Уже однажды ему пришлось выламывать оконную решетку голыми руками. В военной части, куда он приехал в командировку, горела солдатская каптерка – длинное бестолково построенное здание с одним единственным входом и с единственным окном, прикрытым решеткой. Огонь, занявшийся ночью, пока спохватились, уже успел отрезать путь к отступлению двум солдатам, которые выпили в каптерке и устроились там спать. Оба они метались за решеткой, языки пламени, подхваченные ветром, врывались в тесную комнатенку из-под неплотно пригнанной двери. Сбежавшиеся на пожар растерялись, послали за машиной, чтобы сорвать тросом решетку. Вмиг протрезвевшие солдаты, да и сколько они там выпили, сгорели бы заживо, на глазах у однополчан. Рублев, лишь только оказавшись на пожаре, мигом сориентировался, растолкал любопытных и шагнул к пышущему жаром окну, ухватился голыми руками за горячую решетку и рванул за нее. На несколько секунд воцарилось полное молчание, все следили за тем, как гнутся стальные прутья, как вылезают из стен крепления. Через десять секунд решетка упала к ногам комбата. Из огня ребят доставали уже другие.
«Потерпи, – шептал сейчас комбат, ему казалось, еще немного и он раскрошит свои зубы, так крепко он их сжал, – потерпи, не может быть, что бы не получилось, у меня получается всегда… Ну же…»
Один из прутьев-лучей сварной решетки предательски заскрипел, выгнулся. Комбат почувствовал – конструкция дрогнула, дюймовый арматурный прут пополз из стены, зашуршал, высыпая из освободившегося гнезда раскрошенный в пыль раствор. Теперь уже можно было ослабить хватку – Борис Иванович даже не стал вырывать из стены вторую сторону решетки, просто отогнул ее – словно открывал на завесах створку окна.
Наконец-то комбат разжал пальцы и перевел дыхание, успел подумать:
«Зубы, все-таки, остались целы».
Андрей Рублев тем временем успел подковырнуть ногтями полуистлевшие штапики и дрожащими руками пытался вынуть стекло.
Комбат еле успел подхватить его за верхний край, чтобы не разбилось, когда оно, блеснув, качнулось в темноту сарая.
– Дай, я его возьму, – сказал он спокойно, так, словно бы расстались они с братом всего лишь пять минут тому назад при самых спокойных обстоятельствах, – ты, вечно что-нибудь разбить норовишь.
– Борис, ты… – заикаясь от волнения, шептал Андрей, перекидывая ногу в узкий оконный проем.
Комбат помог ему спуститься на землю:
– Небось, думал: больше не свидимся?
– Как ты узнал.., откуда…
– Потом.
Андрею Рублеву казалось, что брат приехал не один, он думал, что с ним тут, как минимум, взвод, а то и два вооруженных людей, поэтому он с недоверием огляделся по сторонам:
– А где?..
– Кто?
– Люди… Милиция… ОМОН… Группа захвата…
– Да нет, я один.
– Один?
– Девушка еще со мной – Наташа.
И эта фраза была произнесена полным спокойствия голосом, от которого Андрею стало еще более тревожно, чем когда он сидел под замком, ожидая решения своей участи. Он заговорил сбивчиво, думая лишь о том, что сейчас нужно убегать и как можно скорее:
– Они Чеснокова убили, главный в доме, уходим…
– Погоди, не за тем я пришел, чтобы уйти.
Сколько их здесь?
Несмотря на волнение и страх, мозг Андрея, натренированный в подсчетах, сработал безукоризненно:
– Четверо. Главный, с ним двое в доме и один охранник здесь, – Андрей в растерянности осмотрелся.
– Значит – трое, – подытожил комбат, – главный и с ним двое в доме.
Он даже не посчитал нужным объяснять брату напрямую, что одного из охранников опасаться уже не стоит.
– Уходим, Борис.
– Пошли, – комбат под прикрытием кустов зашагал к дому.
Андрей понял, брата ему не остановить. Самым страшным обвинением для комбата было бы обвинение в трусости. Рублеву-младшему оставалось одно – смириться, и он двинулся вслед за старшим братом.
– Вход у них здесь.
– А где они сами? – комбат затаился, присев возле крыльца и вытащил пистолет, осторожно отвел затвор и дослал патрон в ствол.
– Не знаю.
– Червонец там? – Борис указал стволом пистолета на освещенное окно.
– Кто?
– Ты что, не знаешь, как их главного зовут?
Червонец.
– Там, – кивнул Андрей, – у него там что-то вроде кабинета.
– Тогда и начнем с него, пособи.
И хоть Борис не сказал, что именно нужно делать, брат понял его без слов – стал под освещенным окном и подставил сцепленные в замок ладони. Комбат скептично усмехнулся:
– Выдержишь?
– Попробую.
Борис, придерживаясь рукой за стену, поставил ногу в замок, и Андрей даже не успел опомниться, а комбат уже стоял у него на плечах. Массивный черный пистолет стволом качнул штору. Червонец сидел спиной к окну, глядя немигающими глазами в нутро сейфа на аккуратные пачки денег. Андрей ощутил, как его брат словно бы вознесся – рифленые подошвы внезапно перестали давить на плечи. Он запрокинул голову и глянул вверх, но успел заметить только мелькнувшие в окне ноги.
Червонец резко обернулся, заслышав шорох, отодвигаемой шторы, прямо на него смотрела черная пустая глазница пистолетного ствола. Он открыл, было, рот, чтобы крикнуть, но комбат покачал головой и прошептал:
– Одно только слово, один только звук…
Червонец закрыл рот и чуть подвинулся, продолжая держаться за сиденье стула – поближе к двери, но Борис Рублев пригрозил ему, покачав пистолетом, как другие покачивают указательным пальцем:
– Руки за голову и стать лицом к стене – в углу, не двигаться.
– Только спокойно, – Червонец, избегая резких движений, заложил руки за голову.
Комбат присел возле сейфа на корточки и одной рукой принялся забрасывать деньги в пакет. Червонец тем временем лихорадочно придумывал, что бы ему предпринять, он понятия не имел, кто этот мужчина, пробравшийся в его дом. Единственное, что вселяло надежду, так это отсутствие на пистолете глушителя.
«Значит, стрелять он вряд ли станет. На звук выстрела примчатся охранники. Но существует много способов отправить человека на тот свет и без лишнего шума, без помощи пистолета…»
Последняя пачка долларов исчезла в самом, что ни на есть обыкновенном, полиэтиленовом пакете, которому на роду было написано стать вместилищем для картофеля. В глубине сейфа остался только пустой банковский мешок.
– Червонец! – послышался голос в коридоре и торопливые шаги.
Судя по звуку, бежали двое. Комбат, не сводя ствол пистолета с Червонца, подхватил деньги и стал за открытой дверью.
– Червонец, банкир сбежал, – еще успел сказать охранник, очутившись на пороге кабинета.
Борис Рублев изо всей силы толкнул дверь, охраннику показалось, что паркетный пол внезапно встал на дыбы и ударил ему в лицо. Второй охранник, стоявший сзади, тут же прижался к стене и выпустил в закрытую дверь половину рожка из короткого десантного автомата.
Колючим веером разошлись свежие щепки, полетели осколки штукатурки. Комбат стоял, вжавшись спиной в узкий простенок. Червонец втянул голову в плечи – не хватало еще попасть под пули своей же охраны. Выстрелы смолкли. Все четверо вслушивались в тишину, каждый пытался разгадать, что же происходит по ту сторону искалеченной двери.
– Червонец! – позвал охранник.
– Скажешь хоть слово, пристрелю, – одними губами проговорил комбат.
– Убей эту суку! – крикнул Червонец и хотел броситься на Рублева.
Но тот выстрелил ему в ногу. Бандит покачнулся, от лица отлила кровь, и он остановился, схватившись за край письменного стола. Тут же из-за двери ударили две короткие автоматные очереди.
– Еще один шаг, и я стреляю в коленную чашечку, ее разнесет вдребезги, – предупредил комбат.
Червонец уже терял рассудок от ярости:
– Убить суку! – прохрипел он и рванул на себя выдвижной ящик стола, в котором лежал пистолет.
Комбат выстрелил, бандит рухнул на пол так, будто из-под него выбили подставку. Червонец стонал от боли, боясь прикоснуться к своему развороченному выстрелом колену, он держал ладони, готовый зажать ими рану, но не прикасался, словно его раздробленный коленный сустав был нагретым до красноты железом.
Борис Рублев осторожно тронул дверную ручку и распахнул дверь, он еле успел отдернуть руку – вновь прогремели выстрелы. Тогда комбат поставил одну ногу на сейф, рукой уперся в дверной косяк, поднявшись, он чуть не уперся головой в низкий потолок, примостившись поудобнее, он бросил мешок с деньгами на пол.
Каждый резкий звук просто обязан вызвать стрельбу, Рублев это знал наверняка. Но в игре всегда выигрывает тот, по чьим правилам играют. Никто из бандитов не ожидал, что пистолет комбата появится из-под самой дверной притолоки, один из них держал на прицеле низ дверного проема, второй – линию где-то на уровне груди. Всего два выстрела, и оба охранника замерли без движения. Первым тот, который стрелял повыше, ему бы понадобилось меньше времени, чтобы изменить траекторию стрельбы, вторым тот, который держал на прицеле низ двери.
