— Ну-с, мил человек, побеседуем, — я навел на него «ПСС». — Вопрос первый, для разминки: чего это ты на улицу выкинул. Ась?!
— Дурак, — повернул он ко мне перекошенное от боли лицо. — Рано в следователя играть начал. Сейчас с тобой разберутся по-взрослому!
«Ага, значит, сообщникам знак подал. Спасибо за предупреждение», — подумал я, зафутболил ему ботинком в челюсть (не стоит оставлять в тылу опасного противника) и, уйдя в тень, быстро нашпиговал пулями темное пространство за распахнутой дверью. Послышались звук падения тяжелого тела и душераздирающий, звериный вой. Покинув комнату, я включил свет в холле. На полу лежали двое. Одному, здоровенному, с зажатым в ладони «стечкиным», пуля попала точно в лоб. Он, разумеется, не издавал ни звука и лишь мелко подергивал ступнями. А выл по-звериному второй, комплекцией помельче, держащийся обеими руками за кровоточащую промежность… (Полку кастратов прибыло! — Д.К.)… Рядом валялся оброненный им «макаров».
— Кровью истечешь, — заметил я. — Может, «Скорую» вызвать? При условии, что ты правдиво ответишь на несколько… — Подозрительный шорох за спиной заставил меня прервать начатую речь. Я инстинктивно кувырнулся вперед, в темнеющий проем открытой двери гостиной и мгновенно развернулся лицом обратно, изготовившись к стрельбе из положения лежа. Благодаря этому острое как бритва лезвие кинжала не перерезало мне шею, а только хищно пропороло воздух, ярко сверкнув в электрическом свете. Удар нанес первый из вырубленных мною ночных визитеров… (Быстро очнулся, собака! — Д.К.)...
— П-ф-ф… п-ф-ф… А-р-р-р-оу-у-у-у!!
Пули из моего «ПСС» раздробили ему коленные чашечки. Незадачливый похититель рухнул как подкошенный, с размаху впечатался мордой в линолеум, но сознания не потерял и продолжил свои вокальные потуги.
— Р-р-у-у-у!.. Ай-я-я-я!.. Ор-р-у-у-а-а-ы-ы-ы-ы!!!
«С простреленной мошонкой впрямь может кровью истечь, но этот, стреноженный, стопроцентный „язык“. Плюс еще два в комнате», — мысленно констатировал я, поднялся, прошел в детскую, щелкнул выключателем и… с трудом удержался от нецензурной брани. Окно было распахнуто настежь. Из него свисала вниз веревка, намертво прикрепленная к подоконнику железной «кошкой». Во дворе урчал мотор. Сжимая в ладони пистолет, я выглянул наружу. В арку сворачивала черная иномарка с заляпанными грязью номерами.
— Пф-ф… Пф-ф… Пф-ф… — пальнул я им вдогонку. Зазвенело разбитое заднее стекло. Кто-то в машине болезненно вскрикнул. А проклятая иномарка, взревев, как раненый зверь, исчезла из поля зрения. Удрали-таки, сволочи. Пытаться догнать бесполезно. Несколько секунд я, словно завороженный, тупо таращился в окно.
— Пф-ф… Пф-ф… — негромко хлопнуло в прихожей. Поначалу я решил, что мне послышалось, и не придал хлопкам особого значения. Более того… (Вот дятел-то! — Д.К.)… Стараясь немного успокоиться, прикурил сигарету, сделал несколько глубоких затяжек и лишь затем вышел из комнаты. Оба подранка (и свежекастрированный, и с перебитыми коленями) были мертвы. Пока я находился в детской, кто-то хладнокровно произвел им контрольные выстрелы в головы и бесследно исчез.
— Твою мать! — в отчаянии прошептал я. — Вот это называется влип!!!
Несмотря на большую кружку черного кофе, выпитого мной у Рябова, глаза слипались, а не выспавшаяся голова тихо, нудно гудела. Тем не менее я гнал машину на предельно допустимой скорости, стараясь поскорее вернуться в заваленную трупами квартиру полковника. Ночь постепенно сменялась ранним неуютным утром. Город утопал в зыбком, сероватом мареве. По безлюдным улицам прогуливался холодный ветерок. Будки ГАИ казались вымершими. Стражи порядка предпочитали не высовывать из них носы. Да и то правда — какая «охота» в такое-то время?!.
Миновав очередную, я еще более увеличил скорость. До Валовой оставалось около полутора километров. Потом звонок дежурному по ФСБ, прибытие оперативно-следственной группы, куча формальностей и в завершение обстоятельный «разбор полетов» полковником Машковым. «Почему, дескать, так долго тянул с вызовом? Уж не потому ли, что по спецназовской привычке сам добил раненых?! Или не по привычке, а еще по какой причине… Вскрытие и баллистическая экспертиза, естественно, расставят точки над „i“. Но до тех пор главное подозрение падает на вас, майор. И вы временно отстраняетесь от выполнения служебных обязанностей. Будьте любезны сдать удостоверение и табельное оружие…»
Вредный тип врио начальника отдела. Вредный и подловатый. До меня уже дошла информация, как летом сего года, после скандальной истории со «сносом» живого щита, он, выслуживаясь перед администрацией Президента, настоятельно рекомендовал подвергнуть меня и ныне покойного Костю Сибирцева наркодопросу, хотя прекрасно знал: у нас обоих травмы головы, сопряженные с сотрясением мозга.[12] Одновременно Машков проявлял трогательную заботу о здоровье захваченного нами террориста Анвара Саидова, «необходимого для продолжения следственных действий».[13] Н-да-а! Такой тип из карьеристских соображений на все пойдет. Маму родную не пожалеет. А уж сжить со свету (или, по крайней мере, довести до ручки) любимчика Рябова — для него дело принципа. Из кожи вон вылезет… сволочь!
Правда, Владимир Анатольевич обещал принять действенные меры по нейтрализации зловредных происков Машкова. (Какие именно, шеф не уточнил.) А Рябов слов на ветер не бросает! Обещал принять — примет, причем безотлагательно. Хотя… и у него самого, и у генерала Маркова положение довольно шаткое… И-эх, ладно! Где наша не пропадала! Авось как-нибудь да утрясется. Тем паче что в данной ситуации поступить по-другому я просто не мог. Впрочем, расскажу все по порядку…
Тогда, несколько часов назад, я не стал ловить таинственного «контролера», поскольку понял — организация, с которой я столкнулся, достаточно сильна и опасна, и жизням девушек по-прежнему угрожает серьезная опасность. По той же причине я не вызвал сразу оперативно-следственную группу. Если Машков меня «на время отстранит», затаскает по ведомственным разборкам, то девушки останутся без присмотра, чем не преминут воспользоваться похитители, находящиеся (вполне возможно) где-то поблизости. Поэтому я решил сперва отвезти Ирину с подругой в Т…й пансионат, под потрепанное, но надежное папино крыло, в темпе вернуться обратно и лишь потом звонить дежурному… Приняв такое решение, я заснял трупы на ту самую видеокамеру, на которую снимал опущенных «авторитетов», вывел девушек из квартиры… (Можете представить себе визги и охи при виде «натюрморта» в холле. — Д.К.)… Отвез их вместе с котом в Т…й пансионат, передал с рук на руки Рябову, коротко переговорил с ним, отдал полковнику камеру, выпил упомянутую кружку кофе, дозаправил машину и сломя голову понесся обратно в город…
Вот и знакомый поворот на улицу Валовая. Облегченно вздохнув, я сбавил скорость, миновал закрытый на ночь пивбар, из которого в январе 2004-го осматривал подступы к полковничьему дому, вычисляя «наружку»[14] (см. «Изгой»)… Поставил свою «девятку» там же, где вчера, тщательно «проверился», ничего подозрительного не обнаружил, пешком поднялся на третий этаж, отпер входную дверь Ирининым ключом, зажег свет в холле и… остолбенел. Трупы, лужи крови и даже грязные следы обуви на полу бесследно исчезли! Я быстро обследовал квартиру. Все чисто, аккуратно, будто и не было ничего. Только на подоконнике «детской» осталась глубокая царапина от железной «кошки».
— Е-мое! — очумело прошептал я. — Быть такого не может!! Вернее, может, но лишь при одном условии — если в квартире поработали «уборщики» генерала ФСБ Нелюбина. Неужто он здесь замешан?! Вот это, блин, новость! Прямо в голове не укладывается!
Не разуваясь, я прошел в гостиную, уселся за стол, закурил сигарету и задумался…
С Борисом Ивановичем Нелюбиным мы познакомились в сентябре 2005-го во время проведения операции под кодовым названием «Бросок кобры»,[15] в которой меня использовали в качестве ключевой (и одновременно подставной) фигуры на «шахматной доске». Свое задание я успешно выполнил. Правда, под конец получил пулю в область сердца и с трудом выкарабкался с Того Света. Летом 2006-го знакомство продолжилось. На сей раз вашего покорного слугу и майора Сибирцева задействовали в изощренной, смертельно опасной «игре» с британской разведкой. Итоги ее таковы: предотвращена чудовищная провокация против нашей страны, дважды спасен от уничтожения российский город Темрюковск с миллионным населением. Уничтожены три учебных лагеря террористов в арабских странах и один базовый в Пакистане, а вместе с ними целая стая представителей британских спецслужб, в том числе несколько птиц о-очень высокого полета. По ходу дела поголовно вырезан отряд наемников в Чечне и ликвидирована парочка высокопоставленных предателей в военно-промышленном комплексе… (Подробнее см. роман «Штрафники».) Сразу после завершения операции Костя Сибирцев трагически погиб, я схлопотал тяжелейший нервный срыв, и нас обоих по инициативе Бориса Ивановича наградили звездами Героев России. (Костю — посмертно, меня — на больничной койке.) Такие вот дела! Но сейчас речь не об этом. В ведомстве Нелюбина есть секретное подразделение «уборщиков». Их используют в тех случаях, когда нужно в кратчайшие сроки избавиться от трупов и вообще от каких-либо следов, оставшихся после умерщвления энного количества людей.
