– Здрасьте! – сказал он, почему-то застеснявшись кинуться в объятия своего старшего товарища.
– Здравствуй, дружище! – обнял его Комбат – Вот знакомься, Даша Чащина, родственница моего нового друга, попавшего в переплет. Да я тебе уже кое-что рассказывал по телефону.
– Очень приятно. А меня зовут Андрей, – снова улыбнулся Подберезский и повел их к машине – Вот я и дома, – сказал Комбат, захлопывая дверцу…
Уничтожив банду, они с Чащиным не решили свои проблемы, а вместо одних неприятностей нажили другие. Это напоминало компьютерную игру, преодолев один уровень, ты сталкиваешься с новой, еще более сложной задачей. Только игрок может выключить машину, когда захочет, а они были вынуждены идти до конца.
Когда Рублев и Чащин с пленником оставили территорию лагеря, их вдруг бросились догонять несколько рабочих:
– Что за черт! – заметив их, выкрикнул Комбат и поднял “Узи” на изготовку.
– Не стреляйте.., спасите.., помогите.., мы вас очень просим! – нестройным хором закричали догоняющие.
Разгадка такого странного поведения недавних врагов оказалась проста. Когда схлынула ярость, вызванная мыслью о потере денег, кто-то из рабочих сообразил, что они оказались брошенными на произвол судьбы. Ведь, по словам надсмотрщиков, кругом на десятки километров простирался безлюдный лес, и рабочие понятия не имели, в какой стороне находится ближайшее жилье. Им грозила участь современных Робинзонов, прикованных к своему маленькому лагерю и ожидающих появления спасателей. Но зачем ожидать, когда вот они, пока еще совсем рядом? И несчастные бросились догонять уходящую в лес троицу.
Разобравшись в их сбивчивых фразах, Комбат заметно повеселел. Люди будут считать его и Чащина своими благодетелями, а значит, можно рассчитывать на их откровенные и исчерпывающие показания. Он не знал, что часть “свидетелей” уже имела дело с российским правосудием и не горела желанием вновь оказаться в поле его зрения.
Рублев дал на сборы полчаса, но люди подтянулись к ним через час с лишним. По коварному совету Райхлина рабочие забрали и поделили между собой все драгоценности, а те, кто оказался без денег, устроили форменный обыск в доме охранников. Просто удивительно, как за такое короткое время инженер сумел просчитать наиболее вероятное развитие событий и подготовить к нему остальных.
Углубившись в лес, Комбат и Чащин разделились. Егерь отправился за Чижом, а Рублев с остальными двинулся в деревню, где хотел встретиться с участковым и подготовить сельчан к возвращению мнимого маньяка. Участкового известие о добровольной сдаче сумасшедшего егеря привело в такое состояние, что его самого можно было принять за буйнопомешанного. Дико сверкнув ошалевшими глазами, он бросил Рублеву фразу типа “за базар ответишь”, видимо намекая на ответственность за дачу ложных показаний, и умчался звонить в город. Пленный бандит, а тем более рабочие его совершенно не интересовали.
Комбат бдительно следил за Левшой. Остальные немедленно воспользовались благоприятной ситуацией и разбрелись по деревне якобы в поисках выпивки. На самом деле рабочие высматривали стоящие во дворах автомобили, надеясь уговорить владельцев подбросить их до города. Суммы при этом назывались ошеломляющие. И действительно, всего за час с небольшим несколько водителей заработали столько, сколько не получали за месяц напряженного труда, а Комбат в считанные минуты лишился свидетелей.
Вздымая клубы серой пыли и молодецки ухая на колдобинах, в деревню влетел крытый грузовик. Из него, словно ошпаренные, повыскакивали бойцы ОМОНа, готовые в любой момент открыть огонь на поражение.
– Где маньяк? – спросил командующий бойцами капитан у участкового.
Тот сразу указал на Комбата. Мол, он кашу заварил, пусть и расхлебывает. Рублев встал, строго посмотрел на капитана. Видя, как решительно настроены омоновцы, он всерьез забеспокоился за жизнь своего друга и решил охладить пыл бойцов, начав с их командира.
– Майор Рублев, – представился он. – Это я добился от гражданина Чащина согласия на явку с повинной и намерен лично передать его живого и невредимого в руки правосудия. Должен заявить, что Чащин убил только бывшего главу района Ремезова, а все остальные жертвы на счету банды наемных убийц. Вот один из них, забирайте.
Комбат указал на Левшу. Тот нервно дернулся и завопил:
– Начальник, ты че фуфло гонишь! Я мокрушником сроду не был!
– Конечно, не был. И Никонов сам себя на дереве распял, – ловко ввернул Комбат услышанную по дороге историю.
Но капитан, привыкший выполнять приказы непосредственного руководства, все еще сомневался в праве странного незнакомца фактически руководить ответственной операцией.
– Я вас не знаю, – сказал он Рублеву. – Я даже не знаю, в самом ли деле вы майор.
Комбат усмехнулся, взял капитана под руку и отвел в сторону.
– Иногда знание гораздо опаснее, чем незнание, ты понял меня, сынок? Могу только намекнуть, что Москве стало известно о вашем якобы маньяке-убийце и кое о чем еще, пострашнее, – доверительно сообщил он.
Лицо капитана будто окаменело, скованное напряжением. Ему показалось, будто он обо всем догадался и сейчас имеет дело с посланным Москвой суперпрофессионалом, который в одиночку решил задачу, оказавшуюся не по зубам целому полку солдат Он окончательно уверовал в свою вздорную идею, когда из лесу вышел Чиж со связанными руками и Чащин.
– Не стрелять! – завопил капитан, поскольку омоновцы тут же взяли егеря на мушку.
Желая избежать возможных осложнений, Комбат поспешил к Чащину и взял у него ружье. Егерь выглядел растерянным и подавленным, он мало походил на того человека, который утром, как куропаток, отстреливал бандитов. Может, он так боялся ареста? Нет, конечно. Чащин испытал облегчение, когда омоновцы окружили его, укрыв от укоризненных взглядов односельчан, и мигом забрался в машину. Чащину было стыдно перед знакомыми людьми за те ужасные злодейства, которые он на самом деле не совершал.
Рублев мог по примеру рабочих тоже исчезнуть, уйти от греха подальше, ведь без показаний свидетелей их позиции становились чрезвычайно шаткими. У них не было доказательств причастности бандитов к смерти людей, только факт существования нелегального прииска. Их же могли обвинить в устроенной утром бойне – улик хватало. Но Комбат остался, игнорируя угрозу. Чащину очень нужны были показания Рублева, без которых уже сейчас можно было точно предсказать приговор суда – пожизненное заключение. Комбат залез в грузовик и поехал вместе с егерем непонятно в каком качестве – обвиняемого? свидетеля? защитника?
Как он и опасался, работники прокуратуры были слишком далеки от фантазий на тему профессионала из Москвы. Когда оперативная группа обнаружила на прииске тела убитых охранников, Рублева тут же арестовали. А Чижа и Левшу, наоборот, собирались выпустить. Комбат был вынужден продолжать свою игру, теперь используя все возможности. Узнав, что недавно Президент лично вручил Рублеву орден “За заслуги перед Отечеством”, следователь немного оттаял и разрешил Комбату позвонить Бахрушину. Вскоре к следователю явился представитель ГРУ по Уральскому военному округу, доходчиво объяснивший, что Рублев участвовал в ликвидации опасной банды, раскинувшей свои щупальца от Москвы до Урала и дальше. А как и зачем Комбат привлек для выполнения задания всеми разыскиваемого убийцу – не его, следователя, собачье дело. Захочет – сам объяснит.
Рублев объяснил. Поскольку Чащин горел желанием вывести на чистую воду негодяев, убивавших, прикрываясь его именем, их интересы временно совпали, и грех было не использовать человека, лучше всех знающего заказник.
В голосе Комбата слышались нотки цинизма и превосходства. Он выдавал себя за человека, для которого все средства хороши. Он надеялся, что именно таким представляют правоохранительные органы законспирированного агента спецслужб. И попал в самую точку.
В душе следователя боролись два чувства. Зависть, даже легкая ненависть к могущественной организации, где люди имеют повышенные оклады и возможность творить беззаконие, прикрываясь законом, и животный страх перед ней. Страх, разумеется, победил. Комбат вышел на свободу, причем вместе с Чижом, который оказался чист перед следствием, как младенец. Левша хоть оставил свои отпечатки на автомате и мог надолго обживать камеру.
Следователь, желая хорошенько прогнуться, сказал на прощание Рублеву:
– В связи с новыми обстоятельствами следствие по делу Чащина затянется. За это время вы можете найти настоящих убийц. Разумеется, если ваше ведомство интересует такая мелочь, как исковерканная человеческая жизнь.
Он ведь не знал, какие чувства обуревали Рублева, когда за ним захлопнулась дверь изолятора. Комбат улетал в Москву с одним желанием: взять живым Ужа и того, кто хладнокровно планировал действия киллера.
