Ознакомительная версия.
Но охрана, судя по всему, мало верила, что их подопечный может кому-нибудь понадобиться. Они ограничились беглым осмотром первого этажа, на котором тут же выловили притаившегося Морозова.
– Алексей Василич! – кричал тот, отбиваясь от охранников. – Куда они меня тащат! Алексей Василич! Идите сюда… Нам нужно поговорить…
– Мне разговоры с тобой уже осточертели! – Из машины вышел молодой подтянутый человек в строгом сером костюме, в котором я узнала того, что покинул ресторан перед Игорем… – Ты какого хрена сегодня в ресторан приперся? Там же и глаз полно посторонних, и ушей… Если выкинешь что-нибудь подобное, пеняй на себя, с тобой церемониться не будут…
– Я тоже церемониться с вами не буду, вот что, Лешенька! – неожиданно озверел Морозов. – Ты сколько мне уже мозги трешь – завтра, завтра… Я свое дело сделал, мне уезжать нужно!
– Вот и уезжай! – подхватил Придорожный. – Самое умное решение на твоем месте…
– А деньги! – даже подскочил на месте от возмущения Морозов. – Ты помнишь, сколько ты обещал мне заплатить за все это?
– У меня сейчас тысячи лишней нет, не то что миллиона. Да и потом – куда тебе такая уйма денег? На баб их все равно не истратишь, пропить их невозможно…
– Не твое дело! – огрызнулся Морозов. – Это мои деньги! Я их заработал! А вы только и делали, что мешали мне. И вообще – договаривались мы об одном. О самом главном – что ни ты, ни он к моим подопечным ни ногой, никаких контактов… Так чего он приперся, куда его не просили, и разорался там, как на базаре… Там еще, между прочим, одна странная телка крутилась, когда он орал во все горло… Он что-то слишком беспечен стал, как бы чего с ним не случилось. Плакали тогда заработанные мною денежки!
– Не забывай, что они пока еще государственные. А твоими станут только после того, как их из Москвы на наш счет переведут, а потом я их с этого счета сниму целевым назначением… Тебе остается только ждать… Сейчас ни у меня лично, ни в казне областной ни рубля драного нет. Сам в кредит живу, только за счет того, что должность мою уважают… Уезжай домой, Эдик, я тебя найду, когда получу деньги…
– Ну уж нет! – запротестовал Морозов. – Так я и поверил, что ты отдашь мне эти деньги. Я хочу присутствовать при том, как их будут делить. Иначе, боюсь, обо мне никто не вспомнит…
Придорожный выдержал паузу. Видно мне было неважно, но я поняла, что он внимательно и угрожающе смотрит на Морозова.
– Напрасно ты здесь хочешь остаться, – сказал он. – Так ты можешь никогда не увидеть этих денег…
– А ты мне не угрожай, я твоих бандитов не боюсь…
Придорожный засмеялся, ничего не ответил, и я услышала, как хлопнула дверца его машины и заурчал мотор. Машина ушла… Я сидела в полном недоумении – какие же деньги требовал Морозов с местного деятеля? Миллион рублей – огромная сумма даже по московским меркам, не говоря уже про булгаковские или тарасовские… За какую же услугу можно получить такие деньги? Просто ребус какой-то…
Морозов покинул стройплощадку первым, и я, конечно, его потеряла. Но особенно из-за этого не расстраивалась – о нем и его контактах я и так получила достаточно много информации. Нужно ее осмыслить, а тогда уже отправляться за новой порцией…
К тому же мне пора было встречаться с Кавээном и, кроме всего прочего, необходимо было узнать, как дела у раненого Игорька…
С Кавээном мы разговаривали по дороге в дежурную городскую больницу, куда «Скорая» увезла Игоря. Он сообщил мне не менее интересную информацию.
Элементарно, через работающее круглосуточно адресное бюро УВД он узнал, что семья Самойловых в составе трех человек сначала зарегистрировалась в Булгакове месяц назад, а затем снялась с регистрации и уехала – за три дня до катастрофы… Он пытался узнать, куда уехали мать с дочкой, и по слухам во дворе их дома установил, что уехали они за границу, «кажись, во Хранцию», как выразилась одна беззубая старушка…
Этот факт неплохо согласовывался с поведением капитана, но окончательные выводы делать было бы рано… Стало совершенно неясно – кто стрелял в Игорька, о каких деньгах шла речь у Морозова с Придорожным, как они связаны с мостом, в конце концов?..
Но эти вопросы мы с Кавээном даже обсудить не успели. Новость, которая ждала нас в больнице, была малоутешительной. Рана Игорька оказалась достаточно серьезной, он потерял много крови, врачи установили, что у него сложный перелом ключицы, который лечится очень долго. Все зависит от того, как будет срастаться кость. Мы уже хотели было пройти к Игорьку в палату, как вдруг выяснили, что полчаса назад поступил приказ руководителя спасательных работ генерала Кольцова срочно отправить Игоря на самолете МЧС в Тарасов, под охраной бойцов из спецподразделения МЧС. Самолет специально за ним прислали…
У нас с Кавээном вытянулись физиономии от таких новостей. Генерал Кольцов? Он что же, следит за нашими действиями? Не может быть! Я неосознанно начала озираться по сторонам, стараясь заметить за нами слежку. И, представьте себе, обнаружила! И готова поклясться, что физиономию, которая напряженно и внимательно наблюдала за нами с Кавээном и в самой больнице, и тогда, когда мы вышли на улицу, я очень хорошо запомнила. Это был один из типов, которые отнимали у нас помощника капитана Васильева, когда я с ним первый и последний раз разговаривала на теплоходе… Он, без всяких сомнений, был фээсбэшником…
…Ночью я не могла уснуть, прислушиваясь к мерному посапыванию Кавээна, растянувшегося на полу Фимкиного номера. Из головы у меня не выходил разговор Морозова с Придорожным, подслушанный мной на строительстве коттеджа.
В нем заключалась какая-то неявная информация, в смысл которой проникнуть было невозможно, не обладая дополнительными, проясняющими картину фактами, но можно было почувствовать сами выводы, к которым ведет ее анализ… Я настраивалась на связь этого разговора с катастрофой, и постепенно во мне начало формироваться сначала ощущение, а потом уже и понимание того, что катастрофа в Булгакове была запланирована…
Кто-то собирается заработать на этой катастрофе большие деньги, которые будут направлены сюда на ликвидацию последствий. В пользу такого вывода говорило многое. Безденежье, на которое жаловался Морозову Придорожный. Огромная сумма, которую тот обещал Морозову заплатить за какие-то услуги… Наконец и то, что семья капитана отправилась во Францию… Выходит, капитану заплатили вперед? Это могло быть одним из условий его согласия принять участие в этой трагической афере…
Но кто мог серьезно нажиться на последствиях катастрофы? Экологическая служба области? Нет, это слишком мелкие чиновники, которым никогда не доверяют крупные финансовые средства… «Гринпис»? Ну, это совсем уж фантастика. Слишком далеко все это от России и Булгакова… Руководство местного МЧС? Тоже – нет. Наши службы занимаются только спасательными работами. Финансирование восстанавливаемых объектов всегда идет по другим каналам… По каким? Прежде всего – через местную власть, через местный бюджет… Только – местная власть, которая и будет в конечном итоге распоряжаться деньгами из центра, у других организаций доступа к деньгам не будет…
Значит, истинный мотив мог быть только у местных властей: участие в организации катастрофы местной власти с целью привлечь из центра средства на ликвидацию последствий, а использовать их… Известно, как в России используются деньги, отпущенные на благое дело… Эти средства, без всякого сомнения, будут украдены… Местная власть купила московских фээсбэшников в лице полковника Краевского, недаром он так яростно вырывал из наших рук исполнителя акции капитана Самойлова… Он же путает и затягивает расследование, подсовывает сбивающие следствие с толку версии. Он же теперь должен будет, по логике вещей…
Сон мой окончательно прошел, едва я сообразила, что Краевский теперь должен будет убрать Морозова, который не только знает слишком много, потому что явно не без его участия следствие лишилось двух главных свидетелей катастрофы – Самойлова и Васильева, но Морозов еще и очень нервно ведет себя из-за денег, которых ему не заплатили за это… Он опасен для них…
Я сразу поняла, что мне нужно делать… Если Краевский уберет Морозова, он, а вместе с ним и Придорожный с Губенко, могут чувствовать себя почти в безопасности… Это же классическая схема: убирается исполнитель, а затем – тот, кто убрал исполнителя, и концов уже не найдешь… Версию со стрелочниками уже ничем опровергнуть не удастся… Всему виной – вечное русское пьянство, на этот раз осложненное еще и наркотиками. Ну, это просто – чтобы версия соответствовала духу времени… Потом останется только избавиться от путающейся под ногами молоденькой капитанши из МЧС, сующейся не в свое дело, и спокойно ждать денег, перевод которых в Булгаков должны обеспечить свои люди в Москве… Тем тоже заплачено…
Ознакомительная версия.
