Ознакомительная версия.
– Думаю, ты права. Но, скорее всего, сегодня дождь ливанет. Духота.
– Ну и ладно. Я в ванную – и в постель!
Надежда скрылась в ванной.
Закурив, прапорщик вызвал командира. Тот ответил спустя примерно минуту, видимо, выйдя в тамбур:
– Слушаю тебя, Влас.
– Вопрос с хатой решен. Отдельный дом в десяти километрах, не доезжая Переславля. С гаражом.
Майор удивился:
– Когда же ты успел надыбать его?
– А это не я. Это все Надя.
– Повезло нам с ней!
Прапорщик уточнил:
– Не нам, а мне!
– Согласен, тебе!
Власенко продолжил:
– Позже осмотрю дом сам и сообщу тебе его местонахождение и наиболее безопасный подъезд. Одно то, что вам ночью не придется стационарный городской пост ГАИ пересекать, уже хорошо!
– Да, это большой плюс. Решение принято верное. Буду ждать уточняющей информации. Все, Влас, а то я тут туалет занял, долго говорить не могу. Конец связи.
– Конец, командир.
Приняв душ следом за Надеждой, Петр вновь завалился в постель, где его уже ждали горячие, страстные и такие желанные объятия. Их тела вновь слились в одно, продолжая доставлять друг другу неописуемое наслаждение.
Оторвались друг от друга «молодые» без пяти восемь.
Надя очень удивилась, посмотрев на будильник:
– Ничего себе! Почти восемь? Это что же, мы с тобой более трех часов любовью занимались? А кажется, минут сорок. Да, по-моему, я сошла с ума. Такого со мной никогда не было.
Прапорщик заверил:
– Со мной тоже! Честное слово!
– Ну ладно. Помиловались, и хватит. Пора вставать!
Власу, которому сейчас заняться, по большому счету, было нечем, спросил:
– Домой поедешь?
– Ну а куда же еще?
– Тогда подожди, провожу.
– Не надо. Отдыхай. Что я, сама не доеду?
– Нехорошо как-то получается.
– Прекрати, все нормально.
– Но, надеюсь, мы проедем на дачу? Я должен сам ее оценить.
– Если только после обеда.
– Договорились.
– Как выеду, позвоню!
– Хорошо!
Проводив женщину, Власенко вновь прилег, намереваясь все же пару часов поспать. Но сон не шел. Побрился, сделал зарядку, оделся, прибрал в комнате. Подошел к окну. Да, сегодня с утра было душно. Не иначе быть дождю. Перевел взгляд через дорогу. На ней начинал свой суетливый, многолюдный день центральный рынок. За решетчатым забором – ряды ларьков, далее мясной павильон, за ним еще один, там торговали шмотками. Прапорщик хотел уже отойти от окна, как вдруг увидел то, что заставило его буквально окаменеть. Из-за мясного павильона, явно со стороны улицы Остапенко, перпендикулярной Жукова, охватывающей рынок слева от дома, где находился Влас, выскочили люди в черном одеянии, с дубинками и масками на лицах. Было их человек 12—15. Видимо, они были нацелены на определенный объект, так как перемещались быстро в определенном направлении. В голове мелькнуло: очередной погром? Или, может, работа налоговиков? И все же, как выяснилось через секунды, к правоохранительным органам парни в черном облачении отношения не имели. Ворвавшись в проход двух крайних рядов, они набросились на торговцев. И только сейчас прапорщик спецназа заметил, что в ларьках, подвергшихся нападению, торговали лица так называемой нерусской национальности. Их-то и принялись громить бандиты. Власенко, выхватив из джинсовой куртки пистолет, рванулся было к выходу, но остановился. Ничем торговцам он помочь уже не успеет. Отбросив «ПМ» на кровать, Влас схватил с кресла видеокамеру, бросился обратно к окну. Начал съемку погрома. Бандиты действовали организованно. Они не разбежались по рядам, выхватывая цели по одному, а сосредоточились на двух центральных ларьках. Вытащив в проход четырех торговцев, начали методично избивать дубинками. Влас, продолжая снимать, процедил сквозь зубы:
– Суки! Что ж вы делаете, подонки? И где менты?
Прапорщику стало ясно, что торговцев убивают. Именно с этой целью погромщики ворвались на рынок. Неожиданно, словно по команде, бандиты прекратили бойню и так же организованно и быстро отошли за павильон. И тут на их пути встал-таки милиционер. Власенко не заметил, откуда появился сержант. Но он появился, держа перед собой автомат. Обстановка для бандитов осложнилась до предела. Милиционер, видимо уже знал, что натворили эти подонки в черном одеянии, и, не раздумывая, передернул затвор, явно намереваясь открыть огонь на поражение. Тем более бандиты оказались между павильоном и стеной какого-то склада. Огонь сержанта не мог поразить мирных жителей. Влас ждал очереди, но увидел совсем другое. Из-за угла павильона показалась еще одна фигура в маске, но в гражданской одежде. И эта фигура целилась из пистолета в спину патрульного милиционера. Выстрелы пистолета прапорщик не услышал, он увидел, как милиционер, неестественно выгнувшись, в последнее мгновение все же сумел дать короткую очередь и упал лицом на асфальт. Рухнул и один бандит. Его подхватили под руки, и толпа в черном скрылась за павильоном. Влас перевел камеру на разрыв между зданиями, через который видел часть улицы Остапенко. Бандиты должны уходить этой улицей, на автомобиле или автомобилях. Другого пути быстро отойти, пусть и недалеко от рынка, у них просто не было. И он заснял светлую «Газель», прошедшую в сторону улицы Шолохова. Там она, видимо, свернула налево, так как прапорщик не увидел ее на мосту, что находился на другом, открытом для обзора конце рынка. «Газель» пошла в центр. А оттуда путей, чтобы скрыться, у нее было много. Выключив камеру, прапорщик протер вспотевшее лицо. Эх, знать бы, что появится милиционер! Тогда бы он, Власенко, смог бы настичь бандитов с фланга. И предательский выстрел из-за угла не изменил бы обстановки. Влас из своего двенадцатизарядного «ПММ» просто расстрелял бы всю банду. Да и козла, что стрелял в спину сержанта, достал бы! Но не увидел милиции Власенко, не увидел. Но почему милиционер был один, без напарника и без бронежилета? Хотя броня не спасла бы его. Наверняка, заметив бронезащиту, бандит из-за павильона выстрелил бы в голову сержанта. А вот напарник мог переломить ситуацию. А так? И подонки свое дело сделали, и сержант погиб, и бандиты ушли. Ищи их теперь в городе! Наверняка уже укрылись в заранее подготовленном отстойнике. Возможно, совсем рядом с рынком. Но одного из них сержант все же подстрелил! Ранил или убил? Это важно! Бандиты забрали тело с собой! Но раненому нужна медицинская помощь, если, конечно, братки не окажут ее выстрелом в лоб! Надо посмотреть пленку. Возможно, он увидит что-то заслуживающее внимания. Прапорщик подсоединил камеру к телевизору, включил режим замедленного воспроизведения.
На экране высветилась часть рынка, фигуры в черном с дубинками. Сколько их? Раз, два, десять, двенадцать. Да, двенадцать. Разогнав толпу, они расчистили проход между рядами, куда вытащили четверых кавказцев. Началось избиение, убийство. Причем били шестеро, остальные внимательно следили за обстановкой. Один взглянул на часы. Значит, акция тщательно спланирована, прекрасно организована и рассчитана по минутам. И рассчитана с учетом возможных контрмер со стороны милиции. Так. Бойня прекратилась. Так же явно по сигналу бандиты начали отход к углу мясного павильона, где за зданием находился один из боковых выходов с рынка, в данном случае на улицу Остапенко. Туда же, откуда и появились боевики. Вот они входят в закрытую зону, сзади стена, впереди павильон. И появляется милиционер. Бандиты остановились перед направленным на них стволом, загнанно озираются по сторонам. Сержант передернул затвор, и тут же морда в маске из-за угла павильона с пистолетом в руке. Выстрелы, три выстрела, три пули попадают в спину сержанта, но милиционер, падая, успевает дать короткую очередь. Оседает на асфальт и один из погромщиков. Его хватают и тащат за павильон. Рожа стрелявшего бандюка все еще в кадре. Исчезает. За ним исчезает и группа. И только потом «Газель», мелькнувшая на улице Остапенко. Так, теперь вернемся к моменту, когда бандиты остановились перед милиционером и начали озираться. Перемотав пленку, Власенко буквально уперся в экран. Одна рожа в маске, вторая, третья, двух не видно, смотрят в другую сторону. Первые трое похожи друг на друга как две капли воды и ничем не отличаются. Шестой... стоп, шестой, он смотрит прямо в объектив. Вернее, в сторону дома, и на левом глазу ячмень. Ячмень. Прапорщик остановил картинку. Где-то этот глаз с ячменем он видел! Где? Да на кладбище, мать твою! Как же он сразу не вспомнил. Это же оператор, что из «БМВ» Ангела снимал процедуру похорон семьи Шариповых! Есть! Есть зацепка! Так, его пока в сторону, посмотрим остальных. Дальнейший просмотр ничего не дал. Милиционер, лицо строгое, решительное, видимо, парень не колебался, когда передернул затвор. Вот только догнать патрон в патронник ему следовало бы на мгновение раньше. Гримаса боли. Стреляющий. Высветилось его закрытое маской лицо. Прапорщик вновь остановил картинку, максимально приблизив ее. Теперь на экране только прорезь в шапочке и глаза. Знакомые глаза. Их он тоже где-то видел. Хищные, беспощадные, циничные. А ну-ка, где у нас фото Ангела? Власенко взял со столика фотографию Рудного, которую передала ему на дне рождения Надежда. Прапорщик вырвал листок из блокнота, порвал его надвое, прикрыл физиономию бывшего соседа Нади, оставив на виду только его глаза. Внимательно вгляделся в них, переведя взгляд на экран! И тут же откинулся в кресле. И со снимка и с экрана телевизора на него смотрели одни и те же глаза. Даже прищур одинаков. Вот оно что! Вот, значит, чьи это дела, погромы, а значит, и убийство Шариповых. От напряжения прапорщик вспотел. Протер лицо, вышел на кухню, закурил.
Ознакомительная версия.
