Мазур кое-что прикинул и сопоставил: по времени вполне сходилось. И спросил:
— А вы, любезный, при доне Астольфо не украшали ли своей персоной контору, именовавшуюся ДСГ?
— Ну и что? — пожал плечами полковник. — В свое время революционное правительство не нашло за мной грехов, так что я чист. Ну что ты ломаешься? — спросил он, полное впечатление, с искренним недоумением. — Тебе предлагают миллионы, паспорта Эстадос Юнидос тебе и твоей девке... А знаешь что? Я ведь могу и не загонять ей иголки под ногти. Я просто поставлю эксперимент: сколько жеребцов в солдатской форме она сможет выдержать, прежде чем отдаст концы. Так даже интереснее. Ты никогда не видел девку, которую одним заходом оттягивают десятка два солдат? Увидишь. Я тебе гарантирую...
Он замолчал. Вынужден был замолчать — казалось, над самой крышей пронесся могучий свистящий рев, отчаянно задребезжали оконные стекла — но уцелели. Низко над городом промчался с востока на запад реактивный истребитель.
Полковник с капитаном обменялись взглядами — и Мазуру в этих взглядах явственно увиделась растерянность. Непонятно, что это означает, но растерянность была...
А в следующий миг где-то на улице загремел голос, чеканивший что-то на испанском — явно мощный динамик. Голос гремел, не переставая — и тут же где-то в здании, очень похоже, на первом этаже, затрещали короткие автоматные очереди — именно автоматные, а не из автоматических винтовок. Так, это уже винтовка... Серия пистолетных выстрелов, снова заработали автоматы, уже ближе...
Полковник с капитаном перебросились парой фраз на испанском — с растерянными, удивленными, злыми лицами. Капитан вскочил и бросился к двери, расстегивая кобуру — очень неловко, как человек, который к таким кобурам не привык...
Большой ошибкой с его стороны было оказаться в пределах досягаемости Мазура. А, впрочем, Мазур в любом случае достал бы до стены кабинета. Он молниеносно наклонился всем телом вправо, сунул капитану меж ног трость, и, когда тот грянулся во весь рост на пол, оглушил ударом ноги в нужную точку. Нагнулся и выпрямился уже с «Глоком» капитана в руке. Не теряя ни секунды, ткнул полковника концом трости в глаз, отчего тот, так и не успевший ничего предпринять, сгорбился, зажимая глаз ладонью и взвыв от боли—для здоровья, а тем более для жизни не опасно, но ненадолго ошеломит. В три прыжка обежал стол, выдернул из кобуры полковника его пистолет.
Дверь распахнулась, влетел старшина, сгоряча запустивший тираду на испанском. Это было уже даже и неинтересно. Метров с четырех Мазур, как на стрельбище, аккуратно угодил ему в лоб, после чего старшина рухнул в кабинет головой вперед. Стреляли уже на втором этаже, совсем близко от гостиницы гремел динамик, но вот на улице выстрелов не слышалось.
Мазур прянул кошкой — ну, признаем, довольно пожилой кошкой — к двери, за шиворот втащил старшину в кабинет, захлопнул дверь, задвинул уже замеченную раньше щеколду. К столу вернулся, не особенно и торопясь — полковник все еще промаргивался, тер глаз ладонью, смахивая слезы. Положив оба пистолета на стол дулами к двери — на самый краешек, подальше от полковника, — выхватил из трости клинок и аккуратно приложил конец трехгранного острия к ушной раковине поганца, бросил холодно:
— Замри, сучий выползок! Мозги пробью от уха до уха!
Полковник был, разумеется, в ясном сознании — и, с похвальной быстротой оценив ситуацию, ощутив холодок стали в каких-то миллиметрах от барабанной перепонки, замер истуканом, отчаянно гримасничая левой стороной лица, инстинктивно смаргивая обильные слезы.
— Что там орут через динамик? — рявкнул Мазур. — Убью, ихо де пута [14]! Что они кричат?
Полковник обильно потел. Мазур смотрел на него с холодной брезгливостью: то, что он легко взял верх над этим скотом, даже не заслуживало названия победы. Вполне вероятно, эта лысая тварь и оружия-то никогда в ход не пускала — зачем это пытальщику? Палачествовал в ДСГ, когда пришли «революционные майоры», ухитрился как-то проскочить между стебаных (довольно мало костоломов из ДСГ встали к стенке или попали за решетку), нашел применение своим талантам уже при новой власти (пытки прекратились, но мало ли где может пристроиться опытный шпик тайной полиции)...
— Это морская пехота, — зачастил полковник. — Они говорят, что парашютисты заняли базу «Чукутан» и освободили президента. Правительственные войска полностью контролируют столицу, руководители мятежа арестованы... Приказывают бросить оружие, иначе все будут расстреляны на месте...
Мазур испытал нешуточную радость: набрехали, суки, жив президент и взял все в свои руки! Оглянувшись через плечо, бросил:
— Посиди пока...
В коридоре уже не слышалось ни выстрелов, ни топота, на улице тоже стояла тишина, только где-то поблизости рычали моторами броневики. А вот американский гость стал подавать признаки жизни, слабо зашевелился, замычал что-то. Мазур, сделав два шага, новым ударом ноги отправил его в прежнее состояние и вернулся к столу. Сказал холодно:
— Ну, а теперь колись: что это за тип, на которого ты работаешь?
— Представления не имею, честное слове, сеньор адмирал! — прямо-таки взвыл лысый. — Ясно только, что гринго. Я на них не работал, он меня нашел, принудил... У меня не было выбора, клянусь Мадонной Сантокрочийской, он знал обо мне такое, что мне пришла бы смерть...
— Даже теперь? — поднял бровь Мазур. — Ну, и что ты такого наворотил?
- мы тогда были совсем молодые, сеньор адмирал… Ехали втроем, все подвыпивши, по тротуару шла очень красивая девушка... Мы ее арестовали, отвезли на одну из конспиративных квартир, и там... Никак нельзя было оставлять ее в живых, она не походила на девушку из бедных кварталов... Тело бросили на окраине, инсценировали нападение грабителей... Потом оказалось, что она дочь очень большого человека из рыболовного бизнеса... Он жив до сих пор, хоть и стар. Если бы он узнал...
— Кишки бы тебе намотал на забор, понятливо кивнул Мазур. — Как и я на его месте.
— Мы были молодые, и...
— Тихо! — сказал Мазур, поворачиваясь к двери.
Там затопотали шаги, в дверь застучали—но уже не прикладами, а, очень похоже, кулаками и тяжелыми солдатскими ботинками. Что-то кричали по-испански, потом знакомый голос заорал на языке родных осин:
— Кирилл, что у тебя там? Пусть бросают оружие и сдаются, иначе перещелкаем на месте!
Мазур, ухмыльнувшись, прошел к двери, отодвинул щеколду и отпрянул в сторону, чтобы и его сгоряча не сосчитали. Влетели трое в темно-синих бушлатах и голубых беретах морской пехоты, один и точно сгоряча ткнул Мазуру в пузо дуло короткого автомата с откидным прикладом, но тут же убрал.
Четвертым вошел Лаврик с таким же автоматом, с первого взгляда оценил обстановку, ухмыльнулся:
— Я смотрю, сам справился?
— А то, — сказал Мазур, чувствуя, как тает нешуточное напряжение. — Вот это — интересный американец, тебе пригодится. Вот это — местный ссученный кадр, тебе тоже наверняка пригодится, при твоей-то коллекционерской страсти. А это... Этот уже не при делах, отбегался...
Лаврик что-то сказал по-испански — и двое морпехов, подхватив бесчувственного американца, поволокли его к выходу. Третий погнал перед собой лысого, подталкивая автоматным дулом в поясницу.
— Ага, — сказал Лаврик. — И коньяк есть. Хорошо вы тут устроились, мило беседовали. А дядя Лаврик на старости лет вынужден лазить с молодыми по канализационным коллекторам... Ну, за успех предприятия, — он наполнил рюмки.
— Белль...
— Да жива и здорова твоя Белль, не бери в голову, — сказал Лаврик опрокинул рюмку и помотал головой. — Все живы и здоровы, эти, в ресторане, побросали оружие после первой очереди в потолок, а когда увидели, что работает морская пехота...
— Что там случилось?
— Если прикинуть, дурная пародия на приличный переворот, — хмыкнул Лаврик. — Кружок художественной самодеятельности при фабричке балалаек. Пехотный полк, две роты военной жандармерии и полдесятка броневиков. Дворец они заняли, но кишка оказалась тонка стрелять в президента. Отвезли его на базу «Чукутан», посадили на гауптвахту и сели сочинять воззвание к народу, идиоты. Охрана Генштаба отбилась. Телестудию они не взяли. Полезли на Глагола — всего-то ротой, дебилы. Ну, Глагол их и накрошил, — Лаврик ухмылялся. — Глагол, между нами, на седьмом небе — раз в жизни, на старости лет, но удалось все же повоевать... Один из адъютантов президента, даром что сухопутчик, сумел выскользнуть из дворца незамеченным и помчался, в Генштаб. Ну, подняли парашютистов, гвардию, всех, кто имелся под рукой. Точной информации не было, но кое-какие звоночки имели место, так что президент еще позавчера распорядился перебросить из Майреса и морскую пехоту. Кто-то здесь успел нажать тревожную кнопку. Ну, ребята прошли подземными коммуникациями и быстренько эту сиволапую пехоту привели к одному знаменателю, — он процедил с исконным, старинным флотским превосходством: — Сухопутные... Случилась еще небольшая заварушка в Бальядесе — это городок милях в тридцати от столицы, — но и там все уже кончено, рыпалась только часть гарнизона, вроде бы в паре мест в Месаудеро тоже случились вылазки контрреволюции, но и там наверняка все быстро погасят... Ну, пошли? А то там твоя Белль за тебя переживает со страшной силой, нужно успокоить девчонку: молодая еще, первый раз в жизни посреди переворота оказалась...
