«Не успеть», – мелькнула мысль.
Сиверов резко оттолкнулся ногами от сложенных на обочине запасных рельсов, прыгнул так, как прыгают в воду – распластался в воздухе. Он почувствовал, как его обдало горячей струей воздуха, словно кто-то ударил его обернутым в махровое полотенце кулаком.
«Воздушная подушка, зона воздушного сжатия перед кабиной тепловоза…»
Затем воздушная волна ударила Глеба с другой стороны, будто хотела бросить назад.
«Значит, перелетел, успел…»
Эти мысли промелькнули так же быстро, как и желто-красная махина грохочущего, урчащего тепловоза. Глеб успел сгруппироваться и рухнул на шершавый щебень, больно ударившись плечом. Свистел в ушах сумасшедший ветер, мелькали вагоны.
«Где Скобелев?»
Всего одной секунды хватило, чтобы Сиверов пришел в себя после падения. Но прежде, чем Глеб увидел противника, прозвучал выстрел. Пуля подбросила с десяток камешков возле самого лица Глеба.
«Сука…» – подумал Сиверов.
Он не стал дожидаться, когда вторая пуля вылетит из ствола, откатился в сторону и залег, распластавшись на земле за кучей песка. Только сейчас Глеб вспомнил, что и сам сжимает в руке пистолет. Он один из всех преследователей успел пересечь колею прежде, чем по ней помчался поезд. Сиверов приподнял голову. Пустынный безлюдный пейзаж.
«Где же Скобелев?»
Убежать он не мог, слишком далеко до ближайшего котлована, понадобилось бы секунд двадцать, не меньше, а полковник только что стрелял… И тут взгляд Глеба упал на замысловатую бетонную конструкцию. Такие ставят на теплотрассы перед тем, как засыпать их землей – для выхода люка на поверхность.
«Вот единственное место, куда он мог спрятаться. Больше попросту негде».
Глеб пополз. Поезд продолжал грохотать. «Хоть бы солнце с другой стороны светило, можно было бы увидеть тень. „Высунься-высунься – голову оторвет“», – вспомнилась Глебу написанная карандашом фраза на оконном стекле в вагоне электрички. И непонятно, кому предназначал Сиверов эту фразу – то ли себе, то ли Скобелеву. А подходила она им обоим.
Грохот резко поутих. Еще пару раз метнулся ветер. Поезд, как казалось теперь, медленно отдалялся. Сиверов чуть скосил глаза. Железнодорожное полотно по одному перебегали люди из ФСБ. Глеб поднял руку и затем указал на бетонный параллелепипед.
– Там, – прошептал он.
– Понял, – кивнул в ответ командир. И тут послышался голос Скобелева, спокойный и даже насмешливый:
– Оставайтесь на местах!
– Пошел ты…
– Я сказал – на местах!
Что-то такое было в этом голосе, заставлявшее слушаться. Словно говоривший знал больше, чем те, кто его слышал. Молодой парень в перепачканном грязью плаще опустился на одно колено и навел пистолет на укрытие Александра Скобелева.
– Брось оружие, чтобы мы его увидели!
– Сопротивляться бесполезно!
– Выходи с поднятыми руками!
– Вы все в жопе, ребята! – не к месту рассмеялся Скобелев.
– Выходи!
– Могу и выйти, только у вас сейчас морды вытянутся, как у лошадей!
– Брось…
– Молчать и слушать, – взревел полковник, – молчать и слушать!
До этого молчал один только Сиверов. У фээсбэшников начиналась эйфория. Это сразу бросилось Глебу в глаза, если до сих пор в азарте погони люди подставлялись под пули, то теперь никто не спешил приблизиться к укрытию, полагая, что загнанный в угол полковник выберется оттуда сам, или подоспеет подкрепление, которое уже без лишнего риска выкурит его оттуда.
Насчет подкрепления понимал и Скобелев, поэтому и вступил в переговоры:
– Да, вы можете меня убить. Это сделать легко, но ни хрена вы этим не добьетесь, – и полковник залился смехом сумасшедшего.
«Да, с головой у него не все в порядке», – заметил Глеб Сиверов.
Командир тем временем делал знаки своим людям, чтобы те занимали выгодные позиции.
– Я сейчас выйду, но учтите, что стрелять в меня нельзя. Во-первых вам приказали взять меня живым, а во вторых, учтите, груз с контейнерами заминирован. Только я могу отключить часовую мину. Убьете – он взорвется сам по себе. Уяснили?
Глеб посмотрел на командира из ФСБ, их взгляды встретились. Сиверов отрицательно покачал головой, показывая, что стрелять и в самом деле нельзя. Но тут же по глазам молодого фээсбэшника понял, что он собирается пристрелить полковника лишь только тот высунет голову из-за укрытия. Ему плевать на приказ, им владеет единственное желание – убить того, кто пристрелил двух его товарищей.
«Может, он не знает, что находится в контейнерах?» – подумал Глеб.
– Свяжись с управлением, будем тянуть время, – прошептал Сиверов.
Командир приподнял пистолет:
– Выходи!
«Сейчас он его убьет».
– Погоди, не спеши, – продолжал шептать Сиверов и тут же догадался, что знает этот парень и про контейнеры, и про то, что в них, но не верит.
– Это блеф, – одними губами подтвердил командир отряда догадку Глеба.
– Стрелять нельзя.
– Вы находитесь в моем распоряжении.
– Кто тебе это сказал?
– Передали из управления, генерал Потапчук.
«Вот это уже блеф», – подумал Глеб.
Такого быть не могло. Сиверов в последние годы никогда и никому не подчинялся, это было одним из основных его условий, когда он брался за работу. Тем более, что ссылались на Потапчука. Тот мог сказать лишь о сотрудничестве.
– Брось оружие и выходи!
«Пристрелит, идиот, он не понимает, что делает. Как бы там ни было, но рисковать нельзя. Насчет мины Скобелев не врет, это в его стиле. Вес точно, груз заминирован, мина выставлена на время. На сколько? Надень, на два? А может, на месяц?»
Тем временем люди из ФСБ обменивались условленными знаками, из которых Сиверов уяснил для себя: стрелять начнут все одновременно. Пусть даже они хотят только ранить Скобелева, но может отыскаться идиот, который промажет. А то и специально…
«Нет, рисковать нельзя».
– Мне терять нечего, а вот вам – есть! – крикнул Скобелев.
«Сейчас он поднимется, первое, что покажется из-за укрытия – голова, в нее и выстрелят. Придется спасать, хоть и не хочется».
Сиверов решил спутать фээсбэшникам карты. Когда полковник готов был подняться, то ли он и в самом деле был уверен, что в него не станут стрелять, то ли не видел большой разницы, погибнет сейчас или позже, Глеб резко вскочил, ногой выбил из руки ближайшего к нему человека пистолет, бросился к бетонной коробке, прижался к ней спиной. Взял на прицел командира.
– Никому не стрелять!
Скобелев не спеша поднялся на ноги.
– Остались в вашей системе умные люди.
На Сиверова смотрел ненавидящим взглядом командир отряда, в любую секунду готовый нажать на спуск своего оружия.
– Отойди! – он не мог заставить себя выстрелить в своего коллегу, прикрывавшего собой убийцу.
– Мы должны дать ему уйти.
– В сторону!
Глеб сильно рисковал. В него могли выстрелить и спереди и сзади., – Если я не буду прикрывать, они убьют тебя, – не оборачиваясь, бросил он Скобелеву. Тот хмыкнул.
– Тогда пошли вместе.
– Я остаюсь здесь.
– Тогда я пошел один.
Глеб чуть помедлил – решится Скобелев на такой отчаянный шаг, или только испытывает его? Раздался хруст щебня под подошвами полковника. Сиверов не выдержал и сделал шаг в сторону, продолжая прикрывать полковника своим телом. Он мог это делать не оглядываясь, солнце отбрасывало на землю длинную, прямо-таки, гигантскую тень Александра Михайловича Скобелева. Глеб видел, что пистолет направлен ему точно в спину, но в этой ситуации он больше боялся выстрелов в лицо.
– Скажи им, чтобы не дергались, – посоветовал полковник. – По-моему, они неплохо слушаются тебя.
– Заткнись, – огрызнулся Глеб.
– Для твоей же безопасности. Двигайся быстрей. Командир так и не смог заставить себя выстрелить. Он уже стоял в полный рост, не решаясь двинуться сам или послать своих людей вслед за Скобелевым.
– Далеко до коллектора? – спросил Глеб не оборачиваясь к полковнику.
– Шагов двадцать. Я только об одном думаю: пристрелить тебя у самого входа или мне не стоит этого делать?
– Лучше я тебя пристрелю.
– Не сможешь, ты даже не дотянешься до меня рукой, даже не успеешь повернуться. Давай, решай скорее, осталось десять шагов.
– На твое усмотрение, ты же привык всегда решать сам, за других.
– Ты тоже.
«Может, сказать ему, что я знаю, где спрятан груз? Он-то наверняка уверен, что его вычислили по телефонному звонку. А если я ошибаюсь, и он приходил к товарному двору только полюбопытствовать, раскрыл мой план с телевизионным шоу. Или только собирался перевезти туда отраву? Что тогда?»
В спину Сиверову подул прохладный воздух из подземелья. Под ноги упала тень бетонной стены.
– Решил?
– Делай, Скобелев, как знаешь.
«Не станет он стрелять мне в спину. Не тот человек. У него наверняка в голове засела идиотская фраза насчет чести русского офицера. Она не мешает ему хладнокровно убивать врагов и тех, кого он считает ниже себя. Офицер – это и есть профессиональный убийца. Но, кажется, я в эти категории для Скобелева не попадаю. Дай-то Бог…»
