– Волкодав… ты!.. – И Кончак задохнулся от гнева.
– Ага, – изобразил я полную покорность. – Признаю. Гад и все такое прочее.
– Твою мать! – отвел душу Кончак трагическим шепотом.
– Здесь можно и громче, – с невинным видом посоветовал я. – Бар интернациональный. За надежность ручаюсь.
– Мы что, будем у всех на виду?.. – спросил, остывая, шеф.
– Закажем выпивку, изобразим душевную привязанность… К тому же музыка клевая…
– Душевную привязанность? Это как же?
– Ну, если вы меня не любите…
– Ты у меня когда-нибудь дошутишься… – прошипел потревоженной змеей Кончак. – Кончай ваньку валять! Говори по существу.
– Есть! – с преувеличенным рвением вытаращил я глаза. – Мы идем в номера. Я уже оплатил.
Испепелив меня взглядом, Кончак снова выматерился, но смирился и пошагал за мной на второй этаж, где находились уютные гнездышки для любовных утех гнилой ветви человечества.
Кое-кто из геев проводил нас завистливым взглядом – вечер только начался, а этот дылда уже нашел себе "подружку".
Знал бы Кончак, кем его здесь посчитали…
Мы молчали до тех пор, пока я тщательно не проверил детектором всю комнату на предмет наличия "клопов" – береженого Бог бережет – и не включил глушилку, миниатюрный ультразвуковой генератор.
– Я говорил, что место со всех точек зрения выше любых похвал, – констатировал я, разливая прихваченное с собой виски по стаканам. – Вы сальца, случаем, не захватили?
– Паразит… – "ласково" откликнулся шеф и выпил стакан одним махом. – Еще плесни…
Минут пять в комнате царила тишина: Кончак о чем-то сосредоточенно размышлял, а я в ожидании разговора невозмутимо глотал виски, закусывая жареным арахисом.
– Доложи обстановку, – наконец соизволил буркнуть он и расположился в кресле поудобней.
Мой доклад много времени не занял. Главным, что я попытался донести до сознания шефа, было то, что операция "Брут" все сильнее и сильнее начала попахивать дерьмом.
– Супругов Нельке мы уже отсекли.
Интересно как? – едва не спросил я, но благоразумно промолчал – чересчур длинный язык в нашей системе могли укоротить вместе с шеей.
– Но Сеитов – это интересно…
– Еще бы, – не сдержался я. – Такое впечатление, что операция превратилась в облаву, а ваш покорный слуга Волкодав выступает в роли не "борзой", а затравленного зайца.
– Что Муха? – не обратил внимания на мой выпад шеф.
– Залег, падла, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– Так и должно быть. Тебя сейчас прокачивают по всем нашим каналам. Благодаря операции "Брут" мы наконец вычислили несколько продажных шкур в штабе.
– Интересуются биографией?
– Копают глубже некуда. Но и мы не лыком шиты, деза сработана капитально.
– И когда, по вашему мнению, закончится проверка?
– Очень скоро. Материалы уже ушли в Грецию.
– Проследили – кому?
– Не рискнули. И так понятно. Лишний шелест может насторожить Толоконника.
– А как поживает любезный Борис Львович?
– Намедни схоронили.
– Ну?
– Несчастный случай. Автомобильная катастрофа.
– Бывает…
Интересно, куда теперь подалась прекрасная Лизка-Елизавета-Эльжбет? Не скрою, я бы встретился с нею опять, и с преогромнейшим удовольствием…
– Сеитов, Сеитов… – бубнил себе под нос Кончак. – В свое время я с ним встречался. Звезд с неба не хватал, но был исполнителен и осторожен.
– Крыша у него наша?
– Выясняем. Отдел планирования операций стоит на ушах. Но я знаю, у кого он ходил в любимчиках. Однако к этому человеку на козе теперь не подъедешь. Он с самим президентом ручкается, на всех презентациях рожей светит. Любимый друг десятка банкиров и половины депутатов. Фигура пока теневая, не задействованная в официальных органах, но мощная. И себе на уме.
– А как получилось, что Сеитова привлекли к участию в операции "Брут"?
– Случилась накладка: ты пропал, оторвавшись от группы прикрытия, а Акула, сам знаешь, в наших делах пока телок, несмотря на его надежность и приличный заграничный опыт. Вот он и запсиховал в запарке: ни документов, ни оружия, ни спецсредств, ни крыши в Афинах – после налета на судно коммандос Нельке греческие погранцы и таможенники просеяли всех пассажиров сквозь мелкое сито, потому пришлось оставить необходимое снаряжение и бумаги на корабле. Кроме Сеитова, на подхвате никого здесь не нашлось.
– И кто его рекомендовал?
– Одна из наших шестерок. Но с длинной подачи.
Ясно. Принцип разорванной цепи. Настоящий инициатор спрятан за семью замками на острове Буяне, где его и Иван-царевич не достанет.
– Виктор Егорович, может, я суюсь не в свое дело, но ведь мою шкуру напялят на барабан, если сорвется операция "Брут"… – Я невольно смешался, почувствовав, как напрягся Кончак. – В общем… о какой сумме идет речь?
Своим вопросом я дал понять шефу, что не такой уж Волкодав и придурок, как ему хотелось бы. И что цель его неожиданного и ничем не обоснованного с точки зрения конспирации приезда в Афины видна, как белая заплата на рубище юродивого.
– Около миллиарда долларов… – после некоторого колебания угрюмо выдавил из себя шеф.
Моб твою ять! А я, грешным делом, думал, что речь идет самое большее о десяти – пятнадцати миллионах… Ай да Толоконник!
Теперь все стало на свои места – за такую сумму уроют не то что незадачливого Малыша, а и Волкодава, Акулу, Кончака и еще полсотни путающихся под ногами недоумков. Понятно и поведение Сеитова – будь ты хоть трижды честняга, от нажима заинтересованных лиц не спасет тебя и подземный бункер. Там более, что ему "повезло" угораздить в самый эпицентр событий.
– Значит, прежняя постановка задачи отменяется…
– Да. Нужно выжать из Толоконника номера счетов. Любыми средствами!
– А после спустить в унитаз.
– Естественно. Но не раньше, чем мы убедимся в достоверности его сведений.
– А как же документы?
– На худой конец – хрен с ними.
– Я так понимаю, чтобы оставить ему надежду на шантаж конторы в случае чего…
– Ты такой понятливый, что даже противно!
Еще бы… Я только мысленно восхитился проницательностью Акулы, предлагавшего мне нечто подобное. У парня губа не дура. Но пусть его, у моего сержанта с умом не густо, но чтобы наши прожженные профи, "волчары", опустились до уровня шавки из подворотни… Уму непостижимо! Воистину люди гибнут за металл.
Разыскать Толоконника и выжать… Лихо! Это все равно что поймать разъяренную кобру голыми руками в темной комнате, а затем взять у нее яд. И все это должен сделать Волкодав.
Мамочки…
– Виктор Егорович, за что?! – Я и впрямь готов был заплакать навзрыд.
– За деньги! – отрезал он, глядя на меня зверем. – За большие деньги, сукин сын.
– А точнее нельзя? – смиренно проблеял я – куда денешься?
– Тебе – полмиллиона долларов. Устраивает?
– На похороны с помпой вполне хватит.
– Пойми, я тебе доверяю. Только тебе! У меня просто нет иного выхода. И другого такого исполнителя, как ты. А насчет похорон… смотри, сучий потрох, не завали операцию! Иначе я тебя и с того света достану.
– Боюсь, что мы туда можем попасть одновременно.
– Потому я и приехал сюда, чтобы прикрыть твои – и свои в том числе – тылы.
– Значит, кроме вас, нашего полку прибыло?
– Да.
– А не получится так, что замах пудовый, а результат?..
– Максим, если ты думаешь, что изменение вводных по операции – моя идея, то глубоко заблуждаешься. – Кончак вдруг постарел на глазах. – Сам знаешь, надо мной есть люди покруче и повыше.
– Дать бы им… по башке половником!
– Когда-нибудь дадим… А пока – бег по лезвию бритвы. Если операция сорвется, то и мне не сносить головы. Такие, брат, дела…
Кончак, как и положено по ранжиру, ушел первым. За него я не беспокоился – кроме ребят Акулы, шефа пасли и наши "волкодавы", как оказалось, прибывшие накануне. Да, Афины стали чересчур оживленным городом…
Интересно, как поведут себя "торпеды" Сеитова, столкнувшись с "волкодавами"? Ведь многие из них были из одной псарни и знали друг друга в лицо.
Дефилируя по бару к выходу и замечая взгляды "голубых" сластолюбцев, я мысленно им позавидовал – уж лучше бы меня трахали они, нежели наши штабные крысы. По крайней мере, сифилис излечим, чего нельзя сказать о моей непрошибаемой глупости, подвигнувшей сначала на службу в спецназе, а затем бросившей в железные лапы ГРУ.
Вилла стояла на отшибе у самого залива Сароникос. Именно вилла, а не дом, как говорила Анна. Она казалась перламутрово-белой жемчужиной, оброненной впопыхах гигантом из греческих мифов среди живописных скал.
Похоже, денег вилла стоила немалых: двухэтажное здание, отделанное мрамором, небольшой ухоженный парк с экзотическими растениями и деревьями, причудливой формы бассейн, скоростной бесшумный лифт с прозрачными стенками, в котором можно было спуститься на искусственный песчаный пляж у подножия скал и к добротному причалу, где покачивались на мелкой волне два небольших катера с мощными моторами и красавица яхта стоимостью не менее двух миллионов долларов, как просветил меня рыбак, у кого я нанимал моторку, – якобы для рыбной ловли.
