Ознакомительная версия.
Гончаров посоветовал:
– Меньше болтай, больше делай!
– Да все готово, держи свою затычку!
Он передал командиру группы провод со вторым, дублирующим динамиком.
И тут же офицеры услышали:
... завершать работу!
Говорил хрипловатый голос:
– Завершать по-умному. Маркиза убрать! Тихо, ночью. Ночью же и похоронить надежно. Самому заняться похоронами супруги. Можешь запить на недельку! Акции прекращаем. На хазе держишь только Ката, Зуба, Беса и Губу, типа, дневальных, чтобы следили, как бы посторонний туда не забрел. Форму и дубинки РОД уничтожить. Всем находиться, можно сказать, в отпуске. Вот возьми, – раздался звук открываемого сейфа, что-то упало на стол, – здесь бабки на два месяца вперед с твоей увеличенной суммой. Рассчитай парней. Когда вокруг тебя успокоится следствие, займешь место Брынзы. Ведь ты специально подставил его? Ну, признайся, будь хоть раз откровенным до конца.
Ангел не признался:
– Никого я не подставлял, и с вами откровенен всегда. Ведь я не стал отрицать, что вместе с таджичками решил замочить и Ксению. А мог и не говорить о ней!
– Ладно! Это хорошо, что стоишь на своем до конца. Такой ты мне и нужен! Все! Иди! Займись похоронами своей любимой женушки, далее по плану. Будешь нужен, вызову.
Ангел ответил:
– Благодарю за доверие, шеф! Вы не пожалеете, что приблизили меня!
– Надеюсь! Но иди, разговор с тобой утомил меня. Какой-то ты тяжелый человек, Эдуард. Да дверь хорошенько захлопни.
Рудный вышел из квартиры, а затем из подъезда, не оглядываясь пошел к стоянке.
Майор приказал:
– Влас, бери прослушку – и на улицу! Продолжай слушать квартиру таинственного Карла Густавовича, я за Ангелом. Как узнаю, где находится их хаза, заберу тебя. Или оставлю на ночь. Не жмурься, клади аппаратуру в спортивную сумку – и вперед!
Прапорщик с прослушивающим устройством занял позицию на скамейке одного из подъездов, майор выехал со двора Карла Густавовича Цеймана.
Минут через сорок Гончаров вызвал Власенко:
– Влас? Гончар! Что-нибудь услышал?
– Да не что-нибудь, а такое, что вполне может объяснить очень многое, если не все, связанное с развязанными в городе массовыми актами насилия.
– Серьезно?
– Такими вещами не шутят! Сам убедишься, когда прослушаешь пленку! У тебя как?
– Нормально. Прокатился за Ангелом. Его иномарка привела меня на окраину города. Местечко достаточно мутное и темное, много домов, вероятно, вскоре подлежащих сносу. В одно из таких зданий и зашел клиент. Первый этаж явно обитаем и укреплен.
Прапорщик спросил:
– Что значит укреплен?
– На окнах решетки, дверь металлическая, и это, заметь, в здании, готовом рухнуть в любую минуту. Я сейчас нахожусь рядом. Что происходит внутри, знать не могу, одно точно, там не менее четырех человек, включая Ангела и не считая некоего Маркиза, который, скорее всего, тоже здесь. Но, думаю, проследить и послушать домик следует. Жаль, у нас один прибор, но, насколько помню, раненого бандита господин Цейман приказал убрать ночью? Значит, вечерком передислоцируешься сюда.
Власенко заметил:
– Согласен, но не уверен, что ты не изменишь своего решения после того, как прослушаешь запись разговора Карла Густавовича с неким Валентином Савельевичем!
– Посмотрим! Жди, я подъеду к тебе!
Отключив связь с Власенко, майор вызвал Шарипова, контролировавшего дом Ангела:
– Рустам?
– Да?
– Какие дела?
– Тишина.
– Давай снимайся оттуда и двигай на окраину города, улица Дубровка, увидишь нашу «Ниву». Прыгай в тачку. Получишь новую задачу.
– Принял, командир!
– Давай!
Пока капитан Шарипов добирался на попутках до окраины города, Ангел вышел из бандитской хазы, сел в «БМВ» и укатил к центру. Гончаров проводил взглядом уходящий «бумер», но остался на месте. Сейчас пасти Ангела не имело смысла, так как тот должен заняться похоронами своей второй жены, а этот процесс для работы спецов никакой ценности не представлял. Спустя тридцать пять минут правая дверь «Нивы» открылась, и в салон сел Шарипов.
Майор тут же начал инструктировать заместителя:
– Дом левее с решетками на первом этаже видишь?
Капитан утвердительно кивнул головой:
– Так вот, Рустам, контролируешь его. Позицию для наблюдения определишь сам. Обо всем, что будет здесь происходить, доклад мне!
Шарипов спросил:
– Здесь что-то может произойти?
– Не знаю, но именно в этом доме основная база бандитов, совершающих погромы и убийства мирных людей.
– Следовательно, там могут находиться и те, кто уничтожил мою семью?
Майор взглянул на капитана. Последний выглядел спокойно, но мрачно. Гончаров произнес:
– Все может быть. Но никакой гарантии в этом нет! Так что предпринимать какие-либо действия против находящихся внутри дома отморозков запрещаю!
– Понял, Вадим. Работай спокойно, не волнуйся, я владею собой.
– Это хорошо. Тогда я поехал к Власенко. У нашего прапорщика опять интересные новости. Как оценю информацию Власа, подъеду сюда.
Капитан покинул салон «Нивы» и пошел в сторону полуразвалившихся бараков, мгновенно перевоплотясь в человека, собирающего то ли бутылки, то ли предметы, которые можно куда-нибудь сдать. Пусть за мелочь. У Баскака даже сумка в руке оказалась. В машине майор не видел ее. Наверное, держал в кармане, но как догадался взять ее с собой? Интуиция? Может быть! Но рассуждать на пустую тему у Гончарова просто не было времени. Он включил заднюю передачу и начал медленно подавать назад, пока не нашел проулок, напротив которого развернулся и поехал к улице Маршала Конева.
Власенко, прослушивающий и записывающий недавно состоявшийся крайне интересный разговор Карла Густавовича с неким Валентином Савельевичем, некоторое время слушал тишину. Вернее, эфирную тишину. В квартире 242 дома 38.
Неожиданно издал сигнал вызова сотовый телефон. Прапорщик взглянул на дисплей. Странно, номер, высветившийся на мини-экране, принадлежал Антонине Сергеевне, матери Надежды. А он запретил ей звонить. Значит, произошло что-то неординарное? Прапорщик ответил:
– Слушаю!
– Петя?
– Надежда? Что-то случилось?
– Да! Но сначала, как ты?
– Я в полном порядке, давай выкладывай, что произошло у тебя.
Женщина рассказала, что утром, выйдя из дома в магазин, встретила тех парней, что требовали у нее деньги за сдачу квартиры.
– Они сказали, Петь, что обстановка изменилась, и деньги им нужны немедленно, месяц ждать не могут.
– Дальше?
– Ну что дальше. Сказали, чтобы приготовила пять тысяч к вечеру 28-го числа.
– К понедельнику?
– Да!
– Время и место встречи указали?
– Нет, сказали, что перезвонят!
Прапорщик на секунду задумался, затем сказал:
– Вот что, позвонят, скажи, что будешь ждать их в квартире на улице Жукова, в той самой, из-за которой эти придурки наехали на тебя, в 18.00! Заикнутся о милиции, ответишь: не дура, сама все понимаю, но отдам только половину запрошенной суммы. И этого достаточно. Заодно, мол, обговорите дальнейшее «сотрудничество». И будь, пожалуйста, пожестче с ними! Две с половиной штуки – и ни цента больше. Или вообще ничего, пусть сами обращаются к ментам. На этом разговор прекрати. Будут звонить, не отвечай! Тебе ясно?
Надежда ответила:
– Ясно-то ясно, но что потом? А если они моих девочек на улице перехватят?
– Из дома эти дни, до встречи, никому не выходить! В 17.00 понедельника ты должна быть в квартире. Попроси какую-нибудь подругу сопровождать тебя до улицы Жукова, свою «Ауди» со стоянки не бери, воспользуйся общественным транспортом, никаких такси. Я встречу тебя в подъезде. Так что твоя задача без происшествий добраться только до дома. Остальное моя работа!
– Что ты имеешь в виду?
– То, что решу все твои проблемы!
– Ты уверен?
– Тебе больше нечего сказать мне? Только задать, извини, совершенно неуместный вопрос?
После недолгой паузы Надежда произнесла:
– Мне есть, что еще сказать тебе.
– Так говори!
– Я соскучилась.
– Вот это уже лучше! Все?
– Петь, я, наверное, полюбила тебя. Глупо, да?
– А что в нашей жизни не глупо? Вот я тоже чувствую, ты мне небезразлична. Но об этом поговорим позже. Обещаю, у нас будет достаточно времени, чтобы разобраться в своих чувствах. А сейчас, извини, у меня работа!
– Да, да, Петь, конечно! До встречи двадцать восьмого июня!
– До послезавтра, дорогая, и помни: все, что я тебе сказал насчет порядка ожидания встречи, а главное о том, КАК и когда следует подойти к дому на Жукова.
– Я не забуду!
– Вот и хорошо! Целую! Пока!
– Пока, Петь!
Прапорщик отключил мобильник как раз в тот момент, когда на площадке остановилась «Нива» Гончарова. Майор видел, как Власенко с кем-то разговаривал по телефону. И этим кем-то наверняка являлась его Надежда. Да, судя по всему, попал Влас на любовном фронте крепко. Как это обычно бывает на войне, когда события развиваются непредсказуемо и стремительно, путая всю ранее выработанную на конкретный бой тактику.
Ознакомительная версия.
