воодушевления отозвался Интер.
— С клонами что?
— Пока только два. И они слабее прежних.
— Тогда держись за спиной и прикрывай.
И мы пошли. Зеленый верзила трех метров и трое стройных близнецов в черных с красными вставками комбинезонах. Уже здорово измотанные этим недолгим, но очень интенсивным боем, но все еще полные решимости надирать задницы.
Оставшаяся четверка сгруппировалась в пяти метрах от своего вождя. Двое выставили щиты, держа сабли на отлете за спинами, и побежали вперед. Оставшаяся пара двинулась за ними, но чуть медленнее.
Приблизившись, один из задней двойки разбежался, оттолкнулся от бедра товарища ногой, и взмыл в воздух. Двое передних в тот же миг ускорились, заходя на меня с двух сторон. Ясно, планируется три одновременных удара, чтобы хотя бы один я пропустил гарантированно. А что же четвертый? Резерв?
Но оказалось — нет. Он вообще остановился. В тот момент, когда один его товарищ летел на меня с двумя зажатыми в руках клинками, а двое скользили с флангов, чтобы подрезать ноги, он направил одну руку в мою сторону, а другую — вытянул в сторону Гунна. Толщина канала, связывающая громилу и этого миньона, увеличилась вдвое. По нему вдруг пробежала золотая искра, которая пройдя через тело последнего, устремилась мне в грудь ослепительным солнечным сгустком.
Электрокинетик, находящийся в отдалении, естественно, выбрал именно этот момент, чтобы швырнуть с небес очередную молнию!
Вашу же мать!
Не сказать, что я ждал именно этого, но понимал, что стратегию наши враги поменяют. Раньше они рассчитывали на постоянно усиливающихся нукеров Гунна, которого, к тому же, кормят ворованной силой. Теперь стало ясно, что данная карта бита. Ходячая же Тесла тоже не смог меня с одной молнии наглухо вырубить. Теперь вот — объединили усилия.
Но и я подготовился. Не просто пер в атаку, как дуболом, а заранее спланировал маршрут. И в момент вражеской атаки оказался рядом с канализационным люком.
Раз — удар ногой и толстый металлический диск влетает в мои руки. Два — гордый монгольский орел, целящийся мне в лицо саблями, получает им прямо в переносицу. Половина черепа, вместе с лисьим шлемом, отделяется от нижней, и расплескивая содержимое, летит обратно. Три — окровавленный чугуний принимает на себя удар золотой искры, и становится невероятно горячим. Четыре — но все же удержавшись в обожженных руках наотмашь бьет правого нукера, впечатывая его в фонарный стол.
Пятый шаг имело смысл пропустить, поскольку рубящий удар левого монгола я никак не успеваю отбить, и поэтому просто молюсь своей регенерации, и позволяю стали нанести мне рану. Зато с шестым все выходит очень удачно. Раскрученный инерцией движения, я классическим олимпийским броском отправляю в сторону электрокинетика канализационный люк.
А когда в голове звучит "семь" — трясусь, как припадочный, получив молнию в правое плечо, и падаю.
Тут уже вмешался Интренационал. До поры прикрытый мной, он, со своими клонами, сбил с ног предпоследнего миньона Гунна, и начал в шесть рук остервенело его рвать на части.
Короче говоря, через четыре долгих секунды, когда я все же начал чувствовать не только боль, но и какой-то отклик своего израненного тела, четвертый нукер разделан и опасности больше не представляет. А электрокинетик неверяще смотрит на чугунный диск, который прибил его к стене здания, почти разрезав пополам, но не умирает.
Гунна больше никто не прикрывает. Да и он сам больше не стремиться спасти свои изломанные куклы. Толстый жгут силы все еще упирается ему в затылок, и я уверен, что сам по себе этот здоровяк очень опасный противник.
— Саша, верь мне. — говорю я. — Добей раненого энергета и ищи последнего сверха.
— В смысле? — он успевает удивиться, но это все, на что его хватает.
Я хватаю его поперек корпуса — его, а не копии — и швыряю через голову Гунна к смертельно раненному электрокинетику. Последний все еще пытается выдрать канализационный люк из стены.
Надеюсь, Саша успеет сгруппироваться. Поймет и простит. Я даже извинюсь. Если выживем.
Объяснять и правда долго, а времени на это нет. Прав я или нет — покажет время. Но сейчас я просто уверен, что в команде Гунна есть сверх, который всегда остается за его спиной. Скорее всего, как боец, он ни на что не годен. Но способен похищать чужую энергию и вливать ее в своего господина. А тот уже превращал обычных Силачей в довольно сильных и очень плохо умирающих противников.
И красть силу эта пиявка может только у одной цели. Будь иначе, она бы и ко мне присосалась. Но выбрала самого опасного противника — Зиму. Ведь только она могла, не приближаясь, заковать всю улицу в лед, что не помогли бы никакие усиления.
Может, я и ошибаюсь — что я, в конце концов, знаю о сверхах? Но Саша уже летит, вытянувшись в струну, а я пру на отступающего к вождю последнего монгола.
— Что ж вы за люди такие? — сетую по дороге. — Все у вас через жопу. Нет чтобы зарубиться раз на раз, так ты выставил перед собой прислужников. Вообще не по-мужски.
Последний нукер здорово подрос. Он уже почти со своего вождя ростом. Отмечаю про себя, что и его оружие тоже становится больше — кто бы еще объяснил, как это работает. Впрочем, плевать. Я и сам шкафчик не маленький.
Выпад массивного кривого клинка я принимаю на предплечье. Лезвие пробивает защитную пластину, глубоко вгрызаясь в мясо. Игнорирую боль и ломаю миньону руку. Получаю краем щита в горло — быстрый паршивец. Бью в пах, и пока он выкатывает глаза и ловит ртом воздух, откручиваю врагу голову. Каких-то эмоций, типа жалости или брезгливости, не испытываю. Слишком устал. Хочу закончить с этим и лечь спать. Прямо здесь.
Гунн встряхивает плечами, как пес, вылезший из воды, и все щупальца, тянувшиеся к куклам, исчезают. Остается только мое, Сашино, и толстенное на загривке. Ухмыляется во весь рот, снова являя свои острые золотые зубы.
— Урус. — говорит он. — Ты сильный. Я стану сильнее после победы над тобой.
— Ты сперва выживи, рожа людоедская. — спокойно отвечаю.
Выпускаю из предплечий два длинных острых клинка и ловлю дежавю. Вот так же мы стояли друг против друга с демоном в киргизских горах. Только золотого купола, ограничивающего наши маневры здесь нет. И противник более человекообразный. А так — один в один.
Он атакует первым. Легко, словно пушинку, раскручивает свои мечи, и обрушивает их
