– Да, – соглашается Андрей. – Хотя уголовники там тоже были. Хотя бы тот же друг Зураба.
– Зураб сам сказал, что этот тип скорее всего бывший боевик. Только доказать ничего не удалось. Наверное, несильно и ковыряли, поскольку его дело шло через местную чеченскую ментовку. Кстати, следует посоветовать генералу всерьез проверить эту бригаду. Наверняка половина ее состава живет по поддельным документам и имеет за собой основательные «хвосты» дома.
– Я позвоню ему... Попозже... – обещает Андрей.
– Наши «сесть» на азера не пытались?
– Пытались. Наши не любят неясности... Была «стрелка», азер привел своих боевых чеченов, были высказаны взаимные претензии, потом были звонки с места в Москву авторитетным ребятам. Договорились на том, что азер сбывает «дерьмо» только на территории своего кафе. Поставлять куда-то на сторону ему не разрешили. Причем ограничили только героином. Он сначала и «синтетику» гнал. Запретили. Конкуренция. Особенно касается «синтетики». «Синтетика» сюда через Москву идет и москвичами контролируется.
– В этом кафе всегда студенты пиво пьют... – выдает Ангел дополнительную информацию.
– И «дерьмо» покупают... Место выгодное. Неплохо, гаденыш, жил.
– Тем не менее, – дает Андрей экспертное заключение, как человек, несколько лет занимающийся борьбой с незаконным оборотом наркотиков и изучивший это дело достаточно хорошо, – при таких ограничениях он не имел возможности развернуться так, как все они мечтают развернуться. А не имея возможности развернуться, такие люди на месте не задерживаются, предпочитая хоть какое-то время по полной программе отработать на новой территории, пока и там не «наедут». Он бы быстро стал искать более удобное место, где азеры сильнее, где он работал бы без всяких ограничений со стороны местного уголовного мирка... Некоторые такое место находят, если получают поддержку, некоторые подолгу болтаются по разным регионам. Но что-то нашего азера здесь держало...
– Мадам Джиндан... – резюмирует Доктор.
– Это, кстати, сходится с данными Астахова. Он сумел запросить агентуру в Баку. Наш азер не входит в число уважаемых людей. Семья живет довольно скромно. Здесь работали не его деньги, и он был откровенно подставным лицом.
– У меня вся информация... – сообщает Дым Дымыч. – С нами чем-то делиться намерены?
– Намерены. – Тобако вводит помощников в курс ситуации вокруг мента.
– Тогда что сидеть? Едем! – решает Ангел. – Пока нас «пирамидовцы» просьбами не загрузили.
* * *
На сей раз Доктор не берет, к ее удовольствию, машину жены. На переднем сиденье «Гранд Чероки» Ангела ему есть где вытянуть ноги. Тобако, как конкретный приверженец «БМВ», садится в машину Сохатого. Инструменты, привезенные накануне Юрой Алферовым, лежат у Андрея на коленях все в той же сумочке-барсетке.
– Давненько я не баловался взломом... – скромно улыбается Дым Дымыч. – Боюсь, квалификацию потерял.
– Я не потерял... – отвечает Андрей.
Дом они находят быстро. Стандартная панельная пятиэтажка постройки шестидесятых годов минувшего века в квартале, состоящем из точно таких же домов и нескольких пятиэтажек из силикатного кирпича – в шестидесятые годы так разнообразили ландшафт жилых районов, чтобы жители не могли заблудиться. Чуть позже, перейдя на девятиэтажки, разнообразить перестали.
Машины, как и полагается, ставят в соседнем дворе. Собираются двинуться за угол, когда Доктор внезапно замирает и останавливается. За ним останавливаются остальные.
– Очки в машине забыл? – спрашивает Тобако.
Доктор разворачивается медленно, словно ожидает удара в спину. И смотрит через двор. Все смотрят по направлению его взгляда. Там еще одна стоянка для машин. И, среди других, стоит белая «девятка» с милицейской кепочкой на передней панели, прямо перед стеклом.
– Любимая машина... Нашлась... – говорит Тобако. – Но значит ли это, что наша мадам живет в доме по соседству от нынешнего жилища мента? Или она, как женщина благоразумная, просто поставила машину, находящуюся в розыске, в стороне, но не очень далеко, чтобы при надобности можно было ею воспользоваться?
– Надо страховаться... – решает Доктор. – Дым Дымыч, переезжай на ту стоянку. Остановись так, чтобы сзади заблокировать «жучку». Если что-то в наше отсутствие... Задержание за тобой...
* * *
Втроем интерполовцы обходят дом по периметру, присматриваются.
– Вон тот балкон... – глазами показывает Ангел. – Третий этаж. Зеленой краской покрашен. По-доброму, когда в дверь ломятся, умелый и тренированный человек, даже после сотрясения мозга, может свободно спуститься здесь. Я бы на месте своего руководства послал Ангела, как существо почти летающее, по пожарной лестнице на крышу, чтобы он спустился по верхним балконам на нужный.
– Я сам думал тебя попросить об этом, – говорит Доктор. – Меня, боюсь, местная крыша не выдержит, а Тобако у нас лучше всех справляется с замками...
– Будет сделано, – соглашается Ангел. – Только сначала захвачу страховку – буксировочная лента для этого будет весьма кстати. Как только спущусь на позицию, позвоню тебе. Ждите в подъезде.
– Будет очень смешно, – по-детски радуется предполагаемому результату Тобако, – если мы взломаем дверь, а в квартире никого не окажется.
– Хотя бы найдем ключи от гаража.
– Но соседи успеют вызвать ментовку, и нас с удовольствием повяжут...
– Отмахнемся. Или сбежим через балкон. Менты никогда не догадаются подстраховаться.
Они расстаются у пожарной лестницы.
Сережа Ангелов всей душой рвется принять участие в боевой части операции, но он понимает, что такое воинская дисциплина, отлично знает, что совершенно не экипирован для подобного мероприятия, и потому только прислушивается, оставшись на первом этаже вместе с инспектором Собецки. Остальные уже вышли и расселись по машинам.
Сопротивление террористы оказывают только в глубоком, как оказалось, в целых два этажа, подвальном помещении. В муниципальном плане здания, имеющемся у спецназа на руках, значится только одна подсобная комнатка в подвале. Очевидно, что-то здесь достраивалось уже после инвентаризации здания. Там собралось большинство из боевиков – хорошо вооруженные, прикрытые бетонными стенами, отчаянные, потому что прекрасно знают свою дальнейшую участь в случае ареста.
Спецназовцы взрывают бронированную дверь вместе с частью прочно армированной стены. Террористы тут же отходят в другую комнату, и приходится взрывать вторую дверь. Но уже при штурме первой убит один спецназовец и двое получают ранения. Сами боевики отходят без потерь. По крайней мере, в первой комнате, за линией обороны, даже следов крови не оказывается.
Командир отряда спецназа сам, без всяких согласований с руководством, принимает решение на применение газа. Срочно доставляются из машины входящие в штурмовой комплект баллоны, спецназовцы натягивают на головы неуклюжие лупоглазые противогазы. Все готово. Звучит команда. Непосредственно рядом с дверью оказываются только два сапера. Они выполняют свою работу и скрываются за выступами стены. Звучит взрыв, стремительным эхо уносясь на верхние этажи. Дверь вываливается, и из-за нее сплошным огнем и грохотом звучат автоматные очереди. Патронов не жалеют, потому что их у террористов избыток. Но из-за угла выставляются два шланга с раструбами, и белое облако за секунды заполняет всю комнату.
– Они забрали из шкафа в нише часть взрывчатки, – докладывает один из спецназовцев командиру.
– Всем покинуть здание! – звучит команда.
Сережа выходит вместе с командиром и с инспектором.
– Занять позицию по дальнему периметру, – командир отдает распоряжения, и инспектор не вмешивается в них. Знает, что здесь он бессилен даже совет дать. – Отогнать машины... Подальше, за квартал и еще дальше... Эвакуировать людей из ближайших домов...
Никто не знает, сколько взрывчатки захватили с собой в дальнюю комнату подвала террористы. От взрыва может сдетонировать и та взрывчатка, что еще не вынесена из стенных шкафов. А ее там немало. Хорошо еще, что это простой тринитротолуол, а не «семтекс». «Семтекс» детонирует гораздо легче и имеет большее разрушающее действие.
Но ни жителей эвакуировать не успевают, ни даже машины достаточно далеко отогнать. Внутри дома вдруг начинает по нарастающей стремительно подниматься гул, который перерастает в грохот. Дом приподнимается, как мощная бетонная глыба, и вдруг оседает, ссыпается сам на себя, превращаясь в груду обломков, прикрывающих братскую могилу террористов. Взрывная волна не слишком сильна. Но и она выбивает стекла в соседних домах.
– Сплошное разорение страховых компаний... – говорит инспектор Собецки, выходя из-за угла и делая знак машине, чтобы подъезжала.
Сережа выходит вместе с инспектором, хотя он стоял так, чтобы из-за угла наблюдать за происходящим. Только корпус от взрыва прятал.
