Ознакомительная версия.
…С этого разговора мне стали немилы прогулки по городу, в результате которых я узнавал что-то для себя новое. Даже визиты в магазинчик, который на местном жаргоне именовался «У бабы Насти» не приносил облегчения. Вообще-то тут нынче работал Бяшим — о нем отдельная история. А некогда, по местной легенде, в магазинчике работала некая татарка по имени баба Настя. Она была добрая и доверчивая, офицерам верила на слово и отпускала питье в долг, а потому и имя ее увековечено в названии магазинчика.
Торговавший в мои времена Бяшим сразу спрашивал:
— Тебе вино холодное или нет?
Холодный «ризлинг» стоил на пятьдесят копеек дороже, но зато был из морозилки.
…Короче говоря, проклятия Сергее меня задевали. Хотя бы потому, что он выражал мнение офицеров дивизии. Я мог бы доказать и переубедить его лично. Но мнение всех оставалось бы прежним. И я решил поехать к Вологодскому и объясниться с ним. Ведь по большому счету именно он подставил меня под «духов». Он ЗНАЛ, что банда прорывается именно в том направлении, на которое он меня послал. И я решил, отправляясь в реабилитационный отпуск, заехать к нему.
Лучше бы не ездил.
Потому что дверь на мой звонок открыла… Дверь открыла Любаша. На ее лице последовательно и стремительно сменилась целая гамма чувств. Дежурная улыбка быстро вытеснилась растерянностью, потом удивление…
— Костя, ты?..
И я тоже не мог предполагать увидеть здесь именно ее. Она же умирала…
— А как твоя рана? — вместо приветствия спросил я, еще надеясь на что-то.
Однако чуда не произошло.
— Какая рана? — с недоумением спросила она. — Это же ты был ранен…
Словно завеса упала с моих глаз. Я вдруг в полной мере понял и оценил все коварство экспромта Владислава. Он понимал, что имя Любаши заставит меня бросить все и устремиться к ней. Он знал, что банда прорывается именно в направлении разрушенного моста. И он, услышав мою угрозу доложить о том, что я его предупреждал о безрассудстве плана, направил меня туда, чтобы разом избавиться от всех проблем.
Самым трагичным в тот момент стало то, что Владислав оказался дома. Не будь его, я бы перегорел, перекипел, пережил тот первый момент своего прозрения, возможно, все было бы иначе. Но тогда я отстранил Любашу и шагнул в квартиру. Из комнаты выглянул Владислав. И я больше не помнил себя…
Так я и «залетел» по сто второй. Адвокат с банальной фамилией Семенов высосал у меня все немалые по тем временам деньги, которые у меня оставались после Афганистана и после этого бездарно провалил мою защиту. Десять лет! Могли бы и пятнадцать, — разъяснили мне впоследствии сокамерники. И я до сих пор не знаю, правильно ли я поступил, отомстив таким образом за себя и за тех двух парней, имен которых я так и не узнал.
7
— И куда же ты теперь?
Александр Шустиков глядел на меня с нескрываемым сочувствием. Если бы я сам знал…
— Некуда мне деваться?.. — признался ему откровенно. — Как говорится, ни кола, ни двора… Хотелось бы просто исчезнуть куда-нибудь и начать новую жизнь. Да вот только это невозможно…
Тут-то и произнес Шустиков слова, который повернули мои стопы на юго-запад.
— Я думаю, что могу тебе в этом деле помочь, Константин Васильевич.
Покажите мне человека, который, услышав такие слова, не поддастся на соблазн! Покажете? Если да, то я вам просто не поверю!
— Чем же?
Несмотря на то, что мы с ним сидели вдвоем в его квартире, он понизил голос, продолжил говорить едва ли не шепотом.
— Я могу сделать так, что вы поедете в Сербию.
На кой хрен? — хотел спросить я. Что я там забыл? И что я знаю о Сербии и о Югославии в целом, чтобы туда ехать?
Хотел спросить. Но не спросил. Потому что в душе у каждого человека сидит вера в то, что кто-то сможет помочь решить его личные проблемы.
Поэтому я спросил иное:
— И зачем?
Тут Саша вдруг зачастил и почему-то вдруг перешел на «вы»:
— Посудите сами! Вы уволенный из армии человек, боевой опыт есть, воевать умеете. За то время, пока вы пробудете в Сербии, тут, глядишь, все уляжется, о вас все забудут. Деньжат заработаете… Дело ваше, конечно, решать вам… Но я советую.
Мой старый принцип: никогда никому ничего не советовать. Мое убеждение: в принципиальных вопросах каждый человек должен решение принимать только самостоятельно. И в то же время по себе знаю: если кто-то что-то мне от души советует, я легко поддаюсь под убеждение. Парадокс, конечно, абсурд — но так оно и есть. Наверное, на таком же абсурде построена вся реклама. Поддашься на чужой совет — потом этого советчика сам же будешь проклинать за собственные слабости и за то, что сам же поддался, попытался решить собственные проблемы чужим умом. Нет, только самостоятельно!
И тем не менее, осознавая свою изначальную неправоту, я тут же выстроил в уме несложную логическую цепочку. Выпасть на некоторое время из общей схемы, когда меня ищут, исчезнуть из страны… Это же идеальный вариант! А дальше будет видно.
Короче говоря, решение было принято едва ли не мгновенно, с лета. Оставались только уточнить некоторые детали.
— Ну ладно, допустим… Но что я там буду делать? И что для этого я должен сделать?
— По большому счету, ничего такого уж очень трудного, — увидев, что я начинаю поддаваться, Александр еще больше зачастил, стал говорить торопливо, сглатывая слова. — Я вас непосредственно сведу с людьми, которые занимаются формированием и отправкой добровольцев в Хорватию.
— Погоди-ка, — не понял я. — Ты же говорил, что надо ехать в Сербию!
Он принялся терпеливо разъяснять особенности геополитической обстановки в бывшей Югославии. (Звучит-то как режуще: «бывшая Югославия», «бывший Советский Союз», «бывшая ГДР», «бывшая Чехословакия»… Наверное, в свое время так же непривычно было слышать о своей родине римлянам, жителям осколков Киевской Руси, Речи Посполитой или Австро-Венгрии…)
Надо признаться, в его рассказе я понял и запомнил далеко не все, сориентировался во всех нюансах внутриполитической ситуации не сразу. А если честно, до конца так и не разобрался никогда.
В общих чертах выходило так. Югославия состояла из нескольких территорий, составлявших между собой федерацию. Когда начал дробиться и разламываться СССР, те же процессы потекли на Балканах. Словения, Босния и Герцеговина, Хорватия, Македония — все захотели самостоятельности. Ну, это понятно, как говорил тот попугай из мультфильма: «Плавали — знаем!». И все было бы не так уж страшно, если бы границы в Югославии тоже, как и у нас, не проводились в свое время примерно, на глазок, без учета национально-исторических традиций — а если сказать коротко: от балды. Так и вышло, что часть земли, исконно заселенной сербами, оказалась вдруг за границей. Проживавшие там коренные сербы провозгласили свою республику, назвали ее Сербской Краиной. С этим не пожелали примириться ни мусульмане, ни хорваты-католики, которые решили по такому поводу между собой объединиться против общего врага. Высвобождая территорию для своего проживания, они приступили к массовому геноциду против православных сербов.
— А что же собственно Сербия? — я слушал этот рассказ, как некий параграф из учебника истории. — Она как со всем этим мирится?
Сашка пожал плечами:
— А что может сделать одна Сербия? Она и сама оказалась в таком положении, что не позавидуешь… С одной стороны, весь мир, поджав хвост по команде США, ополчился против сербов. Сербия — всегдашний союзник России, единственная страна, которая никогда в истории не воевала против нас и не участвовала ни в каких блоках, направленных против нас. Ну а для того, чтобы нас добить, нужно вообще лишить нас всех союзников, которые еще от нас не отвернулись. С другой стороны, рядом-то там нет никого, кто хоть как-то помог им самим. Да и Россия, сами знаете, начиная с Горбачева, только и знает, что союзников предает и продает… Сербия помогает, конечно, Сербской Краине, но только, как бы сказать, пассивно, стыдливо, исподтишка, без активной военной помощи… В общем, Константин Васильевич, если вы решились, я вас сведу с людьми, которые этим занимаются. Ну а уж там — как сами решитесь.
Ночевать в ту ночь я остался у Шустикова.
— Жена только через неделю вернется, так что живите пока. Да и потом тоже можете, только говорите ей, что мы вместе в Герате воевали, а о том, что вы сидели — не надо, — просил он. — Сами ж понимаете: баба и есть баба…
Я понимал. Теперь на мне навсегда зависло это проклятие: зэк!
8
На следующий день, прямо с утра, мы с Сашкой отправились к некому Владимиру. Уж не знаю, что и от кого он имел за вербовку добровольцев в Югославию, но только занимался он этим делом, как я имел возможность вскорости убедиться, весьма активно. У меня нет сведений, сколько человек наших прошло Сербию, и сколько из них завербовал или сагитировал Владимир, но только то, что речь идет не о десятке-другом добровольцев, абсолютно точно. К тому же, этим делом занимался не он один. Позднее я узнал и о других наших согражданах, также промышлявших этой деятельностью.
Ознакомительная версия.
