В Минусинске воцарился мир. Братва больше не стреляла друг в друга.
* * *
Когда Моисееву новый начальник уголовного розыска Царев доложили об очередной разборке и трупах, Виталий изрек.
— Магомет? Собаке — собачья смерть! Слава богу, еще на одного отморозка стало меньше на земле. Пусть мочат друг друга. Меньше нам работы. Тем более замочили чурок. Я думаю, это последняя разборка в городе.
— Почему вы так думаете, Виталий Владимирович?
— У никоновцев уже не осталось достойных конкурентов. Я думаю, это их рук дело. Скоро наступит тишина и покой.
— Хорошо бы, а то Бормана завалят, то Магомета. А в Москве позавчера красноярского авторитета Казбека грохнули прямо у казино.
— Вот это новость. Ребята профессионалы. Завалить такого уголовника, вора в законе. Казбек рыл яму другому, сам туда попал. В яму на погосте. Ну, Костя, займемся нашими баранами. Вулина нашли? Объявляй в Федеральный розыск. А что в «Азимуте» те двое не поделили?
— Как всегда бабу.
— Точно без женщин жизнь пресная и не интересная. Хоть подраться можно. Да, еще… Арестуй для проформы кого-нибудь из никоновцев. Из низового звена. Хотя они открутятся и откупятся, но все равно упакуй их на трое суток. Надо же нам отчитаться перед краевым начальством.
… Когда Царев ушел, Моисеев подумал:
«Ай, да Леха, ай, да молодец, завалить такого уголовного мастодонта! Не каждому дано. Опередил он все-таки своих врагов, опередил…»
…Художник по поручению Тимофея связался в Москве с представителем казанской группировки Талгата, что имела свои филиалы в Европе, и сделал заказ на Ильина. Банкир, как стало известно из достоверных источников, покинул уютную Барселону и прибыл в столицу Венгрию по коммерческим делам. Следом за банкиром отправился и группа специального назначения Талгата.
* * *
В уголовном мире ничего не остается бесследным и безнаказанным. За необоснованное слово могут опустить или убить. А обиды и оскорбления смываются либо заточкой, либо кулаком, либо пулей. Здесь слов не ветер не бросают. Если тебе сообщают бандитский вердикт, то будь уверен, они его исполнят. Через год, два, но исполнят. Если кто-то кому-то сделал больно или плохо, то это зло вернется к нему в полном объеме. Или к его близким. Ну а если замочили кого-нибудь из хороших пацанов другие нехорошие пацаны? Значит надо врубать ответку, устроить правило и посадить на нож обидчиков. Или выражаясь блатной музыкой, «молотнуть», «замочить», «шваркнуть наглухо» или «поставить на куранты». В общем, надо поквитаться за своих. При любых раскладах, при любых обстоятельствах. Дело чести!
… Авторитетный вор по прозвищу Старик в баре выпил много пива. А всем хорошо знакомо одно из чудесных свойств пива. Оно неприятно быстро запускает неотвратимый природный механизм мочеиспускания. А тут еще вора приспичило и по «большому». Вот по этой причине он отправился в туалет. Громила-охранник прошел первым в это заведение и мельком удостоверился, что посторонних там нет. Пропустил вперед шефа, закрыл за ним дверь и остался снаружи. Он тормозил всех жаждущих пописать. Под костюмной тканью, под мышкой, у него топорщился пистолет.
— Куда прешь, мужик? Потерпи. И ты, пацан, там постой. А будешь борзеть, рога поотшибаю… Нету сил ждать, завяжи свой хер в узел…
Вор сел на унитаз. Закрыл дверцу. Скрипнула другая дверь. Третья по счету от законника кабинка открылась. Оттуда вышел Кент и Амбразура. Амбразура встал на подстраховке у выхода. В его руке солидно смотрелся пистолет «Беретта» с приспособлением для бесшумной стрельбы. Кент деловито достал из-за пояса 17-ти зарядный новенький «Глок». И тоже с глушителем. Никоновцы следовали железному правилу их киллерского кодекса — на оружии экономить никогда нельзя. «Макары», «Ижи» и газовые пистолеты, переделанные под боевые, порой в самый ответственный момент могут заклинить или дать осечку. «Тэтэшки» иной раз приходится перезаряжать вручную, а иногда из него выпадает магазин. У советских пушек куча заморочек. То ли дело шпалеры австрийские, итальянские, американские… Надежны и точны.
Светловолосый крепыш встал напротив кабинки вора и направил ствол на нее. Палец его быстро стал давить на курок.
Щелк! Шелк! Шелк!
Кент методично и хладнокровно, раз за разом, всаживал «свинцовые послания» вору прямо в дверь. Волокна фанеры разрывались под сильным давлением и температурой, пропуская внутрь смертоносные маслины. Серая перегородка в одночасье покрылась множественными пулевыми отверстиями.
Стук, стук! — застучали и покатились по кафельному полу горячие гильзы.
Отстрелявшись, Кент с силой рванул на себя дверь. Она с треском открылась. Законник с приспущенными штанами продолжал восседать на унитазе, но был уже мертв. Седую голову, будто гвоздями, прибило пулями к стенке. Вместо лица — красная маска. На серой кафельной плитке следы застрявшего свинца, щедро разбрызганная кровь, крошево костей и мозги. На белой рубашке красовались четыре пурпурных дырки.
Кент удовлетворительно хмыкнул, достал носовой платок, обтер пистолет и положил на пол.
— Ну, че, пошли?
Амбразура кивнул. И потянул дверь и столкнулся нос к носу с охранником. Глаза «кожаного затылка» покинули свою привычную орбиту. Амбразура в упор влупил удивленному телохранителю металл в живот. Тот обмяк, молча рухнул на колени и медленно завалился на бок. Застывшее изумление навечно отпечаталось на лице охранника (вернее сказать, морде). Амбразура окинул ледяным взглядом вдруг обезумевшую от страха очередь из пяти человек. Они застыли как в старинной совковской игре «море волнуется раз». Толстые губы братка скривились в снисходительной усмешке.
— Че уж, идите ссыте, а то в штаны напрудите. Свободно.
Братки спокойно покинули пивбар и сели в поджидавшую их «Ниву» синего цвета. За рулем сидел Сысой. Никто их не преследовал. И даже не собирался. Из окна отечественного внедорожника вылетела красавица «Беретта» и гулко стукнулась никелированным корпусом об асфальт.
Задание Северянина выполнено. Стопудово!
* * *
В боулинге было шумно. Грохот шаров, музыка, голоса отдыхающих. Бубнил телевизор над баром. Меж столиков сновали шустрые молоденькие официантки.
— Вон, смотри Абдулов с Иншаковым за столиком, — толкнула в бок Художника Катя.
— Где? Ага, вижу. А коньяк они такой же, как мы употребляют — «Хенесси».
— Автограф пойду возьму.
— Возьми, возьми…
Девушка ушла с блокнотом и вскоре вернулась. В нем стояли росписи двух известных людей.
— Видал?! — Катя с гордостью потрясла блокнотом перед носом Алексея.
Художник лишь улыбнулся.
Спустя два часа Алексей засобирался.
— Кать, давай закруглятся. И поехали домой. А то уже баксов четыреста здесь оставили.
— А можно я еще немного в игровой автомат заряжу?..
— Катя, домой! — притворно строго сказал Рудаков. — Я хочу тебя и у меня есть для тебя сюрприз.
— Тогда поехали.
Официант протянул ему бумажку.
— Уважаемый, счет за бар и за боулинг.
Алексей расплатился и куда-то позвонил. Милые охранники и гардеробщица любезно проводили гостей. Художник сунул охраннику и гардеробщице по сотке. Они вышли на свежий воздух. Там стоял белый лимузин.
— Это для нас. Два часа покатаемся по Москве, а потом в нумера!
— Здорово!
Катя с восхищением разглядывала роскошный интерьер лимузина, белые кожаные сиденья диванчики, мини-бар, телевизор, СД-проигрователь. В ведерках со льдом — шампанское «Вдова Клико», «Мартини Брют».
Они поехали. Рудаков достал бархатистый малиновый футляр и протянул его Кате.
— Это мне?
— Конечно, любимая.
Катя ахнула, когда открыла футляр. Золотое кольцо с крупным бриллиантом и стоимостью сорок две тысячи рублей перекочевало на ее безымянный палец. Драгоценный камень сверкал сине-белыми лучами.
Она его расцеловала.
— Ты супермуж! Я люблю тебя!
— И еще сюрприз. Я разговаривал с боссом, он занял мне денег на твою учебу в штатах. Не надо писать в фонды и благотворительные организации…
— Ты — умничка! Ты — гений! Я обожаю тебя!
— И я тебя!
— Сильно?
— Сильней не бывает!
Он откупорил бутылку французского шампанского. Зашипела пенная жидкость, пузырясь и искрясь… Они выпили. Сладко-кислые газы ударили в нёбо. Зашумело в голове.
Они посмотрели с любовью друг другу в глаза.
Губы их слились в упоительном поцелуе. Они целовались и целовались… Глоток воздуха — и снова их губы сплетаются. Он расстегнул ей блузку и впился в торчащий розовый сосок. Рука Кати нагло потянулась к молнии его брюк. Вжикнула молния. Ее нежные пальчики нашли его солдата, который уже был в полной боевой готовности. Он запустил свою руку под юбку…
