Ознакомительная версия.
— Его отстранили от защиты, надули с гонораром, вот он и злобствует. Это не моя точка зрения, так думает Меркулов. К сожалению, ребята. А я думаю, что он просто не хочет нас втягивать в грязную историю. Мы же официально не имеем права вести расследование. Я не говорю про «Глорию» — вы-то как раз имеете. Вас наняли. А мы с Вячеславом — так, сбоку припека. В порядке дружеской помощи. В свободное от работы время, которого у нас в принципе и быть-то не должно. Вот Костя и беспокоится.
— Эх, найти бы компромат на этого Бруса, — многозначительно заметил Грязнов-старший, — тогда, хлопчики, мы смогли бы взять его за жопу. Явиться к нему на дачу, произвести обыск. Найти, наконец, Ленку, если она еще жива… Представьте, пойду я к министру, скажу: он, то есть Брус, похитил человека. А тот спросит: где доказательства? Да так, мол, один охранник рассказывает. И что мне ответит министр? Сказать или сами догадаетесь? Вот то-то!
— А если спровоцировать? — предложил Филипп.
— Найдите возможность, — устало ответил Вячеслав Иванович. — Что-то у нас сегодня никак не складывается хваленый мозговой штурм. Нет свежей идеи…
— Ее и не будет, пока они бедного Гуся не прикончат, — сердито сказал Филипп.
— А вот это — идея, — спокойно заметил Турецкий, и все немедленно уставились на него. — Его надо перевести из Бутырок в Матросскую Тишину. Как, Слава, сумеем?
— Это мог бы сделать Костя. Но… Ты же сам только что сказал о его отношении…
— Попробую уговорить еще раз… — Александр Борисович вздохнул. — А что у нас совершенно не телится Вадик Райский? Мы можем уломать его поработать на два фронта?
— Думаю, что способен на это лишь Юра Гордеев, — сказал Денис. — Вот если он сам объяснит Вадиму Андреевичу, чего от него ждет правосудие, разве тогда.
— А как Юра? Я не был у него несколько дней.
— Как, дядь Сань? Два ребра все-таки сломаны. А остальное в порядке. Перевели в отдельную палату, охраняем по-прежнему. Ходит, но с трудом. Так что на всю катушку задействовать мы его не сможем, только в качестве консультанта. И на том спасибо. Ну пусть он хоть с Вадимом этим потихоньку поработает.
— Завтра его ждет у себя мадам Ершова, — вставил Филипп. — И меня приглашала вместе с ним. Как его «личку». — И «скромно» потупил взгляд: — А может, не только для этого.
— Ох и весело тут у вас… — пробормотал Вячеслав Иванович, переждав волну нового смеха. — А время позднее. Давайте разъезжаться, хлопцы, устал я. Райского возьмите под самый жесткий контроль. Чтобы не воображал, будто он без нас что-то стоит.
1
Имея на руках ксерокопию заявления Гусева в Генеральную прокуратуру, Турецкий решил не дергать Меркулова раньше времени. Он уже продумал для себя один решающий ход и не хотел выглядеть в глазах Кости ни шантажистом, ни провокатором. А такой мотив Костя мог углядеть.
Ход этот, между прочим, был стар как мир — пресса! Вынужденное обращение российского гражданина, стараниями бывших партнеров упрятанного за решетку и ограбленного ими же, к широкой общественности. Бродят же вокруг здания Государственной думы оголтелые мальцы с флагами и транспарантами, требующие себе неизвестно чего? Им, значит, можно? А тут речь о прямом грабеже! О защите человеческого достоинства, больше — самой жизни!
Оно, конечно, понятно, как Костя отреагирует. Какие слова скажет и какие уничижительные термины употребит. Но зарубка в мозгу у него останется. Сам факт того, что в этой грязной истории принимает непосредственное участие ответственный сотрудник Генеральной прокуратуры, чести конторе не прибавит. Это генеральному, похоже, все до лампочки, а Меркулов, как один из старейших работников прокуратуры, все же радеет о репутации «родного предприятия». И не захочет скверной славы, которой и так уже хватает…
Но, конечно, даже к такому умному и тонкому человеку, как Меркулов, не придешь и не скажешь: «Костя, подследственного хотят убить», не имея убедительных фактов. И если у тебя не найдется что показать, просто пошлет «работать». Его коронная фраза: «Не мешай, иди работай!» — давно уже стала притчей во языцех. Значит, вопрос в том, где взять эти факты…
Вырванная из контекста фраза Ершовой о радикальном решении проблемы — еще не факт. К делу не пришьешь. Стоп! Зато заявление Гусева о том, что он опасается за свою жизнь… по тем-то причинам… пришить вполне можно. И даже нужно. Вот тогда и сработает угроза обращения к прессе. Человека, мол, убивают на ваших глазах, а вы, господа прокурорские, ни мычите ни телитесь!
Человека, о котором известно, что у него масса недоброжелателей, желающих его убить и уже готовых вот-вот осуществить свои черные замыслы, никто пальцем не тронет. И прежде всего из боязни немедленно занять его место на нарах.
Значит, надо иметь на руках и второе заявление Гусева в Генеральную прокуратуру. Мол, опасаясь за свою жизнь и в связи с тем-то и тем-то, прошу перевести меня в другое место заключения, где мне была бы обеспечена безопасность. Ну и обещаю ничего не скрывать от следствия и так далее.
Так, Вадик, где ты?
Турецкий нашел в «записной книжке» своего мобильника номер Филиппа Агеева. Филя откликнулся сразу.
— Ты где сейчас?
— Сан Борисыч? — узнал Филипп. — Отъезжаем от Таганки.
— Ты за рулем? Райский с тобой?
— Естественно.
— Притормози и послушай меня внимательно, а потом, пока будете ехать в Следственный комитет, популярно растолкуешь все своему пассажиру… Итак, что вы должны сделать сегодня в первую очередь…
Дав подробные указания, Александр Борисович отключил мобильник и набрал внутренний номер приемной генерального прокурора.
— Зиночка, это я тебя с утра волную, — шутливо начал он.
— Ах, Александр Борисович, — томно ответила секретарша генерального, — вы меня всегда волнуете. Правда!
— Разве я не вижу? — почти пропел Турецкий. — Но я теряюсь, когда вижу твои глаза… Послушай, Зиночка, у меня неотложных дел к Самому сейчас нет, но есть парочка его заданий. И по одному из них, по делу Гиневича, я сейчас отъеду, надо кое-что уточнить на месте. На контроле ж, сама понимаешь.
— Я все понимаю, Александр Борисович, — грустно ответила секретарша. — Вы постоянно куда-то спешите…
— Ага, как говорит один мой приятель, и все — мимо, да?
— Примерно. — Она уже улыбалась.
— Так ты будешь иметь в виду, если что. Номер мобилы тебе известен. Я — на связи. До встречи!
«Ну почему я обязан ухаживать за всеми секретаршами этой конторы?! — сердито подумал Турецкий. — Что у них за мания — непременно затащить меня…» Он не назвал слова «постель», которое и так подразумевалось. Жизнь такая, что поделаешь. Как-то Ирка заметила по поводу всех этих его «служебных сложностей», что он представляет собой почти идеальную модель современного мужа. Все есть, кроме… вот этих бесконечных разговоров, которые — пусть он даже и не пробует врать! — имеют под собой реальную основу. И он тогда сделал для себя вывод, что понятие хороший муж или плохой определяется лишь одним фактором — объемом информации. Ира хохотала, вспомнив расхожую фразу о том, что меньше знаешь — крепче спишь. «Лучше, — поправил ее Турецкий. — А в общем-то, и чаще…»
Никаким Гиневичем, бывшим заместителем одного сибирского губернатора, тоже, кстати, бывшего, заниматься Александр Борисович не собирался. Поскольку никак не мог врубиться, почему генеральный должен держать давно забытые губернские растраты на своем контроле. Вопрос-то был изначально ясен, словом, хрен с ним. Свободное время необходимо было Александру Борисовичу, хотя бы немного свободного времени, вот в чем дело.
Он раскрыл справочник и отыскал в нем адрес АО «НПЗ — Стандарт», затем уже по телефону узнал, где находится головной офис данного предприятия, а также номера его руководства. Позвонил в офис и выяснил, когда генеральный директор — господин Гриднев Олег Михайлович — будет у себя. Представился помощником министра финансов Савеловым, есть там такой. Мужской голос объяснил, что шеф должен прибыть с минуты на минуту, и спросил, что передать? Турецкий ответил, что сейчас сам подъедет для конфиденциальной беседы, пусть Олег Михайлович обязательно дождется его.
И уже через час — ехать все-таки пришлось на окраину Москвы — Александр Борисович, сопровождаемый заискивающе улыбающимся помощником генерального директора, входил в просторный кабинет.
Гриднев вышел навстречу с протянутой для пожатия рукой. Мешки под глазами, настороженный взгляд… Видать, не просто денежки достаются, подумал Турецкий.
Он дождался, пока помощник покинул кабинет, сел, достал из кармана свое удостоверение помощника генпрокурора и аккуратно поставил его перед Гридневым на столе. Тот сперва прочитал, нагнувшись к столу, потом осторожно взял «корочки» в руки, прочитал еще раз и взглянул на гостя с искренним недоумением.
Ознакомительная версия.
