Пулат правил своим «Фордом», как резвым мустангом, с великим удовольствием выписывая в мокрой степи заковыристые кренделя. Но направление держал правильное – к озеру, которое мы дружно окрестили болотом. Там, где берег сбегал круто вниз, я остановился, любуясь гонкой, которую устроил маленький капитан. Интересно, не забыл он пристегнуть ремень безопасности?
Тяжелый джип – тяжелее, кажется, на свете не существует – с разбегу проскочил мелкий плес, лишь едва заметно потеряв при этом скорость, и, словно танк, углубился в стену камыша. Темнота мешала мне видеть все прелести тарана природы мощной техникой. Но когда блеснула очередная молния, я увидел, как Пулат бежит ко мне уже по береговому подъему.
– Порядок! Неделю вытаскивать будут...
Я развернул машину.
– Сразу на аэродром? Или заберем с собой генерала?!
– Сомнения у меня есть. – Маленький капитан с остервенением почесал затылок. Когда на него нападает сомнение, он всегда чувствует остервенение. – Ты обратил внимание на книгу, которую читал кочегар?
– Машинист, – поправил я.
– Пусть так, – согласился Пулат. – Но я ни разу в жизни не встречал кочегара, который будет читать Борхеса.
– Приплюсуй к этому уголок около двери – специально приготовленная принадлежность для взлома – и ключи в гараже, хотя им положено быть в кармане водителя! – согласился я. – И если к этому добавить признание машиниста, которое мы у него не выспрашивали, то получается, что нас очень просят взять с собой генерала.
– Или Андрея. Их же вместе арестовали. Или заманивают сразу двоих в подвал, чтобы там и закрыть вместе с генералом.
– Отпадает, – не согласился я. – Проще было бы в котельной или в гараже засаду устроить.
Пулат кивнул и оставил свой затылок в покое.
– В тюрьму? – спросил я.
– Годится. Поехали! – Он захлопнул дверцу машины. – Электричества нет. Если они открыли двери, то теперь не закроют. Идентификационные замки, насколько я знаю, с автономным питанием не дружат. Они всегда к общему серверу подключены.
Я взял круто левее и выехал на асфальтированную дорожку. И уже перед самым углом включил фары. Это на случай, если все же охрана осталась. Так они не сразу сообразят, что это именно мы, а не кто-то из своих. Закрыться не успеют. Но если закроются, то двери останется только взрывать.
Я повернул к входу. Так и есть. Предосторожность не напрасная. Два охранника под козырьком у двери. Всматриваются в темноте в сторону котельной. Они, конечно же, еще не в курсе событий. И потому почти не среагировали на наше появление. Мало ли – машину из гаража выгнали, кто-то распорядился...
Это было их непростительной оплошностью. Что за препятствие для джипа – несколько ступенек широкого крыльца? Сначала казалось, что машина только разворачивается, чтобы занять место на стоянке. А когда я газанул, было уже поздно. Тормоз я все же в последний момент нажал. Но слегка придавил их к стене. Думаю, им было достаточно больно.
Пулат выскочил из машины с пистолетами в каждой руке. Я только высунулся из дверцы.
– Давить или как? – поинтересовался с ленивым любопытством. Не у Пулата, конечно, а у самих охранников.
Пулат тем временем ловко разоружил их, забросил на заднее сиденье машины автоматы, пистолеты и обрезы. Потом вернулся к полуживым от страха и боли парням. С нежностью потрепал крайнего по щеке.
– Где пленники, други мои?
– Внизу...
– Двери открыты?
– Электричества нет. Когда электричества нет, они сами открываются.
– Ключ от камеры?
– В ящике стола.
– Молодчага. Можете пока немного пожить. Дальше разберемся...
Я не выбирался из-за руля, на всякий случай взяв с заднего сиденья автомат и опустив предохранитель на позицию автоматической стрельбы. Мало ли кого черт не вовремя принесет. Я приготовился стрелять всерьез – на поражение, потому что не мог оставить там, внизу, маленького капитана. А не оставить его и никого не подпустить к дверям – это одно и то же. Но черт их, видимо, пожалел. Никого не принес. А через три минуты из дверей выскочил Пулат. Следом за ним, торопливо шагая, показались Андрей с генералом Легкоступовым.
Фонарь Пулата пробежал по обреченным лицам прижатых охранников. Они сегодня относили четыре трупа сюда же, в этот же подвал. И сейчас надежды на спасение не питали. Но я мог их пристрелить еще раньше, когда они эти самые трупы тащили. Правда, они этого не знают.
«Живите, мальчики. Вы еще молоды», – решил я, когда Пулат, генерал и Андрей сели в машину. Но Андрей вернулся. Подошел к одному из охранников, что-то спросил, потом ударил коротко, без размаха. Охранник сполз спиной по стене.
Андрей сел в машину. Я дал задний ход.
– Нехорошо бить стариков, женщин, детей и безоружных пленных... – сказал я назидательно, ни к кому не обращаясь.
– Этого человека следовало бы убить, – зло ответил Андрей.
Господь им всем судья. Пусть без меня разбираются в своих склоках. Теперь я развернулся и газанул напрямую, сквозь дождь в степь, потому что при вспышке молнии заметил краем глаза приближение большой группы вооруженных людей.
Гром ударил. Очевидно, поэтому я не слышал выстрелов. Но одна пуля прошла сквозь заднее стекло и пробила аккуратную дырочку в стекле лобовом.
– Дыру заткни! – попросил я Пулата.
– Бинты есть? – спросил с заднего сиденья генерал.
– Любой тряпкой заткнуть можно. От чехла оторви, – подогнал я маленького капитана, потому что встречные потоки воды лились внутрь струйкой, как из водопроводного крана, прямо мне на правое колено.
– Бинты! – повторил генерал. – Андрей ранен.
Не сбавляя скорости, я на секунду обернулся. Виталий протянулся через спинку сиденья.
– Не надо бинтов. Он убит...
– Вот и потери в нашем полку. Не успел генерал завербовать парня, как его тут же ухлопали. Не умеет ФСБ беречь свои кадры.
– Да, – подтвердил генерал. – Пуля навылет прошла через сонную артерию.
Он помолчал с минуту, соблюдая положенную моменту скорбь, потом спросил:
– Теперь куда?
– Вы старший по званию. Командуйте.
– Надо быстрее добраться до ближайшей возможной связи. Мочилов уже должен вылететь. Местная часть ПВО собьет их самолет.
Я круто развернул джип. Более легкая машина на таком повороте и при такой скорости да еще на мокрой почве вполне могла бы перевернуться.
– Куда мы? – опять спросил генерал.
– В часть ПВО!
Все не поместились в знакомом микроавтобусе «Фольксваген». Пришлось позаимствовать в разведцентре еще и «Скорую помощь». Перед выездом капитан Яблочкин вторично уже позвонил «своему» человеку в службу аэропорта.
– Говорить можете?
– Минутку.
Через несколько секунд ответили снова:
– Порядок. Я в коридор вышел.
– Это Яблочкин.
– Я узнал голос.
– Нашли пилотов?
– Они ждут приказа. К вылету подготовились. Самолет заправлен.
– Сможете их показать?
– Вы когда подъедете?
– Возьмите в руки три листа бумаги, разверните веером. И держите в правой руке. Выходите к автомобильной стоянке. Там вас встретят четыре человека. Я сейчас сообщу им. Этим людям и следует показать пилотов. В дальнейшее не ввязывайтесь. Идет серьезная операция. Уровень контроля – начальник Генштаба. Не беспокойтесь. В случае чего мы сможем вас прикрыть по всем статьям.
– Я выхожу. Сообщайте своим людям.
Яблочкин сразу доложил полковнику Мочилову результат разговора.
– Подключайте своих. Мы выезжаем – уже пора.
Мочилов позвонил. Он понимал, что рискует, отдавая такие приказы по простому сотовому телефону. Но шифрующих разговор телефонов скрытой связи на всех не напасешься. Они только начали поступать на вооружение. И две трубки сразу застряли у Пулатова и Ангелова. Телефонов спутниковой связи вообще практически нет на вооружении. Российская армия бедна. И потому приходится идти на риск. Но машина операции уже запущена. И остановить ее уже трудно, даже если кто-то и попытается это сделать.
Перед отъездом полковник постучал в дверь кабинета, который прочно занял генерал-лейтенант Спиридонов, выселив в «курилку» местных офицеров. Впрочем, те не возмущались.
– Мы же уже прощались? – сказал генерал недовольно. Он был окружен офицерами своего отдела. Разговор, очевидно, шел серьезный.
– Товарищ генерал, я подумал, что могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. Если вам нетрудно, попросите начальника управления на все запросы отвечать, что идут учения.
– Генштаб уже в курсе. И ФСБ тоже.
– На все вопросы... Еще много вопросов может возникнуть... По всей стране.
– Хорошо-хорошо...
Генералу было не до спецназовцев. У него у самого закрутилась аналогичная машина. Спиридонов и Яблочкина-то согласился отпустить только потому, что там, в логове Структуры, можно было найти какие-то концы к вопросу о пропаже Решетова. А именно это сейчас волновало генерала, потому что концы, которые удалось обнаружить здесь, вели к московской криминальной группировке, тесно связанной с аналогичной европейской группировкой. Прослеживался заказ, но предстояло выяснить координаты первоначального заказчика.
