Кандидаты от Партии здоровья активно использовали в своей предвыборной агитации истерию вокруг атипичной пневмонии и осторожно подводили общество к мысли о том, что пора бы уже начать пользоваться достижениями восточной медицины на государственном уровне, раз наша медицина оказалась бессильна. Понятное дело, что само собой тут же выныривал профессор Чжао, хотя о нем прямо и не говорилось.
Хитроумный Дрокань организовал «утечку информации» из «кругов, близких к правительству». Так люди узнали о профессоре Чжао Бине и его «чудо–сыворотке». Окончательно перетащить на свою сторону значительную часть электората удалось, когда профессор Чжао Бин выступил по телевидению.
Интервью шло в записи и длилось не более двух минут. Но за это время профессор Чжао Бин успел поблагодарить Партию здоровья, которая оказала «неоценимую услугу» лично профессору в его исследованиях и, таким образом, — всему российскому народу, который будет спасен благодаря усилиям этого «мощного политического движения».
Отныне активисты Партии здоровья и наркоманы из числа «Идущих впереди» могли вытворять, что угодно на улицах и площадях, потому что именно их партия оказалась теперь в центре внимания.
Консультант Сева сообщил Молоканову, что в этот момент, как никогда, Партии здоровья требуются герои. Нет, не обязательно кому‑то бросаться в огонь на помощь пенсионерам или спасать детей из проруби. Требуется нечто более сильное, многогранное, что крепко ударит по чувствам избирателя и поможет закрепить проделанную работу.
Сева взялся лично разработать «акцию». Местом ее проведения была избрана окраина одного из сибирских городков, где подавляющее большинство молодежи загибалось от поголовной наркомании.
Наркотой в тех местах, как и по всей стране, промышляли большие цыганские семьи. Не особенно скрываясь, они продавали дозы в любое время суток. Цыгане построили себе огромные кирпичные дома- дворцы в три–четыре этажа, в которых разместились многочисленные чада и домочадцы.
Любая попытка привлечь цыган к ответственности ни к чему не приводила. Наркотики если и находили, то у малолеток или старух–цыганок, и привлечь их к ответственности было невозможно. Да еще после обысков сыпались жалобы в тот же Совет Европы на «бесчеловечное обращение с гонимым народом», вплоть до обвинений милиции в «геноциде цыганской нации».
Молодые цыгане и цыганки откровенно смеялись над своими клиентами и жалкими усилиями местной милиции обуздать волну наркомании, захлестнувшую сибирские города.
Этот городок ничем особенным не отличался от других. Это был даже не город, а поселок. Когда‑то здесь работал мощный завод, теперь он высился мертвой остывшей громадой, похожей на могильный склеп. Население промышляло мелкой торговлей, воровством и продажей имущества, которое еще оставалось в домах у самых бережливых. Все вырученное уходило на покупку наркотического зелья.
Желающий прибегал в любое время к чугунным воротам огромного цыганского дома, что возвышался на окраине поселка. После условного стука открывалось окошко.
Тощая исколотая иглой рука наркомана просовывала в окошко деньги. Обратно в окошко цыгане швыряли дозу, завернутую в алюминиевую фольгу.
Торговля шла бесперебойно. Попытки матерей и отцов юных наркоманов поговорить с цыганами и усовестить их, а затем и просто отлупить, ни к чему не приводили. Кое‑кто даже угодил в тюрьму за то, что избил какого‑то цыгана. У них нашлись могущественные защитники.
После этого город застыл, словно в ожидании медленной смерти. Лишь в цыганских домах до утра горели огни. До ушей озлобленных горожан доносились музыка и задорные песни, распространялись ароматы жареного мяса и острых приправ. По улицам сновали дорогие машины, за рулем которых сидели наряженные в атласные рубахи черноусые молодцы. Они презрительно поглядывали на бедно одетых людей, растерянно смотрящих на них с обочин.
Но однажды в жизни городка все переменилось.
Как‑то вечером со стороны шоссе федерального значения, что проходит в полукилометре от центра поселка, раздался мощный и ровный гул сильных двигателей. Горожане высыпали на улицу и недоуменно прислушались.
Вскоре на окраину тяжело въехала первая машина — огромный колесный тягач, который тащил за собой платформу с большим механизмом. В них кто- то признал приспособление для разрушения стен при сносе ветхих строений. Это вызвало всеобщее удивление. В поселке давно никто ничего не строил — денег не было.
За первой машиной проследовали вторая и третья. На бортах строительной техники красовались яркие эмблемы Партии здоровья и значок объединения молодых активистов партии «Идущие впереди». Из динамиков лилась мелодия партийного гимна, сочиненного известнейшим композитором, который содрал с Молоканова огромный гонорар.
Без остановки техника проследовала до окраины поселка, где на манер средневекового замка торчал дом многочисленной цыганской семьи.
Пока технику сгружали на землю, откуда ни возьмись появились неопрятные цыганята. Они сновали среди толпы и пытались выяснить, что происходит. Ничего не добившись от горожан, которые сами были не в курсе, цыганята исчезли в доме.
Молчаливые люди сгрузили технику, и только тогда на крышу грейдера взобрался некий субъект, который представился Петром.
— От имени Партии здоровья разрешите поздравить жителей вашего поселка с началом новой эры в вашей жизни — эры жизни без наркотиков! — с пафосом провозгласил Петр.
Ничего не понимавшие посельчане лишь переглядывались, недоуменно пожимая плечами.
Петр говорил еще минут пять, обличая наркоманию и призывая голосовать на выборах за Партию здоровья. Затем он спрыгнул на землю и подал знак рукой.
Двигатели строительных агрегатов разом взревели. У присутствующих заложило уши. Затем, ни секунды не медля, строительная техника двинулась на приступ.
Только когда цыганский дом был окружен со всех сторон, до присутствующих жителей дошел тайный смысл слов Петра. Народ радостно оживился в предвкушении невиданного до сего дня зрелища. Люди аплодировали и подбадривали водителей восторженными криками.
Пара мощных бульдозеров с ходу врезалась в трех–метровой высоты кирпичную стену и тут же проделала в ней основательную брешь.
Цыгане попрятались в доме. Оттуда доносились испуганные истошные крики женщин, визг детей и грубые голоса мужчин. Один смельчак даже вылез на красивое крыльцо с охотничьим ружьем, но стрелять не решился.
Неудивительно: прямо на него, через брешь в кирпичном заборе, проделанную бульдозерами, двигалось огромное стенобитное устройство. Уничтожая клумбы с цветами и подминая под себя дворовые постройки, откуда разбегались в разные стороны домашняя птица и свиньи, механизм остановился в нескольких метрах от дома.
Наступило минутное молчание. Молчали люди вокруг дома, притихли и его обитатели.
Все ждали чего‑то ужасного.
Не видимый никому водитель стенобитного механизма привел в действие грозную машину. Висевшее на цепи большущее чугунное ядро описало дугу на земле и со всего размаху врезалось в стену дома. Во все стороны полетели осколки красного кирпича, оконные стекла и узорчатые решетки.
В доме вновь истошно завопили. Вероятно, там до последней секунды были уверены в своей неприкосновенности.
Водитель подтянул ядро повыше, примерился и нанес еще один, более мощный, удар.
Кирпичное строение содрогнулось от фундамента до крыши, крытой дорогим оцинкованным железом.
Удар оказался столь сильным, что из огромного дома, как тараканы, стали разбегаться цыгане. Они тащили за собой вещи и пытались добраться до своих лимузинов. Но машины не могли покинуть двор, окруженный толпой горожан, молча наблюдавших паническое бегство тех, кто медленно убивал их детей на протяжении нескольких лет.
Цыгане дико верещали, хватали людей за руки и показывали на гибнущее жилище. Они полагали, что люди придут им на помощь, ведь беда — сближает.
Никто не подавал никакого сигнала. Все присутствующие одновременно набросились на цыган, и те исчезли в водовороте тел.
Цыган жестоко и молча рвали на части, топтали, ломали и терзали. Мало кто из них уцелел, чудом выйдя живым из побоища.
Когда толпа разбрелась по домам, на земле остались лежать тела главы семейства, пожилого седоусого цыгана, его жен и старших детей. Младших пощадили, да те и сами поспешили первыми смыться.
Строительная техника уже заканчивала снос дома. Ядро крушило стены, которые падали одна за другой, вздымая облака пыли и образовав холм из ломаного кирпича. Бульдозеры завершили снос забора и заодно подмяли под гусеницы, шикарные автомобили членов цыганского клана.
Завершив разрушение, неизвестные мстители быстренько погрузили технику на платформы и исчезли так же внезапно, как появились.
