«Облака перламутровые…» — пытался не думать Пастухов, но почему-то это не удавалось — его неуклонно одолевали мысли о человеке, на котором, неизвестно почему, в последние несколько дней буквально свет клином сошелся. Куда ни посмотришь — везде она, бедная тетка, всюду наследить умудрилась…
Встреча с Софьей Огинской обещала стать более чем интересной.
Санкт-Петербург
9 июля 200… года, 12.14
К утру Док понял, что с таким же успехом он мог просто заходить в любой дом и спрашивать: не знают ли они Ахмета или Асланбека? Адреса и телефоны, которыми были напичканы карманы террориста, были ложным следом. Да, он успел разгромить еще два наркопритона, вмешался в мирную жизнь пяти публичных домов, побывал в нескольких саунах, кафешках, ресторанах и магазинах распродаж. Нигде здесь Асланбек с подельником жить не могли. Парень просто собирал все телефоны и адреса, по которым, наверное, решил отправиться после выполнения задания. А теперь лежит в морге, а к пальцу его ноги привязана бирка.
Из Москвы Голубков как-то смущенно сообщил, что остальные ребята отправились в Бразилию. Док не очень понял зачем, но не позавидовал. Он-то знал — диких обезьян там мало, зато всякой гадости, начиная с лихорадки и кончая анакондами, хоть завались.
К полудню он понял, что засыпает за рулем. А у него осталось еще половина адресов и телефонов.
Аналитики и дешифровщики тоже сообщали весьма неутешительные сведения. Все пометки ничего общего с делом не имели. Это были килограммы сахара, пакеты сыра, пачки сигарет и бутылки водки. Зачем Аслан отмечал все купленное, Док не мог разобраться. Он понимал, что террористы не такие идиоты, чтобы хранить в карманах важные сведения.
И все- таки он чувствовал, что ниточка где-то здесь.
Уверенности, что вода в Неве уже отравлена, что город уже почти сутки пьет яд, у Дока не было. Впрочем, как и в обратном. Сам он, чтоб не скопытиться раньше времени, пил воду только из бутылок.
Он позволил себе поспать два часа прямо в машине, припарковав ее на тихой улочке.
А когда проснулся, то что-то из сна забрезжило в его голове. Была там важная мысль, которую Док не запомнил. Но она была связана как раз с записками и прочей бумажной дребеденью из карманов Асланбека.
— Что же там было? Куда ехать? — несколько минут соображал над кучей обрывков Док.
Но так ничего и не придумал.
И решил объезжать и обзванивать адреса по порядку.
Дежурный по городу держал его в курсе. Никаких происшествий, ничего подозрительного, даже все бытовухи расследуются очень тщательно, чтобы, не дай бог…
Что же, что же ему приснилось?
Ах да, ему приснилось, что он награждает Дудаева орденом.
Орден огромный, величиной с тарелку. Специально сделали для чеченского лидера.
— Да почему такой огромный? — спросил Док Голубкова.
— Так надо, ты не понимаешь их психологию. Мы и погоны ему заказали величиной с самолетные крылья, и кокарда на фуражке будет как блюдце, а орден — сам видишь. Для кавказца очень важно, чтобы его заслуги были видны издали, чтобы по высшему разряду…
Дудаев очень обрадовался тому, что орден такой огромный, он прыгал от радости как ребенок, пел песни, танцевал, разбрасывал деньги и ел прямо руками плов из огромного чана.
— Ерунда какая-то, — сказал Док вслух. — При чем здесь орден?
Адрес, по которому он ехал, был на Приморском.
Приметный дом в стиле брежневского конструктивизма, продуваемый всеми ветрами двор, пустота и неуютность.
Док нашел нужный подъезд и постучал в нужную дверь, потому что звонок был вырван с мясом.
— Петька вернулся! — раздалось за дверью.
Она распахнулась, и перед Доком предстал абсолютно голый подросток.
— Не, не Петька, а глюк. Опять наркоманы, опять притон.
Док уже собирался развернуться и уйти, как из комнаты девичий голос спросил:
— Может, это тот самый хачик?
— Кажется, нет, — ответил голый. — Этот без сумки.
Дока словно ударило.
Схватить подростка за шиворот и как следует встряхнуть не было никакой возможности по той простой причине, что шиворот у подростка отсутствовал. Док просто толкнул голого в грудь и вошел в квартиру, плотно закрыв за собой дверь.
— Какой хачик? — спросил он.
— А тебе че за дело? Вали отсюда, предок, — нетвердо сказал голый.
Док больно сжал подростку руку.
— У, кайф! — блаженно улыбнулся тот.
Док вошел в комнату — там картина была еще веселее.
На полу по- скотски совокуплялись три пары. Два парня с двумя девушками и еще двое парней друг с другом. На Дока они не обратили ровно никакого внимания.
Вошедший вслед за Доком голый хозяин спросил:
— Хочешь с нами?
Будь у Дока побольше времени, он бы провел с этими идиотами воспитательную работу. Но времени у Дока не было.
Он двинул в шею самого крупного из парней, тот сразу отвалился от девушки, остальные замедлили свои фрикции. Уставились на Дока, словно он возник из воздуха.
— Тебе че надо? — спросила девушка. — Принес, так давай.
— Какой хачик? Где хачик? — обратился к ней Док.
— Просто хачик на берегу.
Док встряхнул ее так, что у нее чуть глаза не выпали.
— Э, предок, ты наше туловище не колбась, нам еще ее пилить и пилить, — сказал парень, сексуальные предпочтения которого были на данный момент вовсе не традиционными.
Док отправил его в нокаут щелчком по лбу.
— Какой хачик? Я тебя спрашиваю!
— Петька его пристрелил, — сказала девица, блаженно улыбаясь.
— Где пристрелил?
— На берегу залива, — уже приходила в себя девица и даже пыталась прикрыть срамоту.
— Когда?
— Ночью… Ага, вот прямо там и пристрелил.
— Где Петька?
— У Петьки пистолет потек, он к врачу побежал.
— Как потек?
— Трипака подхватил, это у Козы трипак, ему говорили: давай безопасный секс, а он: нет, хочу на голую.
Док уже отчаялся что-либо понять.
Он сходил на кухню, нашел помойное ведро, наполнил его холодной водой и выплеснул все это на девицу.
— Ты че, купаться голяком? Давай, — согласилась она.
— Расскажи мне подробно, когда это было, как? Девица утерла нечистую воду с лица:
— Че прилип, предок? Отвали. Я все сказала. Хау!
Хозяин, видимо, оклемался, потому что вдруг прыгнул Доку на спину. Док швырнул его о стенку, чтоб не мешал светской беседе.
— У хачика была сумка?
— Да, на плече. Он хотел в нас выстрелить, но Петька первый успел. Ха-ха-ха!
— Из чего стрелял ваш Петька? Где труп хачика?
— Петька — из трипперного пистолета, а хачик не помер, от мочи ещё никто не помирал.
— Так ваш Петька на него помочился?
— Ну да, у Петьки знаешь как далеко бьет!
Доку бы сейчас посмеяться. Но было не до смеха. Значит, наркоманы ночью встретили Ахмета. Или не Ахмста? Нет, с сумкой.
Да мало ли их ходит с сумкой по ночам по берегу залива?
Нет, по берегу залива по ночам чеченцы не ходят просто так.
Значит, все, значит, воду он отравил.
— Он что-то хотел в воду бросить, а Петька ему как закричит: стой, чурка, документы покажь!
— Бросил?
— Че, документы?
— В воду бросил, что хотел?
— Не-а, попугал пушкой и ушел.
Фу, значит, не бросил. Догадался, сволочь, что морскую воду не пьют.
Теперь он бросит в Неву. Или уже бросил.
Нет, не в Неву, он будет искать водозаборы.
Он все сделает по высшему разряду.
По высшему разряду! Где он встречал это словосочетание?
Во сне? Ну да. Но ведь и еще где-то!
Док отпустил девицу, которая тут же и уснула.
Не обращая больше внимания на хозяев, он снова начал вываливать из карманов бумажки, найденные у Асланбека.
Так и есть!
Проспект. Каких много бросают в почтовые ящики.
Этот рекламировал какой-то занюханный отель, который тем не менее выдавал себя за «Хилтон» и обещал, что все будет «по высшему разряду»!
Так, не факт, совсем не факт! Но что-то подсказывало Доку — именно там он найдет Ахмета.
Напоследок он все- таки поучил наркоту.
Так, слегка — сломал три руки и несколько ребер.
Рио-де-Жанейро
9 июля 200… года, 22.27
В аэропорту, как и предполагалось, их встречали. Но почему-то это были не вооруженные автоматами спецназовцы, а всего лишь двое ладных парней в серых костюмах. И очень, кстати, любезных. Они тут же отвели Билла в сторону и мило стали с ним беседовать.
Билл хмурился, ругался, снова хмурился. В конце концов подошел к ребятам:
— Пошли, нас отвезут к вертолетам. Ребята двинулись за ним.
— Дело плохо, — сказал почти на бегу Билл.
— Что?
— Тут такие силы задействованы, что вам лучше не знать.
