Ознакомительная версия.
— Да, конечно. — Гамзало тоже сухо усмехнулся. — Но это называется обыкновенным грабежом. Причем все это ты забирал себе, Умар, и не отчислял людям, воюющим за веру. Разве не так?
— Учитель…
Умар хотел было встать, но не смог. Мышцы не слушались его. Он, как завороженный, смотрел в глаза Гамзало.
— Не перебивай, когда с тобой говорят старшие, — осадил его имам. — Я знаю больше, чем ты думаешь. Здесь у меня есть глаза и уши. Или ты думаешь, что мы отправили тебя сюда без всякого присмотра? Такого не бывает, Умар. Мы всюду! Ты совершил нападение на инкассаторов и опять все деньги забрал себе! Где же отчисления? Или ты думаешь, что мы отправили тебя сюда для твоего личного обогащения? — теперь голос Гамзало посуровел, и от былого спокойствия не осталось и следа. — Ты прикрываешься нашим знаменем для того, чтобы грабить и убивать? Ты заблуждаешься, Умар! Ваххабизм — это возврат к первоначальной чистоте веры…
— Я — ваххабит! — Умар все же нашел в себе силы подняться.
— Какой ты ваххабит? — поморщившись, с презрением произнес Гамзало. — Ты — маньяк, который мстит женщинам за свое половое бессилие.
Лицо Абдулина покрылось мертвенной бледностью, которую можно было заметить даже на фоне густой бороды.
— А потом ты давал клятву на Коране, что не будешь обманывать своих братьев по вере, — продолжил Гамзало. — Но ты ее нарушил, а следовательно, обманул не только нас, но и Аллаха. Ты знаешь не хуже меня, Умар, что Аллах справедлив, но беспощаден… Как мы поступаем с людьми, которые предают веру? А?
— Я знаю… Да, — Умар лихорадочно искал выход из сложившегося положения. — Позвольте мне стать моджахедом-смертником, — попросил он.
Однако Гамзало отрицательно покачал головой. Его глаза встретились с глазами Мусы, стоящего за спиной Абдулина. Ни на кого другого из группировки Умара имам, казалось, не обращал ни малейшего внимания. Махмуд и Назырбек сидели молча, не вмешиваясь в дискуссию старшего брата с проштрафившимся бойцом. Для них Умар уже не существовал.
— Ты ищешь еще одну возможность, чтобы улизнуть от наказания, Умар. — Гамзало устало смежил веки. — Тебе это не удастся. А потом ты должен знать, что моджахеды — это святые люди, которые попадают после своей смерти в рай. Ты же должен гореть в джаханнам, Умар. Такова твоя участь.
Абдулин почувствовал, как земля уходит у него из-под ног.
* * *
Екатеринбург. Первая клиническая больница
— Ее жизнь находилась в прямой зависимости от количества принятого ранее алкоголя… При такой потере крови и наличии болевого шока выжить было практически невозможно. Но ей повезло. Она просто отключилась. Потеряла сознание. Организм сэкономил силы на шоке. Так что не было бы счастья, да несчастье помогло, как говорится. — Заведующий отделением травматологии первой городской больницы стоял напротив Панкратова в ординаторской, покручивая в руке шариковую ручку. — А тебе обязательно сегодня с ней говорить, Арсений?
— Да, Виктор, да. Я обязан это сделать ради других людей. Это очень важно.
Майор затушил о краешек стеклянной колбы, приспособленной под пепельницу, выкуренную на треть сигарету. Достал пачку и сунул туда остаток сигареты. Врач добродушно улыбнулся. Повел головой, показывая на пачку, которую Панкратов убрал в карман пиджака.
— Да, Витюша, жизнь сумасшедшая стала, — сказал он. — Бычкую, бычкую. Только это и могу себе позволить. Больше никакой возможности расслабиться нет.
— Береги себя. — Заведующий похлопал Панкратова по плечу.
Виктор Юрчинов, знавший Панкратова не первый десяток лет, понимал, что, если Арсений настаивает, дело действительно не терпит отлагательства.
— Ну, хорошо, — сдался он. — Мы сейчас завершаем ей цикл переливания крови. Все в принципе налажено. Можно будет сейчас поговорить. У нее должен быть небольшой прилив сил, если так можно выразиться в ее случае. Мы ей прокапали плазму… Да, вот и Олечка!
Юрчинов повернулся к медсестре, которая как раз появилась на пороге ординаторской.
— Все сделали, Виктор Александрович, — сообщила она. — Все в порядке.
Медсестра подошла к раковине, сняла резиновые перчатки и бросила их в урну. Повернув кран, она подставила обе руки под струю воды.
— Я в принципе закончила. Сейчас сиделки придут. Плазму уже заканчиваем капать.
— Она не спит? — поинтересовался Юрчинов.
— Нет. Проснулась. Говорить понемногу начинает…
— Ну, вот видишь? — обратился заведующий к сотруднику ФСБ. — Тебе повезло… Пойдем, я провожу.
Юрчинов и Панкратов вышли в коридор и, повернув за угол, оказались перед палатой под номером пять. Юрчинов прошел внутрь первым.
— Ну, как вы себя чувствуете? — спросил он, приблизившись к Светлане.
— Лучше, — едва шевеля губами, промолвила девушка.
— Вот и молодец! А то такая молодая, и на тебе! Давайте-давайте, восстанавливайте силы. У вас еще вся жизнь впереди! Тут к вам один человек пришел, Света. Это добрый волшебник. Вы с ним поговорите… В общем, он вам сам все объяснит. — Юрчинов освободил проход к кровати пострадавшей.
Панкратов прошел на его место. Придвинув стул, сел рядом с раненой.
— Здравствуйте, — тихо произнес майор. — Доктор сказал мне, что вы обладаете незаурядными способностями. И ваше здоровье улучшается с каждым часом.
Светлана слабо улыбнулась.
— Вот и хорошо. Вы улыбаетесь. А значит, все выдержите, — Панкратов сделал небольшую паузу. — Света, мне нужно, чтобы вы рассказали, что произошло. Я работаю в службе безопасности, и ваши сведения могут оказаться главным источником информации для следствия. Вы можете говорить?
— Да, — испуганно проговорила девушка.
— Итак, что случилось?
— Я поехала… С клиентом и с подругой… — сбивчиво начала говорить она, но некоторые подробности происшедшего уже были известны Панкратову, и он не стал ничего уточнять. — Потом не помню, что было… Потом кто-то стрелял. Вот. В общем, стреляли…
Светлана едва шевелила губами.
— Стрелял? — переспросил майор. — А вы видели этого человека? Который стрелял?
— Да. Я их видела.
— Их? Он был не один?
— Нет.
— А сколько их было?
— Двое.
Панкратов нахмурился.
— Вы помните, как они выглядели? — задал он новый вопрос.
— С бородой один. Черный. А второго не помню. Он в стороне все время стоял…
— А тот с бородой?.. Какое у него лицо?
— Я шрам только помню на подбородке.
— Шрам? — Панкратов резко подался вперед, но потом из опасения напугать пострадавшую сел в прежнее положение.
— Да. Шрам, — подтвердила Светлана. — Потому что у него везде волосы растут, а там, где шрам, не растут…
— Подождите, — майор раскрыл барсетку. Нашел среди документов затертый листок и протянул его девушке. — Посмотрите-ка на этот фоторобот. Похож тот человек, которого вы видели, на это изображение?
Светлана прищурила глаза. Она попыталась поднять голову, но тут же обессиленно уронила ее обратно на подушку. Панкратов поднес листок ближе.
— Да, — ответила она. — Только у него лоб шире, чем на фотографии, и нос с горбом.
— Так… Ясно. А как они называли друг друга?
— А они никак не называли. Они же сразу стрелять начали. Без разговоров. И Денис вот так вот на меня опрокинулся…
— А второй? — продолжал допытываться Панкратов. — Как он выглядел?
Он убрал фоторобот в сумку.
— Я не помню, — честно призналась Светлана. — Второй тоже черный. Они пришли… Я видела, когда они приехали на машине. Но я Денису ничего не сказала, потому что я работала в это время… А Зульфия отдыхала. Я и подумала, что потом скажу, когда отработаю… Когда мы с Зулей меняться будем… А они подошли и стали стрелять. Денис прямо на меня упал. И я в животе что-то почувствовала… Как будто кольнуло что-то, и я больше ничего не помню. Потом только, когда кто-то еще приехал на машине… И мы куда-то поехали. А потом уже в операционной…
Панкратов понимающе кивнул. Пытать девушку и дальше было жестоко, но у него остался еще один вопрос, требующий немедленного ответа.
— А какая у них была машина? Большая или маленькая? Какого цвета?
— Маленькая. Белого цвета, по-моему. Да, точно белая, — Светлана наморщила лоб, вспоминая подробности. — Простая русская такая… Ну, как у Егора…
— А какая машина у Егора? Кузов у нее вот такой? — Панкратов показал в воздухе ломанную кривую, рисуя кузов типа седан. — Или, может быть, вот такой? — он обвел более пологую дугу.
— Нет, вот тот. — Светлана достала из-под одеяла руку и ткнула пальцем туда, где майор нарисовал первую дугу.
— Может быть, это «Лада»?
— Да, — девушка даже обрадовалась подсказке. — У Егора «Лада» была. Я помню. Девяносто девять, он ее называл.
— Значит, «ВАЗ-21099»? Да?
Ознакомительная версия.
