Представители спецслужб в последнее время все активнее пробовали свои силы на бандитском поприще. В озере Селигер в районе деревни Климова Гора нашли обнаженный мужской труп, связанный канатом, с двадцатилитровой канистрой на ноге. Погибший оказался серьезным московским авторитетом. Установили и убийцу — бывшего капитана госбезопасности, оперуполномоченного спецподразделения «Альфа», уволившегося оттуда три месяца назад. Капитан прибился к преступной группировке и включился в борьбу за лидерство. Когда главарю шайки это не понравилось, он и оглянуться не успел, как упокоился на дне озера с канистрой на ноге. Убийцу задержали. Для специалиста его уровня сработал он на редкость топорно.
Дело по Квадраташвили висело мертвым грузом. Контроль оставался. Следователей постоянно взгревали, но к тому времени появились новые сиятельные жертвы.
Отрабатывались люди и группировки, которые ходили под Отари.
Аверин просматривал справку об очередном отрабатываемом подмосковном сообществе, входившем в число тех, кто курировал Отари. Знаменитые подольские.
"Группировка одна из наиболее крупных в Подмосковье. Насчитывает до пятисот активных участников. Из них двадцать — известные авторитеты. Начала действовать с середины восьмидесятых и является одной из самых стабильных по кадровому составу. Влияние распространяется на Подольский, Чеховский, Серпуховской районы, а также на некоторые точки в Москве. Главным лидером считается авторитет по кличке Лучок, уроженец Подольска, 1956 года рождения. Свою трудовую деятельность он начинал на овощной базе, где и получил свою кличку, занимался мошенничеством в самой преступной среде, рэкетом. В настоящее время решает исключительно крупные организационные моменты. После конфликтов с ингушской группировкой выехал за рубеж. Ближайшие сподвижники Лучка — Поп, Ротан, братья Губины (один недавно застрелен), Николай Павлин — последнего хотели короновать на вора в законе, но он увлекся наркотиками.
В течение 1993 года группировка понесла ряд серьезных потерь — было убито несколько авторитетов.
Подольские начинали с рэкета и игры в наперстки. Многие участники осуждены за вымогательство. В настоящее время группировка специализируется на рэкете, похищении людей, наемных убийствах. Боевики неоднократно выезжали в США для совершения заказных убийств, стандартная такса — десять тысяч долларов.
В легальном бизнесе группировка контролирует практически все крупнейшие коммерческие структуры, занятые экспортом-импортом товаров народного потребления, автосервис на Варшавском шоссе и в городе Чехове. Под их влиянием находится большинство банков в Подольском районе. Другие сферы легального вложения денег — торговля землей и недвижимостью. При этом имеются хорошие связи в администрациях подконтрольных районов и в правоохранительных органах.
У группировки самый большой в Московской области об-щак, она считается одной из богатейших. Прекрасно вооружена, располагает богатым автопарком, многие машины оснащены радиотелефонами. Основное место встреч — «Рус отель» при выезде на кольцо с Можайского шоссе.
Налажены связи с заграницей, в основном — с Бельгией. Прекрасные отношения сложились с Япончиком. Лидеры имеют записанные на подставных лиц коммерческие банки в США и Европе и владеют там значительной недвижимостью»…
— Кровопийцы, — покачал головой Аверин, отодвигая бумагу.
Нет, не могли они убить Отари. Это был их благодетель и перст, указующий правильный путь в штормовом океане организованной преступности. И не знают они ничего — РУОП и Угрозыск подняли всю свою агентуру там, и по нулям.
Дальше. Разборы в других городах, в которых стороны пользовались как жупелом именем Отари. Месть? Нет, тоже отметается…
В тот вечер он оказался дома в десять часов. Телефонный звонок он услышал еще у лифта. Пока отпирал дверь и добирался до телефона, упрямый абонент не опускал трубку.
— Слушаю, — произнес он.
В ответ — тишина. На табло автоматического определителя номера ничего не высвечивалось.
— Але!
— Здравствуй, Слава.
Сердце ухнуло. Голос был желанный и прекрасный. Звонила Маргарита.
— Не прошло и года, — сказал он.
— Всего несколько месяцев. Но я о тебе помнила.
— Мило с твоей стороны. Главное, имя запомнила.
— И многое другое тоже.
— Как ты живешь?
— Прекрасно. Настолько прекрасно, что скучно.
— От скуки не умирают. Зато пятисотый «мерс» и шофер в ливрее.
— Откуда ты знаешь? — насторожилась она.
— Я все знаю.
— Это, наверное, прекрасно — все знать, — в голосе появилась сухость. — Тогда пока.
— Подожди.
Затренькали короткие гудки.
— Вот черт! — Аверин ударил кулаком по стене.
Дверь с треском вылетела. Аверин рванулся в квартиру. Он несся вперед, зажав пистолет на боевом взводе. Тот, кто проживал в этой квартире, был опасен, как королевская кобра. Сотрудники опергруппы надеялись застать здесь суперкиллера Сашу Македонского.
Получилось все быстро. Аверину позвонил источник, сказал, где находится сейчас Салоников и что он может оттуда сорваться. Заказывать группу спецназа не хватало времени. Решили, что возьмут его сами. С Савельевым и его тремя оперативниками подъехали по адресу. Кувалда имелась — от ее удара вылетела дверь.
Аверин знал: необходимо стрелять не мешкая. Он не собирался давать киллеру ни единого шанса. Он хотел взять его живым — тогда бы удалось раскрутить многие висящие гирями дела. Но подставляться под пули тоже ни к чему.
Он пролетел одну комнату, влетел в спальную. Опера неслись следом. Ванна, кухня, туалет — отработано.
— Нет! — воскликнул Аверин.
Он подошел к распахнутому окну. Посмотрел на пожарную лестницу.
— Через окно ушел, сволочь! — воскликнул он.
Салоников в последний момент что-то почуял (о его чутье ходили легенды), и когда опергруппа готовилась штурмовать квартиру, сиганул на пожарную лестницу.
На квартире обнаружился набор вещей человека, всерьез и надолго решившего заняться излюбленным делом — уничтожением себе подобных. Автомат «АКС» с подствольным гранатометом, две гранаты, два «ТТ», пистолеты «глок», «астра», «браунинг», «таурус», малокалиберная французская винтовка с оптическим прицелом.
— Круто, — сказал Савельев.
— Еще как круто, — Аверин посмотрел на изъятое. — Где нам теперь его искать? Как бы не свинтил из России.
— Объявится, — успокоил его Савельев. — Такие люди не могут уйти в тину. Они обязательно объявляются. С шумом и стрельбой.
Он как в воду глядел. Салоникову в скором времени предстояло объявиться вновь. Да еще с какой помпой.
— Получил паспорт, — сообщил вечером Егорыч, заглянувший на огонек.
— Покажь.
— Во, — Егорыч извлек из нагрудного кармана заграничный паспорт. — «Краснокожая паспортина». Как, по словам Маяковского, берут их на Западе: «Как змею двухметроворостую». Все в прошлом. Теперь все не так.
— Правильно. Теперь принюхиваются, не несет ли наркотой или порохом.
— «Проникновенье наше по планете известно чуть не в каждом уголке. В общественном парижском туалете есть надписи на русском языке», — процитировал Егорыч Высоцкого.
Егорычу, несмотря на содействие Аверина, паспорт делали Достаточно долго. Еще при бровастом царе Горохе Егорыч имел отношение к какой-то оборонной тематике, и затянулась тягомотина по поводу допуска.
Егорыч погладил паспорт, потом кинул его на кухонный стол.
— Когда в Тель-Авив? — спросил Аверин.
— Не знаю… А может, черт с ним, с Израилем. Вот эмигрирую в Ирак.
— Ага, оплот антиамериканизма, — хмыкнул Аверин. — Правильно мою мысль уяснил.
— Тогда в Ливию лучше.
— Или в Северную Корею.
— Там-то твой язык быстро обрежут, когда ты скажешь, что Солнце Нации товарищ Ким Ир Сен был вовсе не таким умным и красивым, как его рисуют. С таким длинным языком, как у тебя, можно жить только у нас.
— Ты опять не прав, Славик… Кошка, ты его не слушай, — Егорыч подхватил ставшую неподъемной и ленивой Пушинку. — Напраслину он возводит.
Пушинка презрительно зевнула, демонстрируя полное отсутствие интереса к теме разговора.
— Ты мне лучше скажи вот что. Раньше в этом доме розами цвели женские улыбки, — произнес Егорыч. — Где они?
— Розы, женщины или улыбки?
— Женщины.
— Женщины нашли себе других мужчин.
— А ты не нашел себе других женщин.
— Точно.
— Путь аскезы похвален, Слава, но тяжел. Не все проходят по нему, сохранив чистоту помыслов, — хмыкнул Егорыч.
— Егорыч, если ты так будешь нудить, тебя в Израиль не пустят.
— Почему это?
— Потому что ты нудишь не по делу… Открывай холодильник, там пять банок «Гроссера». Приучайся к иностранному.
— Кто бочковое пил, тому уже ничего не страшно. — Егорыч вынул банку, открыл, зашипело. Он приник к ней и потом удовлетворенно крякнул:
