– Ты глупеешь па глазах, майор! Может, ты хочешь продать автобус? Но я имел в виду, что избавиться – это уничтожить его.
– На это нужно время, Петр Павлович.
– Да, понимаю. Но времени у нас нет, – генерал взглянул на часы, была половина четвертого.
«Так, сейчас военно-транспортный самолет уже поднимается с калининградского аэропорта и летит к Москве».
Он взял трубку и, быстро набрав номер, связался со своими людьми. Получил информацию о том, что груз морем доставлен, что все посчитано и банковский броневик пятьдесят минут тому под солидной охраной отбыл на военный аэродром.
– Скорее всего самолет уже взлетел.
– Так взлетел или – скорее всего взлетел?
На том конце провода уточнили и через пару минут ответили:
– Взлетел, – и назвали бортовой номер самолета.
– Слушай сюда. Коптев, – откладывая телефон в сторону, сказал генерал, – деньги летят в Москву. И нам с тобой надо провернуть одну нехитрую операцию. Сейчас на этом фургоне мы заедем в одно место и возьмем четыре железных ящика. Я их забрал из хранилища Центробанка России. Эти пустые ящики поставим себе в машину. В них перегрузим деньги из наших ящиков, а затем устроим с тобой один очень важный фокус. Не просто важный, а необходимый как для тебя, так и для меня.
Майор Коптев ничего не понимал, но решил довериться Разумовскому и делать то, что он говорит.
– Кстати, у тебя есть кому загнать этот автобус куда-нибудь за город?
– Есть, о чем разговор.
– Тогда вызови этого человека.
– Зачем вызывать? Сейчас найдем в гараже какого-нибудь водителя, дадим ему денег, и пусть загонит.
– Нет, так нельзя, – возразил генерал. – Это ненадежный вариант. Водителя может остановить любой гаишник и потом не оберемся проблем.
Коптев стал вызвать какого-то лейтенанта, живущего неподалеку от гаражей. Он отдал подчиненному распоряжение, после чего сказал диспетчеру, что придет лейтенант и заберет серый микроавтобус. Диспетчер согласно закивал, тем более что Коптев сослался на распоряжение самого генерала Разумовского.
Перегрузка ящиков из микроавтобуса в фургон заняла минут восемь. Коптев проверил, залит ли бак, и обратился к Разумовскому:
– Все готово, Петр Павлович. Бензина полный бак.
Куда едем?
Разумовский посмотрел на часы. Времени было еще достаточно. От гаражей до военного аэродрома – час езды.
«Значит, где-то к пяти окажемся на аэродроме. Как раз к прилету самолета. Там же будет и охрана, и машина сопровождения ГАИ».
– Так, славно, славно, – потирая руки, бормотал генерал Разумовский. – Садись, Коптев, за руль, едем.
* * *
Генерал Потапчук сел в машину к Глебу. Они пожали друг другу руки так, словно не общались давным-давно, словно не было телефонных переговоров.
– Ну как ты, Глеб Петрович?
– Устал, – признался Глеб. – Устал, но ничего не успел сделать. Они все время меня опережают.
– Ничего, Глеб Петрович, старика мои люди уже взяли, и сейчас он у нас в конторе. Его допрашивают.
Правда, старуха орала и бросалась на моих ребят с ржавой лопатой. А старик и слова не сказал.
– Наверное, он о многом сможет поведать.
– Хотелось бы надеяться. С ним работают опытные следователи и, думаю, выжмут из него все.
– Это хорошо. А я опаздываю.
– Мы опаздываем, – уточнил Потапчук. – В общем, сейчас, Глеб Петрович, я могу тебе рассказать все, что знаю сам.
– Слушаю, – Сиверов не знал, куда ехать, поэтому затормозил, уперся передними колесами в бордюр тротуара. – Слушаю.
– То, чем занимается Разумовский – очень ответственно. Россия продала в одно из восточных государств новое оружие. Вернее, не такое уж оно и новое, но тем не менее, нужное для того государства.
– Хусейну, что ли? – спросил Глеб.
Генерал, не ответив, сделал неопределенную мину, и Сиверов понял, что не ошибся.
– Все деньги, полученные от продажи оружия, будут принадлежать ФСК. Такие деньги из бюджета получить невозможно. Поэтому на правительственном уровне было принято решение профинансировать ФСК из тех денег, которые придут за оружие…
– Быстро, выгодно, удобно, – вставил Глеб.
– Две партии денег уже прибыли. Сегодня ночью, вернее, в пять утра, на военный аэродром прибудет третья, последняя партия. Ты, Глеб, тогда влез в Калининграде в государственную операцию.
И тут в голове у Сиверова словно открылись заслонки. С поразительнейшей ясностью до него дошло, какую аферу замыслил генерал Разумовский. Глеб аж крякнул.
Генерал взглянул на него пристально:
– Что такое, Глеб Петрович, тебе нехорошо?
– Хорошо, Федор Филиппович, – бодро ответил Сиверов, понимая, что наконец-то может по-настоящему заняться делом – своим делом, которое он умеет делать намного лучше других. – Так вы говорите, на военный аэродром?
– Да. Это точная информация. Получил я ее с огромным трудом.
– Что ж тут удивительного… Куда вас сейчас подбросить?
– К любой стоянке такси.
– В случае чего, генерал, я вам позвоню.
– А сам куда?
– Я хочу довести это дело до конца.
– По-моему, Глеб, дело уже сделано.
– Считаете?
– Да, – сказал Потапчук не слишком уверенно.
Ему не хотелось подставлять своего лучшего агента.
Но и запретить Слепому действовать он тоже не мог.
О деньгах в квартире в Черемушках ему не было ничего известно, а Глеб не стал рассказывать.
«Придет время – все расскажу. А сейчас пора на этот военный аэродром. Надо добраться хотя бы до подъездов к нему».
Сиверов и Потапчук сердечно пожали друг другу руки. Генерал пересел в такси, Глеб же засобирался к себе на мансарду, чтобы как следует подготовиться. Дело предстояло серьезное.
Через сорок минут Глеб уже спускался с мансарды с увесистой сумкой на плече. Он положил сумку на заднее сиденье БМВ, развернулся во дворе и погнал машину нещадно, на этот раз не обращая внимания на светофоры и пренебрегая всеми правилами движения.
«Скорее, скорее! – подгонял он сам себя, то и дело вдавливая педаль газа в пол. БМВ торпедой несся по автостраде. – Только бы успеть!»
* * *
Люди генерала Потапчука задержали микроавтобус «фольксваген» с лейтенантом ФСК за рулем. Тот попытался качать права, но тем не менее был доставлен туда, куда следует. Потапчук сам следил за допросами, хотя прекрасно понимал, что рискует безбожно. Если Слепому ничего не удастся сделать, неприятностей будет выше крыши. Ведь с ФСК шутки плохи, тем более, генерал Разумовский выполнял задание особой важности.
* * *
Разумовский с Коптевым приехали на военный аэродром как раз в тот момент, когда военно-транспортный самолет коснулся взлетно-посадочной полосы, и Коптев с Разумовским видели, как огромная машина пробежала по бетонной полосе и развернулась. По летному полю к самолету тут же поехали две машины с охраной, вооруженной до зубов, и бронированный банковский автомобиль с включенными фарами. Из грузового отсека самолета в него стали перетаскивать металлические ящики.
Разумовский с трудом подавлял свое нетерпение.
«Все идет хорошо».
Из самолета вышли полковник Хализин и майор Малиновский с четырьмя охранниками. Генерал поздоровался с прилетевшими за руку.
– Ну как, все нормально?
– Да, да, Петр Павлович, – сказал полковник Хализин, – вот и последний транш.
– Ну что ж, прекрасно, полковник. Вы хорошо поработали с майором. Устали, наверное?
– Да уж, не спали, Петр Павлович, почти двое суток.
– Как арабы?
– Да что арабам! На этот раз катер подогнали к пирсу, чтобы никаких лодок, чтобы никто не мог подобраться, и прямо с катера перегрузили деньги в броневик.
– Пересчитали? – требовательно спросил генерал.
– Да, пересчитали.
– Это хорошо. Я получил тревожную информацию, полковник.
– Какую?
– Что на броневик может быть совершено нападение. Поэтому давай поступим таким образом: сейчас перебросим деньги вот в этот фургон, – генерал кивнул на фургон с надписью «Москве – 850». Ты с Малиновским и охраной в сопровождении ГАИ поедешь впереди, а мы с Коптевым поедем за вами.
– Слушаюсь, генерал, – сказал полковник Хализин, – наверное, так будет лучше.
– Если ничего не произойдет – хорошо, а если что произойдет…
– Слушаюсь, генерал, – повторил Хализин.
– Давайте, ребята, за дело.
Броневик подогнали к фургону, и охранники, отложив автоматы, начали перетягивать ящики внутрь фургона.
– А вы не боитесь, генерал, вот так, без охраны? – поинтересовался полковник Хализин.
– Нет, не боюсь. Если бы боялся, то этим делом, поверь, не стал бы заниматься. И тебе советую не бояться.
– Хорошо, – сказал Хализин, чувствуя, что генерал в чем-то прав, тем более, командир вообще всегда прав.
Впрочем, и весь спрос с того, кто принимает решения.
* * *
А Глеб Сиверов в это время, как Тарзан, сидел на дереве и в бинокль следил за тем, что происходит на летном поле военного аэродрома. Бинокль был мощный, вся территория – прекрасно освещена, поэтому каких-либо неудобств Глеб не испытывал. Он видел, как приземлился самолет, как генерал Разумовский встретил прибывших этим самолетом людей. А затем принялся пристально наблюдать, как перегружают ящики из одной машины в другую – из броневика в фургон с надписью «Москве – 850».
