Хелен резко остановилась, почувствовав, как что-то кольнуло в сердце. Внезапно оно забилось быстрее. Какое отношение имеет Мэйделин к Павлу Вейшу? Ведь этот человек намного старше ее!
– Ну да, так зовут мою дочь, – осторожно сказала она, и в душу закралось нехорошее подозрение. Вспомнилась тщетная попытка дозвониться Мэйделин в клинику.
– Ваша дочь? – Собеседник очень удивился. – А она с вами?
– Нет, она… – Хелен запнулась. В конце концов, этому незнакомцу не обязательно знать, что Мэйделин сейчас находится в психиатрической клинике. – В данный момент она не со мной.
– Вы видели дочь в последнее время?
– Что вы имеете в виду?
– Сколько ей лет, если мне позволено будет спросить?
– Шестнадцать. А зачем вам все это знать? – Нет, ей совершенно не хотелось говорить о Мэйделин с незнакомцем, лучше положить трубку.
В наушнике послышалось негромкое неуверенное хмыканье.
– Что такое? – уже настойчивее поинтересовалась она, чувствуя, что ее охватывает страх.
– Хм, дело в том, что вокруг имени Мэйделин нарисовано сердечко.
– Сердечко? – Во рту у нее вдруг пересохло. – Это невозможно! Моя дочь еще подросток. Сколько лет вашему отцу?
– Шестьдесят шесть.
Хелен показалось, что ее сейчас стошнит. В наушнике снова на миг стало тихо.
– Алло! – крикнула она в микрофон. – Вы еще здесь?
– Тут есть еще кое-что, рядом с именем вашей дочери, – отозвался собеседник.
– Что? – Хелен заметила, что ее голос дрожит.
– Я не могу толком сказать, это написано по-польски…
– Говорите же! Прошу вас… – Она произнесла свою просьбу громче и требовательнее, чем собиралась. Краем глаза она заметила, что женщина с коляской испуганно обернулась и посмотрела на нее.
– Под именем вашей дочери стоят слова «Piêkna i Bestia».
– И это значит…
– Я не очень хорошо владею польским, – снова увильнул от ответа ее собеседник. – Но, если я не ошибаюсь, то это можно перевести как «Красавица и чудовище».
– Красавица и чудовище? – недоверчиво переспросила Хелен и почувствовала, что ей становится дурно. – Что это, черт возьми, может означать?
Она услышала, как ее собеседник снова шумно вздохнул.
– Вы в прошлом году видели фотографию моего отца?
– Нет. – По крайней мере, ничего подобного она не помнила.
– Предлагаю вам сейчас же отправиться к дочери и спросить у нее, знает ли она моего отца. И если это так, то перезвоните мне. Я сейчас пришлю вам телефонный номер по эсэмэс. Согласны?
– Я… – Хелен запнулась, не зная, что ответить. – Я по-прежнему не понимаю… – И она замолчала.
– Спросите свою дочь, умоляю вас!
– Ладно, спрошу…
– Спасибо. Тогда, возможно, до скорого, – попрощался невидимый собеседник.
На подгибающихся ногах Хелен направилась к пустой скамье, села и уставилась на экран своего телефона. На миг задумалась, затем снова набрала номер Мэйделин. Несколько гудков – и опять заработала голосовая почта. Тревога Хелен нарастала. Нервно перебирая контакты в телефонной книге, она нашла номер клиники и нажала на зеленый символ.
Яркие красные и оранжевые пятна вокруг нее уже не выглядели романтично, внезапно они стали угрожающими.
7. Сан-Паулу
Челюсти пчелы выгрызали пыльцу из пыльников цветка. Затем она приподнялась на несколько сантиметров над ним, словно вертолет. Пчела принялась старательно счищать похожую на муку пыльцу со своей шерстки с помощью щеточек на задних лапках. Гребешки на конце голени отправляли ее на внешнюю сторону штанишек противоположных лапок, где уже начал крошиться запечатанный мешочек с пыльцой. Она поспешно выдавила капельку из медового пузыря, передала его передними лапками назад. Смоченная клейкой жидкостью, пыльца слиплась и превратилась в тесто, которое теперь наверняка останется на месте. С тяжелым грузом ей пришлось чаще махать крылышками, и она развернулась, намереваясь отправиться в улей вместе с добычей. Дорогу ей преградила еще одна вишня, поэтому пчеле пришлось облетать ее по широкой дуге. Пчела пыталась набрать высоту, но то и дело опускалась вниз. Некая сила заставила ее потерять равновесие, и насекомое ударилось задней частью туловища о ветку с нежными розовыми цветами. Покачиваясь, она пыталась вновь подняться, но тяжелый груз тянул ее вниз, словно свинец. Крылья лихорадочно рассекали слои воздуха. Гудение нарастало, становилось выше, теперь напоминая крик. Внезапно крылышки замерли, ножки вытянулись, словно в поисках опоры. Воздушная подушка, на которой только что словно бы парила пчела, исчезла как по мановению невидимой руки, и насекомое рухнуло вертикально вниз, задом наперед, на землю, где и осталось лежать в пыли у подножия дерева.
Несколько секунд пчела еще вздрагивала, затем замерла неподвижно, подняв к небу сложенные лапки, как будто в молитве.
8. Нью-Йорк
Последняя на сегодня операция заняла намного больше времени, чем было запланировано. В конце рабочего дня Сьюзен, его ассистентка, отменила ужин с доктором Айвори, компаньоном косметологической клиники. Поэтому у доктора Ахмеда Рахмани выдался свободный вечер. Он решил разобраться с накопившимися бумагами. В ящике стола он нашел упаковку крекеров с кунжутом, которые были уже подозрительно мягкими, но вполне съедобными. В неярком свете настольной лампы дымилась чашка травяного чая, а вообще в офисе царила кромешная тьма.
Он чувствовал жжение в глазах, как обычно бывало, если он весь день оперировал в ярком свете операционных ламп. Он размышлял над докладом, с которым будет выступать на конгрессе в Лондоне на следующей неделе, но сосредоточиться не мог. Доктор то и дело открывал браузер и принимался что-то искать в интернете. Пробегал глазами последние новости. Похищенных в Мексике королев красоты по-прежнему не нашли. Репортер предполагал, что где-то за кулисами ведутся переговоры по поводу крупного выкупа. Доктор Рахмани проверил страницу клиники в Фейсбуке, где час назад его благодарила пациентка, отлично выглядевшая на фото. Затем он перешел на сайт знакомств, на котором зарегистрировался несколько недель назад. Будучи весьма успешным пластическим хирургом, он не испытывал недостатка в молодых женщинах, которые страстно желали, чтобы он коснулся их груди. Однако они мало интересовались его хорошо тренированным телом; скорее, они добивались его лишь ради того, чтобы сократить свои немалые расходы на увеличение бюста. Долгое время ему это было безразлично и он принимал секс как плату за операции. Делал своего рода тест: как было и как стало. Но теперь он достиг того возраста, когда пора было решать, собирается ли он заводить семью в этой жизни или нет. Кроме того, ему было непросто рассматривать женщин не с профессиональной точки зрения. Его занятие заключалось в том, чтобы наделять женщин красотой. Иногда – сексуальностью. Он творил идеал, не до конца продуманный природой. Как он может искренне восхищаться женщиной и любить ее, если на носу у нее горбинка, если у нее лишний вес?..
Звонок оторвал его от размышлений. На экране компьютера открылось окошко с надписью «Мона». Мона была молодой женщиной, с которой он познакомился на сайте и с которой уже некоторое время переписывался. На прошлой неделе они впервые общались с помощью видеосвязи. Мона была невероятно сексуальна и настойчива. Честно говоря, она была не той женщиной, с которой ему хотелось создать семью, однако это может и подождать. Он поспешно провел рукой по черным кудрям, проверил воротничок рубашки, а затем нажал на кнопку «Ответить».
В центре монитора появился значок установки соединения, и наконец на экране возникло изображение. От увиденного его пульс тут же участился. Мона лежала в постели на животе, опираясь подбородком на руки, и смотрела в камеру своего ноутбука. Бросив взгляд ей за плечо, он заметил, что на ней нет ничего, кроме бюстгальтера и черных трусиков.
– Я скучала, – послышался ее бархатный голос из динамиков монитора. – И мне было так одиноко. – Ее губы сложились бантиком, словно для поцелуя.
