— Мне мужики с транспортника говорили, что бомбы привезли со складов НЗ из-под Воркуты. Там, говорят, клейма на бомботаре стояли 1946–1950 годов, — вставил второй пилот.
— С таким же успехом нас могли загрузить булыжниками, — поддержал его второй штурман, оператор наведения.
— Вы прямо по-взрослому собрались воевать? — не удержался от саркастического замечания командир.
— Как это понимать? — повысил голос старший штурман, с командиром они летали в одном экипаже больше пяти лет и были практически закадычными друзьями.
— Вооружи наш «Бигфайер» полным комплектом современных ракет — и он в одиночку уничтожит все ключевые узлы этого воинственного государства, тем самым обрекая мирное население на страдания и голод. А они, пусть и бывшие, но все-таки свои.
— Ты, командир, говоришь как натуральный замполит, — хмыкнул второй пилот. — Аж зааплодировать захотелось.
— Я всего лишь констатирую факты. Бомбы действительно изготовлены в конце первой половины двадцатого века и уже предназначались для утилизации. Тут случай подвернулся, вот и решили использовать с пользой для дела.
— Смысл? — уперся на своем штурман.
— Психологические воздействие. Как в быту бывает: ругаются два соседа, один кричит, угрожает, плюется, а другой достает дубину да как двинет по стене! А потом заявляет: не угомонишься, голову придется доставать из трусов. И все, конфликт исчерпан. Так вот и нам предстоит высыпать на заброшенную дорогу двадцать четыре тонны взрывчатки, или девяносто шесть двухсотпятидесятикилограммовых фугасных бомб. Картина ландшафта после ковровых бомбардировок впечатлительнее любых слов.
— Ну точно замполит, — ухмыльнулся второй пилот.
— Убедительно, — после минутного раздумья согласился с командиром старший штурман. Но нотки недовольства он все же скрыть не смог. — «Ковровая бомбежка» тоже имеет свои нюансы. Средний потолок, скорость дозвуковая и идти нужно как по ниточке.
— В спортивной стрельбе мишень называется «бегущий кабан», — добавил оператор наведения, именно он был главным во время сброса бомб.
— Опасность ракетного обстрела минимальна. Работаем по пустырю, кто там его прикрывать будет? Тем более время бомбардировки меньше минуты. Отдуплимся, потом противоракетный маневр — и на форсаже домой, — заверения командира имели бы смысл, если бы к этому моменту судьба не сделала очередную раздачу…
За воздушной обстановкой в зоне конфликта пристально наблюдал курсирующий над Ставропольским краем «А-50», самолет дальнего радиолокационного наблюдения «Шмель». Среди членов радарной группы находился и офицер радиоперехвата. В тот момент, когда бомбардировщик подходил к объекту атаки, чуткая аппаратура засекла новый источник переговоров.
— Увага, увага. Циль велыкорозмирна. Азымут двисти дэсять, дальнисть висимдэсят. Боэва готовнисть.
Оператор радиоперехвата быстрыми, отработанными движениями стал набирать компьютерную программу. Только что он засек переговоры между станцией наведения и зенитно-ракетной батареей, которые брали на прицел приближающийся бомбардировщик. Необходимо было вычислить координаты до того, как произойдет пуск ракеты…
— Такая дорога может вести только в ад, — громко клацая зубами, прорычал Димурия Пааташвили. Несмотря на то, что внедорожники проворно продвигались вперед по старой дороге, больше напоминающей пересеченную местность, у пассажиров такая езда отбила все внутренности…
— Мы над целью, — объявил оператор наведения.
«Ту-22» распрямил крылья, снижая скорость, из раскрытых бомболюков вниз полетели черные капли авиационных бомб.
Стена огня, дыма и горной породы, подобно волне цунами, встала вдоль горизонта, мгновенно поглотив ставшие на ее фоне крошечными букашками американские внедорожники, которые в одно мгновение без следа исчезли в раскаленной плазме взрывов…
Компьютер не успел просчитать позицию вражеских зенитчиков, когда из динамика станции радиоперехвата донеслось:
— Перша, вогонь!
— Засек наземный пуск ракеты! — громко, во весь голос, объявил офицер локационного контроля. Сейчас весь экипаж работал на эту засечку. Но было поздно.
Бомбардировщик избавился от своего смертоносного груза и готовился к проведению противоракетного маневра, оставалось только закрыть крышки бомболюков.
Массивная стрела ракеты «Бук-М1» со стабилизаторами на полдлины корпуса взорвалась в метре от брюха бомбардировщика. Семьдесят килограмм сверхмощной взрывчатки, начиненные полутора тысячами стальных стрел шрапнели, разорвали самолет на две части. У экипажа на спасение не было ни единого шанса, гигантские иглы, разлетающиеся в разные стороны с космической скоростью, легко прошивали самолетную обшивку и находившихся за ней летчиков…
— Засекли координаты зенитной батареи, — доложил оператор РЛС.
— Передавайте «Орлу», — звенящим от напряжения голосом приказал начальник тактической группы. — Не успели остановить, так хотя бы отомстим…
В современной войне стационарные зенитные комплексы обречены, они успевают лишь ошеломить первую штурмовую волну, затем последующие волны эти позиции перепахивали в пыль. Это наглядно показали боевые действия в бывшей Югославии, в Ираке, на Ближнем Востоке. Только мобильность давала шанс уцелеть и продолжить борьбу с вражеской авиацией.
Ракетно-зенитный дивизион «Бук-М1», подбив дальний российский бомбардировщик, находился на позициях в пригороде Гори, прикрывая северное направление на Тбилиси. Зенитчики за положенные пять минут свернули технику и выдвинулись на запасную позицию.
Реалии современной войны учла не только одна из противоборствующих сторон, но и вторая. На недавно проводимых учениях пятьдесят восьмой армии использовали этот факт, и для борьбы с мобильными ЗРК была создана специальная вертолетная эскадрилья «Орлан». Десяток наиболее опытных экипажей на ударных вертолетах «Ми-24» отрабатывали охоту на зенитчиков. Теперь все проходило по-настоящему.
Издалека приближающиеся вертолеты походили на рой растревоженных шершней. Особую агрессивность винтокрылым машинам придавала камуфляжная зелено-коричневая с оранжевыми прожилками расцветка.
Вертолеты с громким стрекотом пронеслись над самыми крышами домов Гори и, разделившись на пары, разошлись в разные стороны. Колонну «Буков» «Орланы» застали на марше, зажатые на горной дороге самоходные установки были скованы в маневре.
«Звездный удар» — тактика воздушного боя, когда авиация заходит на цель одновременно с разных направлений. Каждый из «Ми-24» нес на своих пилонах двенадцать тяжелых управляемых универсальных ракет «Атака», одинаково эффективных как против бронетехники, так и авиации.
Зенитчики не успевали организовать оборону. Залп управляемыми ракетами обозначился яркими вспышками и серебристыми дымными шлейфами, устремившимися от вертолетов к земле, где замерла техника и парализованные ужасом люди.
А дальше начался ад — после первых же разрывов сдетонировали зенитные ракеты. Яркие вспышки побежали по дороге, поглощая тягачи, радарные станции, пускозаряжающие машины.
Спастись можно было только бегством. Несколько из зенитчиков, не дождавшись атаки вертолетов, бросились врассыпную, но это мало помогло.
Командир одной из пусковых установок бежал, не обращая внимания ни на грохот взрывов, ни на свист осколков. Когда уже казалось, что спасение рядом, раскаленная ударная волна швырнула беглеца на россыпь валунов, раздробив кости скелета. Смерть была мгновенной. Из нагрудного кармана комбинезона трупа выпала окровавленная темно-синяя паспортина с золотым трезубцем в центре обложки…
Напротив летательных аппаратов замерла пара топливозаправщиков.
Ордер боевых кораблей Черноморского флота миновал траверс Новороссийска, а «Забияка» все еще оставался на внутреннем рейде военно-морской базы.
Командир корабля капитан первого ранга Масягин, чтобы скрыть нервное возбуждение, курил рядом с командной рубкой. Все было не так, как прежде. «Забияка» вернулся из длительного похода в Аденский залив, но вместо долгожданного отдыха в Севастополе их направили в Новороссийск для регламентного ремонта и пополнения запасов топлива, боеприпасов и продовольствия. Военные не умеют высказывать недовольство, а живут по принципу «приказ есть приказ». Корабль готовили к новому походу, надеясь на скорое возвращение домой. Вспыхнувшая война на Кавказе для моряков не стала полной неожиданностью — к войне они давно привыкли, — а вот дальше пошли сплошные противоречия.
Первый приказ гласил: «Двигаться дозором впереди основных сил ордера». А пришедший следом требовал: «Оставаться в базе до особого распоряжения!» Вот и складывалась нервная ситуация: стой там — иди сюда…
