свечи. Рядом столик, как будто обсыпанный мукой.
В комнате почему-то пахло порохом. На стене напротив красовалось кровавое пятно с отпечатком ладони.
- Грегори? – ленивым голосом спросил один, краем глаза заметив знакомые куртку и шапку, - Тебя только за смертью посылать.
- Пива привез? – спросил другой.
Уинстон не ответил, но подошел поближе, пока они не повернулись. Холл тут не ангар для боинга, поэтому через пару секунд, которую дали Грегори для ответа, он уже стоял у дивана.
- Где она? – спросил Уинстон.
Двое вскочили.
- Эй, кто ты такой? – крикнул один, а второй просто выругался от неожиданности.
- Где она?
- Это тот лысый, за которым поехал Грегори, - сказал первый.
- Где Грегори? – спросил второй.
- Лежит у меня с пулей в брюхе, - честно ответил Уинстон.
- Ты совсем сдурел, быдло синее? – «синее», по-видимому, относилось к синему комбинезону, в котором они видели Уинстона. Внутренние не считали, что Внешние сильно отличаются от пролов.
- У меня в натуре башню сорвало, - Уинстон в тюрьме пополнил свое знание родного языка и при желании мог ботать на фене. Правда, он никогда не щеголял этим знанием, - Отдайте мне мою бабу, потом побазарим.
- Ты кто такой вообще, чтобы от нас чего-то требовать?
Уинстон бросил взгляд на диван. Так и есть, в углу подушка. Он взял подушку и приложил ее к стволу револьвера. Враги так же хихикнули, как Грегори. По-видимому, он в куртке на три размера больше даже с оружием в руках не выглядел достаточно страшно, а подушка в цветочек создавала еще более нелепое впечатление.
Он подошел на всякий случай еще на шаг. Черные отступили. Он торопливо сделал еще два шага и выстрелил через подушку в старшего из них. Он, кажется, представился как какой-то Генри тогда в театре. Генри упал, а второй бросился на Уинстона, вытянув руки.
Уинстон повалился назад и больно ударился локтем. Правую руку как током прострелило. Револьвер выпал.
- Эдвард! – крикнул парень, наваливаясь сверху на Уинстона.
Он был тяжелее и сильнее, но совершенно не умел драться. Из слишком благополучной семьи происходил. О борьбе в партере и добивании имел представление только из боевиков. На этом и погорел.
Уинстон подставил под летящий в лицо кулак подушку, которую он все еще держал в левой руке. Лежа на спине, наподдал коленями врагу по заднице, схватил правой рукой за рубашку и сбросил его с себя в сторону камина. Вскочил и оглянулся в поисках оружия. Пистолет отлетел в другую сторону, а вот кочерга сойдет.
На лестнице, ведущей в мансарду, появился Эдвард, державший в руке толстую книгу со звездой, вписанной в круг на обложке. Уинстон рванулся за кочергой, а Эдвард зачем-то к входной двери. Неужели хотел убежать в феврале в домашних тапочках по чистому полю? Второй парень встал, и отступил на шаг от противника с кочергой и заодно от лежавшего у камина револьвера.
Клац-клац! Эдвард повернулся, держа в руках помповое ружье. Оно стояло, прислоненное к стене под вешалкой, и Уинстон прошел мимо, не заметив. Герои вестернов всегда передергивают перед первым выстрелом. Особенно, если неизвестно, есть в стволе патрон или нет. Оказалось, что патрон был, при перезарядке он вылетел на пол, и на его место встал следующий из магазина.
Бах! Эдвард выстрелил от бедра, не целясь.
И промазал с расстояния около трех метров.
Все почему? Потому что выросшие на мультиках горожане думают, что дробовик выдает сплошную зону поражения размером с колесо от машины чуть ли не сразу на дульном срезе. Поэтому и целиться незачем. На самом деле, контейнерная дробь из ствола с дульным сужением первые несколько метров летит плотной группой, чтобы заряд накрыл добычу на нормальной охотничьей дистанции, а не разлетелся к этому месту на пару метров по горизонтали и вертикали. И обычный патрон двенадцатого калибра в непривычных руках без упора в плечо выдает такую отдачу, что ствол задерется в небо. Киношная пиротехника и близко не имитирует отдачу настоящего оружия.
Уинстон с кочергой успел пробежать два шага до Эдварда, пока тот передергивал цевье и возвращал ружье в горизонтальное положение.
Бах! – Эдвард дернул спуск от удара кочергой по стволу.
- Ааа! – заорал второй парень. Он поднял револьвер, но по рукам его обсыпало дробью, отрикошетившей от гранитной облицовки камина. При рикошете под углом дробь уже не летит так же плотно, как на выходе из ствола.
Уинстон, не останавливаясь, ткнул Эдварда в грудь загибом кочерги, а левой схватил ружье ближе к концу ствола. Эдвард выстрелил в третий раз, и заряд ушел в потолок. Оба упали. Эдвард, тут же вскочил, еще раз передернул цевье и выстрелил в поднимавшегося Уинстона. Но Уинстон как раз подцепил его ногу кочергой, и Эдвард опять не попал, зато упал и ударился затылком об стену.
Второй парень за это время снова поднял револьвер, схватил рукоятку двумя ранеными руками и надавил на спуск сразу двумя пальцами, стоя на коленях и направив ствол примерно в сторону врага и не целясь по-настоящему. Бах! Мимо.
Уинстон бросил в него кочергой, схватил Эдварда за ноги и дернул на себя.
Бах! – уворачиваясь от кочерги, которая, кстати, и так бы в него не попала, парень дернулся и снова промазал.
- Тебе конец, - сказал Эдвард, лежа на спине и наставив ружье на Уинстона, который стоял и держал его за ноги. И передернул цевье. Герои вестернов всегда передергивают перед важным выстрелом. Из затвора вылетел нестреляный патрон.
- Два конца, - сказал второй парень, подойдя и направив револьвер в лицо Уинстону с полуметра.
Уинстон подумал, что бы сказать такого остроумного, но, поскольку героем вестернов не был, ничего не сказал.
Щелк!
Щелк!
У обоих закончились патроны.
Уинстон дернул ноги Эдварда в стороны и пнул его в пах. Тот заорал и потерял сознание.
Щелк! Щелк! – револьвер прокручивал пустые камеры. Киношные ковбои забивают в барабан хотя бы дюжину зарядов, а скромный англичанин может прийти на разборки и с полупустым.
Уинстон поднял дробовик, поднял патрон и засунул его в магазин по лотку подачи. Не такая уж сложная штука. Куда еще тут можно совать патроны. Цевье на себя и от себя.
- Эй, ты чего! – крикнул парень, опуская разряженный револьвер, - Она живая, подойди посмотри.
-
