– На какой день назначена операция? – поинтересовался бывший майор спецназа Николай Перевальский.
– Слушай, Перевальский, ты слишком любопытен. Ты должен знать только то, что я тебе говорю. И желательно не задавать лишних вопросов. Этим ты обезопасишь себе жизнь.
– Да что жизнь? К черту такая жизнь! – буркнул майор и вновь пригладил усы.
– Что ты все прихорашиваешься? – съязвил бывший полковник. – Словно к бабам собрался.
– Мне сейчас не до них, Александр Михайлович, думаю, вы это понимаете.
– Кто тебя знает? Человек всегда загадка. Бывали такие случаи, когда вместо, дела мои подчиненные шли к бабам.
– И что?
– Пришлось с ними расстаться, – коротко бросил Скобелев и заглянул в глаза своему собеседнику.
От взгляда полковника мурашки побежали по спине видавшего виды майора спецназа.
«Ну и мерзавец же этот Скобелев!» – подумал майор, добродушно улыбнувшись.
– Ты, наверное, думаешь, что я сволочь? Правильно думаешь. Пере вальс кий, я сволочь. Но если я берусь за дело, то довожу его до конца и меня уже ничто не может остановить. Понял?
– Какие-то деньги я смогу получить сейчас?
– Да, получишь.
Полковник поднялся, выдвинул ящик письменного стола, взял две пачки стодолларовых банкнот в банковской упаковке и бросил на диван. Тяжелые пачки упали прямо к руке майора спецназа. Пальцы в рыжеватых волосках хищно подогнулись, а рука помимо воли хозяина потянулась к деньгам и принялась их ощупывать.
– Да настоящие, Перевальский, не волнуйся. Прямо из банка.
– Слишком уж они какие-то новые.
– А тебе не нравятся новые? Любишь занюханные, затертые, как грязные носки?
– Новые вызывают подозрение.
– У кого? – осведомился отставной полковник.
– У тех, с кем придется рассчитываться.
– Ну если тебе, майор, делать не хрен, возьми каждую банкноту и помни. Задницу подотри. Долгая и нудная работа, для ускорения могу пурген предложить.
– Не буду я этим заниматься, – буркнул майор, взял деньги и подбросил пачку на ладони.
– Что, никогда не держал таких сумм в руках?
– Да нет, приходилось держать и куда больше. Ведь я как-то подвязался работать инкассатором, перевозил мешки из одного банка в другой.
– И много возил?
– Миллионы, – соврал майор.
– Миллионы, говоришь?
– Ну, может, чуть меньше, – неохотно поправился Перевальский.
– И я думаю – поменьше. Знаешь, разница большая, когда держишь в руках свои кровные и когда перевозишь чужие. Свои – это как собственная жена, можешь ломать, можешь мять. А вот с чужой женой всегда и обращение соответственное.
Перевальский наморщил лоб, вспомнив свою любовницу, жену приятеля. Ведь действительно, полковник прав. Если своей жене майор мог сказать какую-нибудь гадость, выругаться при ней матом или попросту толкнуть в плечо, заехать по щеке, то с любовницей подобное обращение было невозможно.
– Да, вы правы, Александр Михайлович.
– Слушай, Перевальский, давай договоримся раз и навсегда: чтобы я больше никогда не слышал своих имени и фамилии.
Майор повернул голову, искоса глядя на полковника Скобелева.
– Я тебе сейчас объясню. Ты меня будешь называть только «Полковник» и все. Можешь на «ты», можешь на «вы» – как тебе удобнее. Но ни фамилии, ни имени звучать не должно. Забудь, сотри из памяти.
– Все понял. Полковник, – с трудом произнес Николай Перевальский. – А вы как будете меня называть?
– А как тебе нравится? Как тебя называет твоя любовница?
Майор чуть покраснел, глаза его суетливо забегали.
– Так называют только женщины. Мы же с вами не голубые?
– Но и не красные, – ехидно пошутил Полковник.
– Можете называть «Майор».
– Хорошо, Майор. Твой телефон я знаю, позвоню и сразу приходи. А пока займись кадровыми вопросами.
– Понял, Полковник.
– Кадры решают все, как говорил один известный человек, тоже, между прочим, усатый, вроде тебя.
– Сталин, что ли?
– Да, Сталин.
– Знаю.
– Ну вот и молодец.
– А вы мне выпить, Полковник, не предложите?
– У меня не пьют и не курят. И предупреди людей: если я увижу кого-нибудь выпившим, он будет трупом.
– Ну зачем так? Мужику перед делом бывает полезно выпить.
– Это смотря перед каким делом. Пьют слабаки перед траханием, чтобы подольше не кончать. А мне дело нужно сделать быстро.
Майор явно мялся, не решаясь о чем-то спросить Полковника. Скобелев вновь улыбнулся, оскалив желтоватые зубы.
– Хочешь спросить о чем-то. Майор? Так спрашивай, не стесняйся.
– Сколько я получу?
– Мы же с тобой договорились.
– Я хочу еще раз услышать.
– Если все пройдет хорошо, если все закончится благополучно, ты получишь пятьдесят штук.
– Понял.
Майор поднялся с какой-то странной улыбкой, контрастирующей с решительным выражением его лица. Не очень-то подходила эта улыбка и к выражению его глаз. Майор явно не верил, что можно вот так, слетав куда-то на неделю, получить такие огромные деньги, пусть даже и за преступление.
– Я не выдумываю. Ты получишь эти деньги. А теперь ступай, мне еще надо поработать.
Майор покинул квартиру Скобелева.
Александр Михайлович расхаживал по комнате, подходя то к одному окну, то к другому, отодвигая шторы, выглядывая на улицу. На его бледно-желтом лице застыла маска легкого презрения ко всему миру. Глаза поблескивали, выдавая работу мысли. Крепкие пальцы время от времени подрагивали. Бывший полковник стучал ногтями о край подоконника, отбивая такты марша Шопена.
«Ты труп, усатый Майор, труп. Хотя сам ты еще об этом не знаешь. Все вы будете трупами. Только Скобелев останется в живых. Только он один и больше никого».
Ровно через полтора часа в дверь вновь позвонили, и на пороге появился коренастый мужчина с двухдневной щетиной на лице. Когда мужчина снял кепку и вытер вспотевший лоб, Скобелев предложил ему сесть. Что-что, а выдерживать паузу Александр Михайлович умел. Гость опустился на диван, пружины заскрипели и полковник прикинул, что его посетитель весит никак не, меньше ста пятнадцати килограммов. Действительно, мужчина был крепок, напоминал собой медведя. Только глубокие залысины светлели на его загорелом обветренном лице.
– В чем заключается моя работа?
– Ты и еще один человек должны будете встретить меня с грузом. На машине.
– Какой груз? Сколько?
– Этого я еще не знаю. Но машина должна быть вместительная.
– А вес груза?
– Рассчитывай на полторы тонны.
Мужчина сузил глаза, потер щеку и присвистнул.
– Тонны полторы?
– А ты что, рассчитывал на легковой перевезти?
– В общем-то, да.
– Нет, не пойдет, нужна большая машина.
– Микроавтобус подойдет?
– Нет, не подойдет, – коротко бросил полковник. – Должна быть бортовая машина. Габариты пока неизвестны. Номера могут быть любые.
– А накладные на груз?
– Вот накладные, – полковник вытащил из кармана пачку долларов. – Думаю, с такими накладными можно проехать от Владивостока до Москвы и обратно.
Гость повернул голову, пристально посмотрел на пачку денег и согласно закивал. Этот мужчина был вообще неразговорчивым субъектом, а когда говорил, то редкие слова вылетали из его горла, как испуганные вороны из крон кладбищенских деревьев.
– Хорошо, будь по-твоему, – перейдя на «ты», бросил мужчина. – Когда нужна машина?
– Она все время должна стоять наготове.
– Мне ее еще надо достать.
– Это твои проблемы.
– Хорошо, – пробурчал гость, сунув руку за пазуху.
От этого его движения полковник Скобелев немного поежился.
«Не дай Бог выхватит сейчас пушку, выстрелит мне в грудь или в голову, заберет деньги и с концами. И тогда моим планам не суждено будет сбыться. Мало того, что должен опасаться бывших коллег, так еще и свои могут убить». – От этой мысли глаза бывшего полковника вспыхнули еще ярче,; как два горящих угля.
– Так ты понял меня, Руслан?
– Понял, – мужчина поднялся и протянул широкую ладонь.
Скобелев догадался, чего хочет гость. Пачка долларов перекочевала из кармана твидового пиджака Александра Михайловича на широкую темную ладонь гостя и мгновенно исчезла в бездонном кармане.
– Ты зачем с собой пушку все время таскаешь? – поинтересовался полковник Скобелев, сжимая в своем кармане рукоять пистолета.
– На всякий случай.
– Какой еще случай? Ты мне это брось, Руслан. Все должно быть точно. Не дай Бог тебя прихватят прежде времени! Тогда плакали твои денежки.
– Руслана прихватят… – выдохнул мужчина и улыбнулся не менее жуткой улыбкой, чем оскал полковника Скобелева. – Не родился еще тот мент, который меня прихватит. В гробу я их всех видал.
– Ладно, не зарекайся. Ступай.
– Жду звонка, – покидая квартиру, пробурчал вечно недовольный Руслан.
Он вышел, держа кепку в руке – так, словно бы это была смятая ненужная газета.
