Он пожал плечами:
— Я же говорю: ей показалось, что она должна… Она все нам рассказала, разумеется, начиная с той дурацкой статьи, которую опубликовал ее муж. Знаешь, это был лихой розыгрыш. В той статье что ни слово, то вранье. Мистер Тейлор просто где-то слышал это имя. За многие годы он нахватался каких-то бредней о разведке и контрразведке. И когда журнал предложил ему кругленькую сумму за сенсационный материал на эту тему, он, закусив удила, состряпал статейку. Заголовок: КАСЕЛИУС, ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО НИКТО НЕ ЗНАЕТ, Текст: масса умопомрачительных фактов, ни один из которых не соответствует действительности. Если верить его жене, он даже и не считал это обманом. Он был уверен, что просто здорово подшутил Вот такой он был шутник — обожал дурачить читателей.
— Если все это так, тогда зачем его убили?
Веллингтон расхохотался, вернулся к креслу и сел, помахав своей вонючей сигарой.
— А ты взгляни на это дело с точки зрения Каселиуса. Этот коротышка далеко не дурак. Уже много лет десятки лучших наших оперативников пытаются заловить его — и все впустую. Они его не поймали — это верно, но постепенно вокруг него кольцо сжимается, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Его заставляли менять одну «крышу)) за другой. Теперь вот его лишили шведского камуфляжа, который, насколько я понимаю, он считал своим последним спасением. И вот он читает про себя такую чушь: Каселиус — непревзойденный гений международного шпионажа с казацкой бородой и раскатистым хохотом, от которого трясутся стены Кремля. Его организация описана в малейших подробностях — и все это оказывается липой!
— А Лундгрен считала, что Тейлор все очень точно описал.
— Сара говорила то, что ей приказывал Каселиус, Когда такие независимые и гордые дамочки западают на мужика, они и впрямь теряют равновесие. Та статейка практически каждой своей строчкой била мимо цели — уж поверь мне! Каселиус о лучшем отвлекающем маневре и мечтать не. мог. Ему тогда только и оставалось, что каким-то образом привлечь всеобщее внимание к статье, чтобы ей поверили. Он большой мастер по этой части — он просто заманил автора статьи в западню и расстрелял его в упор. Это выглядело так, словно мистер Тейлор и впрямь заполучил какую-то важную информацию, что Каселиусу пришлось его убрать, ибо журналист знал слишком много. Так Хэл Тейлор стал великомучеником в глазах общественности, а его идиотская статейка стала рассматриваться — в некоторых кругах, по крайней мере, — как авторитетный источник информации о Каселиусе, бородатом великане. А Каселиус благополучно продолжал делать свое дело, посмеиваясь в рукав и разрабатывая очередную операцию, и при этом продавал дурацкие платьишка разным дурам в дурацких магазинчиках по всей Европе — симпатичный толстенький швед не более пяти футов роста.
Веллингтон скорчил ехидную рожу.
— Ох, и впрямь хитрая паскуда. Он ведь даже навел нас на след! Ты знаешь, что Каселиус — это просто латинизированная форма фамилии Карлссон. Стоит какому-нибудь местному Карлссону разбогатеть и размечтаться о славе, как он тут же изменяет свою фамилию на Касели-ус — точно так же, как если у нас в Штатах какому-нибудь Смиту ударит моча в голову, он станет Смайтом.
В комнате уже было не продохнуть от сигарного дыма. Я взглянул на закрытое окно, но передумал его открывать. Хотя и считал, что опасности сейчас не больше, чем было раньше. Лу уже должна была сказать Каселиусу, что теперь ему не стоит меня щадить. Однако в таком деле умение точно выверить время и действовать безошибочно дается не каждому, так что мне не было никакого смысла идти на неоправданный риск только ради того, чтобы глотнуть немного свежего воздуха.
Веллингтон ждал, когда я начну задавать вопросы. И я оправдал его ожидания:
— И все же я не совсем понимаю, каким же образом Лу Тейлор оказалась впутана в эту историю?
— У Каселиуса, приятель, вышла одна накладка. Похоже, что автоматчик на той дороге не сумел справиться с игрушкой так же мастерски, как сам Каселиус. Подойдя к машине, они увидели, конечно, гору покореженного металла, реки крови, но под телом растерзанного в клочья мужа сама миссис Тейлор лежала практически цела и невредима. А когда они стали стаскивать с нее труп, то обнаружили, что и он еще дышит. Он был как решето, но некоторые ребята, знаешь ли, живучи как кошки. Хэл Тейлор очень хотел остаться в живых. Он и жив — невзирая на урну с прахом и аккуратное надгробие с его фамилией. Он скрывается где-то во Франции. Каселиус — предусмотрительный господин. Он время от времени просит кого-нибудь сфотографировать, его и предъявляет фотографии миссис
Тейлор, чтобы она знала, что ее муженек выздоравливает. Так уж получается, что темпы выздоровления Хэла Тейлора в значительной степени связаны с тем, насколько хорошо миссис Тейлор выполняет просьбы Каселиуса. Ну что, теперь тебе все ясно, приятель? — Помолчав, он добавил; — И у меня есть пара снимков. Вот, смотри.
Он вытащил фотографии из кармана. Это были помятые снимки, сделанные дешевенькой камерой с дрянной вспышкой. На одном из них был изображен забинтованный мужчина на больничной койке — аккуратной и чистенькой; над ним склонилась улыбающаяся сиделка. На другом снимке — тот же мужчина на той же кровати, но постельное белье явно давно не меняли, одежду тоже, и за пациентом никто не присматривал — он лежал в полном одиночестве и явно был не в состоянии себя обслужить. Из-за яркого отблеска фотовспышки изображение оказалось смазанным, но даже при этом картинка была не из приятных.
Я вернул ему фотографии.
— Если это лучший образец мастерства фотографа Каселиуса, — сказал я, — то нет ничего удивительного, что ему понадобилось выписывать репортера из Америки.
— Первая фотография — из тех, которые Каселиус показывает ей, когда она работает удовлетворительно. Если же она начинает артачиться, ей присылают снимки совсем другого рода. Вроде второй фотографии. Какое-то время это производило нужный эффект. Она работала на Каселиуса, пользуясь тем, что она американская гражданка, и используя старые связи мужа и источники информации во благо коротышки. Потом, как я могу предположить, она трезво оценила сложившуюся ситуацию и поняла, что никакой надежды у нее нет и что, возможно, если она поможет нам подцепить Каселиуса, мы сумеем как-нибудь вернуть ей Хэла Тейлора. Потому-то она пришла к нам со своим планом, который ты запорол Теперь она неизвестно где и наверняка уверяет Каселиуса, что не имеет ко всему этому никакого отношения, что ее обдурили так же, как его, поэтому ему не стоит вымещать свой гнев на ее муже, где бы он ни находился, больной и беспомощный.
— Ты не знаешь, куда они направились? — спросил я.
Он помотал головой
— Я предложил Гранквисту организовать за ними слежку, но он решил больше не рисковать головой, следуя моим советам. Насколько я понимаю, он уже сыт по горло нашим сотрудничеством.
— Но ты же сам мог сесть им на хвост, — сказал я. — Это было бы разумнее, чем вваливаться ко мне в номер и распускать кулаки.
— Не надо мне говорить, приятель, что мне надо было делать. У тебя нет чего-нибудь выпить? А то у меня от всего этого что-то в глотке пересохло.
— Ты уже, кажется, ориентируешься, где у меня что лежит в чемодане. Пойди и посмотри.
Я подошел к комоду, достал маленькую пластиковую чашку и банку растворимого кофе, а потом отправился за занавеску в ванную. Я открыл кран и стал ждать, когда пойдет горячая, пробуя струю пальцем. Перед моим мысленным взором возникла Лу Тейлор в черных обтягивающих штанах. Потом Лу Тейлор в коричневой юбке и свитере. Потом Лу Тейлор в красивом черном платье. Потом я перестал о ней думать. Я услышал, как громила в комнате два раза шумно отхлебнул из моей фляжки. Что ж, алкоголь должен убить все его бактерии, но все равно потом надо будет тщательно помыть горлышко емкости.
— Господи, ну и духота здесь у тебя! — услышал я его восклицание.
— Ну, если бы ты не накурил…
Я замолчал. Он двинулся к окну. Я бы мог его, наверное, предупредить, но он уже давно был совершеннолетний. Он состоял на этой службе не меньше моего. И я ничем не был ему обязан, если не считать синяка на челюсти и пары отбитых ребер. Черт с ним. Я услышал звук открываемого окна. В то же мгновение раздался выстрел. Я вошел в комнату. Спешить было незачем: снайпер либо промахнулся, либо нет.
Когда я вошел, Веллингтон стоял у раскрытого окна спиной ко мне, прижав ладони к лицу. Я, кажется, говорил, что на окнах нет сетки. Так что когда он качнулся вперед, ему ничего не помешало. Последнее, что я увидел были подметки его ботинок. Гигантские такие подметки. Здоровый он все-таки был мужик. Прошло, кажется, немало времени, пока под окном двумя этажами ниже не раздался стук упавшего тела.
