин, стоящих неподалеку, сразу при выходе. Потому и шел умышленно медленнее, чтобы все рассмотреть хорошенько. Ждет момента, когда на него будут «наезжать». Но могут и не «наезжать». Могут дождаться, когда он с Макаром деньги достанет. Это вариант более верный. А вот тогда…
– Два человека, молодой детина и пожилой с кривой бровью. Может, кто-то есть на заднем сиденье. Не рассмотрел. Задние стекла сильно тонированы. Что-то еще?
– Я только что подъехал. Мне сообщили только о «Ниве». Пистолет, кстати, у тебя под сиденьем. На всякий случай.
– Я не думаю, что сейчас…
– Я тоже не думаю. Но пистолет не разового пользования.
– Годится. – Сохно нащупывает рукоятку пистолета. – Куда сейчас?
– В Ханкалу. Договориться с вертолетчиками. Жалко, баксы нам выдали фальшивые. А ты, по доброте душевной, мальчишке Беслану настоящие дал… – Для пользы дела. И в виде компенсации за риск. От Нугзара нет вестей? Что с мальчишкой?
– Есть. Сегодня ночью эмир Абдул пытался его «растрясти»… Не знаю, что сказал ему твой Беслан, но расстались они не слишком дружелюбно. Парень застрелил одного из людей Абдула, чуть не подстрелил самого Абдула, и тот еле-еле унес ноги с двумя помощниками. Еще двоих разведчики «положили».
– Где эмир сейчас?
– Ему выделили новую банду, но Разин со своими парнями положил почти всех. Отпустили только Абдула, эмира Вагапа, и еще одного, за компанию. Чтобы два эмира за власть не переругались. Разин думает, что они двинут в Грозный.
Пулат выпросил у Басаргина бритвенный станок и к обеду побрился дополнительно. У него, как и у Ангела, щетина на щеках и подбородке растет, как бамбук под теплым тропическим дождем. Разве что Ангелу и теплый дождь не требуется… А Виталий намеревается посетить вместе с Сохатым не просто даму, а ведущую какой-то программы с телевидения. Это «маленькому капитану» нравится, потому что он остро чувствует дефицит в общении с женщинами. На пенсии у него не было никаких проблем с этим насущным вопросом. А сейчас, когда он вынужден жить в Электростали, работать в Москве, тратить время не только на работу, но и на дорогу, на женщин этого времени не хватает катастрофически.
Дожидаясь звонка от капитана Рославлева из «Альфы», Сохатый сам с собой играет в шашки, а Пулат, поблескивая свежевыбритыми щеками, гуляет по кабинету, как это обычно делает в периоды раздумий и решения сложных аналитических задач Басаргин.
– Я не люблю такие дела, – говорит Тобако, – в которых невозможно заранее просчитать линию поведения противника.
– А кто тебе мешает просчитать эту линию? – не понимает Басаргин, изучающий какой-то объемный документ, присланный из штаб-квартиры. – Просчитывай!
– Что я могу просчитать? Я не знаю ни какими силами, ни какими методами собирается действовать эмир Абдул. Я даже не знаю его конечной цели, кроме, естественно, возвращения себе денег. Но эта цель промежуточная. Обыкновенный грабеж и не больше. На большее и рассчитывать трудно. Но расходование уже полученных средств – это пока для нас тайна за семью печатями. Как нам подобраться к ней?
Басаргин плечами пожимает.
– Посмотрим…
– Я думаю, – говорит Доктор Смерть, – действовать следует исходя из аналогии. Азербайджан, США, Германия. Везде нефтеперерабатывающие предприятия. Естественно предположить, что и у нас объектом интереса будут предприятия-аналоги. Тем более, мы уже имеем косвенную указку на это – бизнес Александра Камалова.
– Камалов занимался и водкой, и зерном, – возражает Ангел.
– Ни в Азербайджане, ни в Штатах, ни в Германии не был проявлен интерес к водке и к зерну, поэтому мы можем остановиться только на нефтепродуктах.
– А если это только отвлекающий момент? Если опять акция будет направлена, например, против атомной энергетики? – просто предполагает Сохатый.
– Нет, это будет, конечно, дело, связанное с переработкой нефтепродуктов или даже с их добычей. – Басаргин наконец-то откладывает бумаги, чтобы прогуляться по кабинету навстречу Пулату. «Маленький капитан» из-за тесноты помещения тут же садится. – Здесь Доктор прав полностью. Делая такой вывод, я исхожу из понимания того, кому данная акция может быть выгодна. А выгодна она может быть только крупным экспортерам нефти и нефтепродуктов, если на их собственных предприятиях не будет совершено точно таких же террористических актов. И удар будет нанесен по самым глобальным потребителям энергоносителей, то есть по Европе и Соединенным Штатам. Лично я представляю себе эту картину следующим образом. Экстремистские панисламские организации типа «Аль-Каиды» катастрофически теряют свою недавнюю силу. В первую очередь после утери такого большого собственного, можно сказать, владения, как Афганистан. Это делает невозможным разворачивание глобальной пропаганды своих взглядов и привлечение новых сторонников в свои ряды в массовом порядке. Тут немножко подпортили картину американцы со своей авантюрой в Ираке, тем не менее такого влияния в мире, как при режиме талибов в Афганистане, у панисламистов уже нет. А они желают его вернуть. Каким образом это можно сделать? И можно ли вообще?
