Роман прошел в капитанскую каюту. Вся группа была в сборе. Даже дозорного наверху не оставили. Выходит, в дозорных надобность отпала?
Кивком головы поприветствовав Романа, Лютый быстро заговорил:
– Поступила вводная. Из Москвы, – подчеркнул он важность задачи. – Отряд Оздаки захватил нефтяную платформу в Охотском море, в пятидесяти километрах от мыса Терпения. За нами выслан вертолет. Сейчас мы летим на борт крейсера «Смелый» в Охотском море. Там получим дальнейшие указания.
– Понеслась, – сказал в восхищении Док.
– А бойкий парень этот Одзаки, – заметил Труба. – Заставил нас пометаться.
– То ли еще будет? – изрек Клещ.
– Отставить разговоры. Перемещаемся на берег, через четверть часа вертолет будет здесь.
– Что делать с японцами? – спросил Толстый.
– Оставим на яхте. О них позаботятся.
Ощущая прилив бодрости, Роман вместе со всеми начал готовиться к эвакуации с яхты.
Через десять минут группа в резиновой моторной лодке, найденной на яхте, подошла к берегу. Пока переносили акваланги, пока Труба и Толстый искали подходящее для посадки место, послышался шум вертолетных винтов.
Труба замахал двумя фонариками, показывая, куда садиться. «Ми-8» мягко опустился на песчаный пляж, разгоняя во все стороны мелкий сор, оставшийся после стоянки лагеря Одзаки.
– Ну что, капитан, теперь его не упустим? – спросил Лютый, когда группа грузилась на борт.
– Хотелось бы, – только и сказал Роман, залезая в сотрясающийся точно от нетерпения вертолет.
«Ми-8» резво поднялся в воздух, наклонил кабину и, взяв направление на северо-запад, помчался вперед.
Через час сорок минут группа была на борту крейсера «Смелый». На море разыгрался шторм балла в три, и «вертушка» не сразу смогла сесть на колышущуюся посадочную площадку. Получилось только с третьего раза. К тому же припустил крупный дождь, так что гидрокостюмы оказались кстати.
Боевых пловцов провели в боевую рубку.
– Капитан первого ранга Артамонов, – представился командир крейсера, высокий, стройный красавец с седыми висками. – Капитан второго ранга Плетнев, – представил он первого помощника.
– Капитан Лютый. Какие указания, товарищ каперанг?
Артамонов осмотрел тесную группку бойцов, стоящих за своим командиром.
– Указания простые, капитан. Этот стервец захватил нефтяную вышку и пятьдесят человек заложников. Их надо освободить.
– Какой контингент? Известно?
– В том-то и дело, что контингент сложный, – сказал Плетнев. – Вышка эта принадлежит немецко-японской фирме «Тога». Качают нашу нефть по договору. Состав рабочих на платформе интернациональный. Русские, немцы, группа сварщиков из Таиланда.
– Женщины есть?
– Женщины на буровых платформах не работают. Очень опасно.
– Хоть тут легче, – вставил Труба.
– Ничего легкого, – отрезал Артамонов. – Платформа стоит в открытом море. Обзор на все триста шестьдесят градусов. Подобраться незаметно невозможно.
– Придется использовать субмарину, – сказал Лютый.
– Мы думали об этом, – кивнул Плетнев. – Но будет ли толк? Платформа заминирована. Помимо буровой установки, на ней находится оборудование для обработки нефти. Каждый день там добывается и обрабатывается сто пятьдесят тысяч баррелей нефти. Под ней находится огромное хранилище на миллионы баррелей горючего и газа. Вы представляете, если все это взорвется?
– Представляю, – кивнул Лютый.
– Значит, так, капитан, – сказал Артамонов. – Я понимаю, ты рвешься в бой. И о возможностях ваших знаю хорошо. Но и там, насколько я знаю, парни не промах. И готовы идти на все. А мы не должны допустить гибели заложников.
– Разрушение вышки также исключено, – добавил Плетнев. – Она находится под нашей охраной. «Тога» платит России огромные деньги за аренду шельфа и добычу нефти. Поэтому мы должны сохранить вышку в целости и сохранности.
– И что же? Пойти на выполнение требований кучки бандитов? – спросил Роман.
Старшие офицеры посмотрели на него неодобрительно. Они уже наверняка все знали о составе группы и о том, какую роль играет в ней некий капитан ГРУ Морозов.
– Капитан Морозов? – как бы подтверждая мысли Романа, спросил Плетнев.
– Так точно, товарищ кавторанг.
– Приятно познакомиться, капитан, – усмехнулся тот. – Наслышаны о ваших подвигах.
Роман промолчал.
– Известны требования Одзаки? – перевел на другую тему Лютый.
– Известны, – вздохнул Артамонов. – Для начала потребовал журналистов. Заявил, что никаких условий с нашей стороны принимать не будет. Требует переговоров с председателем правительства.
– Всего-то? – усмехнулся Лютый.
– Будет добиваться освобождения Курил, – сказал Плетнев. – Это и так понятно.
– Сколько времени у нас в запасе?
– Не более трех часов.
– Может, мы выдадим себя за журналистов и высадимся на платформе? – предложил Лютый.
– Не выйдет. Одзаки потребовал, чтобы прислали только женщин-журналисток.
– Хитрый, гад, – вырвалось у Трубы.
– Умный, – возразил Плетнев.
– Небось и их в заложниках решил оставить, – высказал свое мнение Док.
– Хватит им одной, – оборвал подчиненного Лютый. – Товарищ каперанг, я предлагаю действовать на опережение.
– То есть? – поднял брови Артамонов.
– Одзаки наверняка чувствует себя в безопасности. По крайней мере, он уверен, что в ближайшие сутки платформу штурмовать не будут. Никто не рискнет подвергать жизни заложников опасности. Одзаки надеется на долгие переговоры. Он занял стратегически выгодную позицию, заминировал вышку и собирается диктовать условия. У него и его людей сейчас момент эйфории. Они хоть и несут дозорную службу, но в несколько расслабленном состоянии.
– Ты предлагаешь атаковать? – быстро спросил Артамонов.
– Так точно, товарищ каперанг.
– Опасно, – покачал головой Плетнев.
– Продолжай, капитан, – сказал Артамонов.
– Сейчас еще ночь. Темно будет еще час-полтора – и начнет светлеть. Это самое подходящее время для атаки. Мы подберемся к вышке на подлодке и атакуем вышку из-под воды.
– Мы думали об этом, – кивнул Артамонов. – Но уж очень рискованно. Там же эти понтоны в несколько этажей… Пока вы заберетесь наверх, они вас вычислят.
– Не вычислят, товарищ каперанг, – уверенно заявил Лютый. – Мы работали на таких платформах. Мои люди специфику знают. Если атакуем под утро, я ручаюсь за успешный исход операции.
Артамонов осмотрел бойцов. Все твердо смотрели ему в глаза, никто не сомневался в успехе.
– Хорошо, – кивнул Артамонов, – меня ты убедил. Но я должен связаться с командованием. Ждите.
Он быстро вышел из рубки.
– Может, мы пока изучим карту? – предложил Лютый Плетневу. – Чего время терять?
Судя по виду Плетнева, он был настроен скептически по отношению к радикальным действиям группы. Эдакий замполит, всегда и во всем сомневающийся. А скорее всего, он и представлял идеологический сектор – проводил на корабле политику ныне действующей власти, всего остерегающейся.
Но все-таки возражать Лютому пока не стал. Решил дождаться командира корабля.
– Прошу, – указал на расстеленную на столе карту.
– Так, – деловито приступил к работе Лютый, – это место расположения вышки?
– Именно так, капитан, – иронически кивнул Плетнев.
– Глубина – сто метров. Понятно. Рифы… Это хуже.
– Вот подходящий коридор, – ткнул в карту Труба.
– Да, годится. Надо обогнуть в этом месте. Затратим полчаса, но зато не напоремся на рифы.
В этот момент вернулся из переговорной рубки Артамонов. Все выжидательно повернулись к нему.
– Командование дало «добро», – отрывисто сообщил Артамонов. – Давайте отработаем детали.
– Товарищ каперанг, – заговорил Лютый с таким видом, точно не сомневался в результатах переговоров, – понадобится мини-подлодка. Здесь на большой субмарине мы не пройдем.
– Я уже распорядился, капитан. Через полчаса она будет здесь. Что еще?
– Нужна схема платформы.
– Скоро будет. Руководство фирмы уже готовит чертежи к высылке.
– Док, Толстый, займитесь баллонами, они почти пустые.
– Есть.
Бойцы побежали выполнять приказ. Плетнев с тонкой улыбочкой смотрел на нахального капитана, который распоряжался в командной рубке крейсера, как у себя дома.
Роман, в свою очередь, злорадно посматривал на кавторанга. Что, съел? Это тебе боевые пловцы, а не мальчики на побегушках. И если они начали действовать, лучше им не мешать.
Сэй снова навестила Наташу.
Наташа дремала на ящиках, поджав ноги к груди. Было довольно холодно, в окошко задувало сырым ветром. Между полосками жалюзи потемнело, наступил вечер. Зажегся в углу тусклый фонарь. Наташа несколько раз принималась стучать по двери, но никакого результата это не принесло.
Чтобы не падать духом, она сделала серию физических упражнений, связав кое-как разрезанную на груди майку. Ту самую, с дурацкой надписью, которую подыскал для нее Роман. При воспоминаниях о Романе, об убитых ребятах ей становилось так нехорошо, что возникала отчаянная мысль шарахнуться виском об угол железного ящика и разом со всем покончить.
