Филатов явился без чего-то там двенадцать, а может быть, в двенадцать с чем-то – словом, тогда, когда Андрей Никифорович уже совершенно извелся и успел насочинять себе тысячу жутких историй, из коих одна – о том, что разозленная анаконда могла подстеречь клиента на улице и все ему выложить как на духу, – целиком соответствовала действительности. Но как раз эту версию господин адвокат посчитал менее вероятной. Вряд ли у его бывшей секретарши хватило бы на это духу, да и подстеречь едущего на машине человека, не зная точного его маршрута, – дело практически немыслимое, особенно в многомиллионной Москве с ее бешеным уличным движением. Увы, Андрей Никифорович недооценил свою бывшую любовницу. Оскорбленная женщина способна на многое, и не следовало, пожалуй, так старательно подчеркивать ее возраст.
Филатов вошел в контору, сияя своей дурацкой улыбкой, веселый, бодрый и довольный всем на свете, как и полагается законченному кретину, который не знает, что делать с полутора миллионами баксов. Он сердечно пожал протянутую господином адвокатом ладонь, влажную от волнения и слегка дрожащую, самостоятельно скинул пальто и только теперь, казалось, заметил, что в приемной как будто чего-то не хватает.
– А секретарша ваша где? – спросил он слегка панибратским тоном лопуха, уверенного в том, что он находится среди друзей, готовых ради него буквально расшибиться в лепешку.
– Приболела, – сказал Лузгин, открывая перед ним стенной шкаф и забирая пальто. – Проходите в кабинет, располагайтесь. Кофе?
– К черту кофе, – сказал Филатов. – Извините. Мне, знаете ли, не терпится узнать, каковы наши успехи. Да и потом, кофе по-настоящему хорош, когда его подает красивая женщина. Жаль, жаль, что ваша секретарша приболела! Я, грешным делом, рассчитывал еще разок на нее полюбоваться. Приятное зрелище. В высшей степени приятное! Везет же некоторым!
– Я ведь уже говорил вам: надо уметь устраиваться, – принимая приятельский тон, сказал Лузгин. – Хотите, научу? Насчет денег не передумали? Имейте в виду, без денег о такой секретарше, как Зинаида Александровна, нечего и мечтать. Благодарное человечество вам такую не предоставит, не надейтесь.
Филатов рассмеялся и прошел в кабинет.
– Да нет уж, увольте, – продолжая улыбаться, сказал он и сел в кресло для посетителей. – Лучше без секретарши, чем с этими деньгами.
– Воля ваша, – тоже вежливо улыбаясь, сказал Лузгин и, обойдя стол, опустился в свое кресло.
Здесь он принял деловой вид, развернул к себе монитор компьютера, выдвинул верхний ящик стола и достал оттуда заранее заготовленный листок с номерами счетов. Номеров было два – его собственный и Зимина. Помимо листка и всякой канцелярской дребедени, в ящике лежал помещенный туда час назад на случай непредвиденных осложнений семизарядный револьвер бельгийского производства, калибра 0,38 – штука довольно уродливая, но безотказная и в высшей степени убойная. Словом, все было готово, все находилось под контролем, и господин адвокат, мысленно собравшись в кулак, перешел в наступление.
– Вы знаете, – сказал он, – какая странная получается штука... Задачка-то оказалась не из легких!
– Я готов оплатить... – приподнимаясь в кресле, начал Филатов.
Лузгин усадил его на место нетерпеливым жестом.
– Тише, тише, – сказал он, задумчиво постукивая ребром листка по крышке стола. – Не надо махать чековой книжкой. Знаю, что готовы. Не спешите сорить деньгами, это дурной тон. К тому же все, что вы потратите на меня, уже не достанется вашим... э... сирым и убогим. Вы не так меня поняли. Я не набиваю себе цену – она, поверьте, и без того высока, – а беспристрастно излагаю факты. А факты таковы, что в нашей огромной стране оказалось не так-то просто отыскать благотворительный фонд, пожертвования в который были бы гарантированно защищены от любых видов мошенничества. Ведь таково, кажется, было ваше условие?
– В точности так, – подтвердил Филатов. – Так что же, ничего не выйдет?
– Ну отчего же. Кто ищет, тот всегда найдет. Главное – уметь искать... Кое-что нарыть мне все-таки удалось. Да вот, извольте взглянуть.
И он протянул Филатову через стол свой листок.
– Президентский фонд помощи жертвам наводнения в Якутии, – вслух прочел Филатов. – Президентский, хм... Ну, допустим. Та-а-ак... Неправительственный фонд помощи инвалидам и семьям погибших в ходе контртеррористической... Ага, ясно. Неправительственный – это что же, частный?
– Фонд основан группой ветеранов первой чеченской кампании, – пояснил Лузгин. – Это в основном боевые офицеры, от капитана до генерала. В большинстве своем опальные, поскольку... Ну, сами понимаете. Шумели много.
– Ага, ага, – задумчиво сказал Филатов. – Первая, говорите, чеченская? Так это когда было! При царе-батюшке, пожалуй, а? Лермонтов, там, Пушкин, княжна Мери... По камням струится Терек, плещет мутный вал. Злой чечен ползет на берег, точит свой кинжал... Каков слог! Так и представляешь себе этого выползающего из воды на берег чечена. Этакая, знаете ли, бородатая рептилия с кинжалом... И главное, ползет и точит, точит и ползет...
– Я имел в виду новейшую историю, – с вежливой улыбкой сообщил снедаемый лихорадочным нетерпением Лузгин.
– Разумеется, – верно поняв намек и мигом прекратив кривляться, сказал Филатов. – Я вас так и понял. Извините, меня порой заносит, особенно когда волнуюсь...
– Ну-ну, – снисходительно произнес Лузгин, у которого внутри все тряслось мелкой нетерпеливой дрожью, – полноте. Чего же волноваться?
– Деньги-то немаленькие, – пожаловался Филатов. – Бремя ответственности, в общем. Скорей бы от него избавиться, от бремени этого!
– За чем же дело стало? Генератор паролей при вас?
Филатов полез в карман и продемонстрировал Лузгину вожделенную пластмассовую коробочку с кнопками и жидкокристаллическим дисплеем, похожую на небольшой калькулятор. Без этой коробочки процесс выкачивания денег с чужого счета превращался в сложную, долгую и крайне опасную процедуру, которая была по плечу далеко не каждому хакеру. Лузгин глазам своим не поверил: ну что за идиот! Динозавр, ей-богу, динозавр! Сила есть – ума не надо. Гора мускулатуры, а мозгов с наперсток, сплошные условные рефлексы...
– Отлично, – слегка дрогнувшим голосом сказал он. – Остается только еще раз подтвердить ваши намерения и назвать номер вашего банковского счета. Ну, и сам банк, разумеется.
Филатов без колебаний продиктовал номер, и Андрей Никифорович торопливо записал его на листке перекидного календаря. Рука у него дрожала, цифры прыгали, и вообще, справляться с волнением ему становилось все труднее.
– Отлично, – повторил он, придвигая к себе клавиатуру и кладя правую ладонь на выпуклую пластмассовую спинку мыши. Стрелка курсора привычно заметалась по многоцветному пространству главного окна, нащупывая значок парольного доступа в Интернет. – Превосходно. Преклоняюсь перед вашим поступком. Поверьте, это не пустые слова. Чего я только не насмотрелся, но такого еще не видел... И вообще мне нравятся решительные люди. Недаром вы в Клубе. Да-да, я вас там видел. Деретесь вы просто отменно, честное слово. Придете в пятницу? Хотелось бы попробовать... хе-хе... испытать, знаете ли...
Он чувствовал, что слишком много говорит, но остановиться уже не мог – его несло. Пальцы привычно настучали на клавиатуре знакомый пароль, модем тихонько зажужжал, затрещал и защелкал, выходя в сеть. Филатов, с интересом наблюдавший за действиями Андрея Никифоровича, вынул из кармана сигареты, взглядом испросил у хозяина кабинета разрешения и, дождавшись радушного кивка, неторопливо закурил.
– Два фонда, – задумчиво произнес он. – Это на всю Россию-матушку! Одно слово – воруют! И все-таки два фонда – не маловато?
– Зато фонды надежные, проверенные, – возразил Лузгин. – Ни копейки налево не уйдет, все в дело. И потом, сами посудите: если подарить каждой поселковой амбулатории по градуснику, много ли пользы будет от вашей благотворительности? Деньги на ветер – вот как это называется.
– Пожалуй, – согласился Филатов.
– Да уж поверьте моему опыту! Мне кажется, будет разумно разделить деньги поровну между двумя этими фондами. Получится два солидных, в высшей степени полезных пожертвования.
– Поровну? – Филатова, казалось, одолевали какие-то сомнения. – А что, пожалуй что, и поровну! Кто я такой, чтобы решать: инвалидам чеченским, мол, побольше, а бездомным в Ленске – с семьями, детьми и стариками, – поменьше? Поровну, да. Это будет справедливо.
– Мудрое решение, – сказал Лузгин, нетерпеливо играя кнопками мыши. – Ну что же, связь установлена. Приступим?
– Один момент, – сказал Филатов и легко поднялся из кресла. Генератор паролей был зажат у него в руке.
– Что такое? – спросил Лузгин.
Вопрос этот, ненужный и лишний, выскочил из него совершенно непроизвольно и прозвучал, мягко говоря, не слишком приветливо. Таким тоном мог произнести карманник, которого внезапно схватили за руку в момент кражи. Впрочем, Филатов не обратил на этот предательский возглас никакого внимания. Широко и немного виновато улыбаясь, он склонился над столом так, чтобы видеть монитор, и почти заискивающе сказал:
