Самым трудным делом в этот раз оказалось заставить ишаков идти по узкому карнизу над пропастью. Животные упрямо отказывались делать первый шаг. Приходилось каждого тянуть за поводья, одновременно подталкивая руками в круп. Только сделав несколько шагов и убедившись, что под ногами надежная опора, животные уже равнодушно шли навстречу судьбе.
Вскоре группа пришла к месту, где их ждал Резванов. Он успел оттащить убитых боевиков за деревья и рассматривал найденные при них личные документы — паспорта советского образца и удостоверения, выданные правительством Ичкерии…
Укрыв животных в лесу, все начали искать пещеру, о которой успел сообщить Саду Шовлахов.
Первым ее обнаружил Таран, обратив внимание на едва заметно натоптанную среди камней дорожку.
Черный проход, похожий на треугольник вел в глубину поросшей лишайниками скалы.
— Осторожно, — предупредил всех Таран, когда группа собралась возле входа в каверну, — там может стоять растяжка.
— Почему может? — спокойно сказал Столяров. — Она и стоит.
Сейчас факир будет работать. Всех прошу отойти.
Первым по праву сапера внутрь вошел Столяров.
Пол пещеры был гладким и скользким как стекло. Должно быть подземный коридор промыла вода, выгладившая камни до блеска.
Столяров шел осторожно, подсвечивая фонариком под ноги. Хотя потолок находился высоко, инстинкт самосохранения заставлял на всякий случай пригибать голову.
Метрах в десяти от входа коридор превращался в огромный зал. Где-то слева, из темноты, слышалось урчанье воды.
После того, как Столяров дал разрешение, под гулкие своды скалы вошли остальные. Их глазам открылось впечатляющее зрелище.
В пещере, сложенные один на другой, лежали зеленые стандартные ящики с противотанковыми гранатами для ручных гранатометов. Рядом стояло несколько упаковок, в которых под прозрачным полиэтиленом виднелись банки консервов. Арабская вязь на этикетках убедительно свидетельствовала о том, откуда поставлено продовольствие.
Ярощук пригнулся, посветил фонариком и прочитал: «Эль мамлакат эль арабиат эль Саудиат». — Перевел. — Королевство Саудовской Аравии.
— Суки! — выругался Бритвин. — Во, Баб-эль-Мандеб! Куда только МИД смотрит? Ноту бы шарахнуть этим саудовцам.
— Шарахни, — сказал Резванов язвительно. — Они тебе и ответят, что продовольствие поставлено исламским братьям Чечни в порядке оказания гуманитарной помощи, а уж где оно оказалось и сжевали его мирные горцы или боевики — это не забота благодетелей.
— Сколько же дней они таскали сюда эту прорву груза? — поинтересовался Бритвин.
— Сорок человек могли доставить все да один день, — тут же прикинул Столяров. — Десять — носили бы неделю. Но такой караван был бы очень заметен. Поэтому груз переносили человек пять и затратили на это недели две, не меньше.
— И никто ничего не заметил, верно? До ближайшего дагестанского поселка здесь не более пяти километров, так?
— Успокойся, — сказал Резванов. — Ты сам только что видел, какой строй наемников ползет к границе, а кто их видит?
— Имеешь в виду нас? — сказал язвительно Таран. — Так мы старательно обходим жилые места.
— Нет, я о тех, что сейчас ползут в нашу сторону.
— Все нормально, — объяснил Ярощук. — Как может заработать на жизнь российский мент? Скажу по себе. Он может что-то увидеть, а на что-то закрыть глаза. За то, что он увидел, ему платит зарплату государство. За то, чего не видит, кладут на лапу богатые люди. И кладут много… К тому же в ближайшем поселке милиционеры скорее всего отродясь не водились…
Из-за отрогов ближайшего хребта натянуло тучи. Начал накрапывать дождь.
— Хватит, — прервал разговоры Полуян. — Займемся делом. Если группу здесь ждали, то убегать от нее нет смысла. Надо встречать.
Вместе со Столяровым они отправились обратно на карниз. Оба, еще во время движения обратили внимание на ту трещину, забитую камнями. Внимательно осмотрели ее еще раз.
— Ловушка мощная, — подвел итог Столяров. — Пару ящиков гранат…
— Думаешь сдвинет? — усомнился Полуян.
— Еще как.
— Хорошо, пусть будет три. А как их подорвать?
— Было бы что, — сказал Столяров, — а уж подорвать — не проблема.
Они закончили минирование скалы, когда совсем близко подошла гроза.
За дальним хребтом вспыхивали ослепительно белые разряды. И на светлом фоне, как на фотографическом негативе, прорисовывались острые гребни гор. Вспышка гасла, а в глазах еще несколько секунд сохранялся отпечаток увиденного. Потом накатывалась ударная волна грома. Тяжелый грохот сотрясал землю, и временами казалось, что могут обрушиться своды пещеры, нависавшие над их головами.
Больше всего Полуяну не хотелось, чтобы ливень пришел в их сторону. Однако закон подлости тем и силен, что по его велению происходит то, чего нам меньше всего хочется.
Сперва сверху прокатилась упругая волна ветра. Он дул, сметая жухлую листву, мотая кроны деревьев и кусты, росшие на склонах. Мир наполнился пульсирующим шумом, в котором, при некотором воображении, можно было уловить и морской прибой, и посвист стрел, и стоны людей.
Потом на землю обрушился ливень. Сперва, пристреливаясь, упали крупные капли, а за ними, как мутный занавес, колеблемый ветром, на мир налетела сплошная стена воды.
Сумерки пришли под звуки дождя. В пещере было удобно и тихо, а от костра, который сложили из оружейных ящиков, тянуло настоящим жаром.
Столяров, внимательно обследовавший склад боеприпасов, новых взрывных ловушек не нашел, зато принес к костру тугую пачку десятидолларовых купюр. Протянул Полуяну.
— Как будем делить, командир? Там этого добра два ящика.
— Покажи, — Резванов взял пачку у Полуяна и стал рассматривать деньги. Некоторое время спустя, изрек непререкаемым тоном:
— Сплошь фальшаки.
— Брось ты! — Столярову не хотелось смиряться с таким приговором. — Я не знал, что ты эксперт. Давай, докажи. Я тоже кое-что понимаю в таких делах…
Резванов тряхнул пачкой долларов, держа ее за один угол.
— Ты составил мнение по одной купюре, а я посмотрел другие. Давай повторим проверку?
— Давай.
Резванов выдернул десятку из пачки, посмотрел на просвет. Потом осмотрел лицевую сторону…
— Что мы имеем? Год выпуска девяносто пятый. Буква "В" в черной печати слева перед зеленым номером банкноты и четыре двойки в углах белого поля означают, что она выпущена в обращение Федеральным резервным банком Нью-Йорка. Теперь смотрим номер. В 82384541 А. Берем пачку. Считаем банкноты. Обращай внимание на последние две цифры номеров. Сорок один, сорок два, сорок семь… пятьдесят. Так? Идем дальше. Смотри: сорок один, сорок два… пятьдесят. Что скажешь?
Столяров смущенно молчал.
— Так вот, дорогой мой, денежки конечно откатаны с высоким качеством. Но они не оригинальные, а копии. Печатаны листами по десять штук с одной формы. Оттого идет повторение номеров через каждый десяток купюр. Работа скорее всего иракская…
— В смысле? — спросил Таран.
— Вся долларовая фальшь, которая просачивается из Чечни в центральные области, делится условно на четыре категории. Самые примитивные бумажки, которые чаще всего стремятся всучить торговцам в Казахстане и Узбекистане, называют «грозненскими баксами». Их без труда удается впаривать только тем, кто не очень-то разбирается в защитных признаках денег. Затем идут «иранские». Эти классом выше и требуют для распознания специальной аппаратуры. «Ливанские» клепают в лаборатории движения «Хезболлах» в долине Бекаа в Ливане. Наконец, «иракские». Никто не доказал, что их печатают под крылом Саддама Хуссейна, но кое-какие подозрения говорят об этом. «Иракские» баксы сделаны профессионально и только обладая большими суммами, можно установить фальшаки по повторению номеров. Их потоки идут на Кавказ через Турцию, Ирак и Иран. Далее через Азербайджан и Грузию — в Чечню. Короче, теперь они пойдут сюда.
Резванов бросил банкноту в костер.
— Баб-эль-Мандеб! — сказал Бритвин с нескрываемым изумлением. — На старости лет буду внукам рассказывать, как жег полмиллиона зеленых! Сидел и по штучке подкидывал в костерчик. Руки грел. У огонька.
Он бросил в пламя купюру, которую держал в руке. Она мучительно скорчилась, согнулась пополам, зачернела по краям и радостно вспыхнула. Сгорев, поддутая жаром, поднялась над костром, полетела как черная бабочка в темноту ночи.
— Шустрят баксики, — сказал Таран и тоже бросил десятку в огонь. — Расскажи кому такое — за шизика примут.
При первых проблесках света Таран занял позицию. Он устроился у комля старого бука, набросил на плечи плащ-накидку, под которой укрыл снайперскую винтовку. Моросил мелкий, нудный дождь. Серая туча, та что зацепилась за вершины хребта еще вечером, запуталась в острых скалах и зависла над лесом, не желая сдвинуться с места.
