Глава 10 ДОМАШНИЙ СТАРШИНА
Марию Ивановну знали на этой улице все — от стара до мала. И неудивительно. Всю свою жизнь проработала она учительницей начальных классов. Через ее руки и душу прошло много детворы. Ох и разными они выросли. Но, несмотря на взросление, положение и годы, даже теперь, встретившись с этой женщиной, приветливо поздороваются, а многие обязательно остановятся поговорить с нею.
Много, ох, как много лет прошло с той поры, когда, будучи робкими первачками, пришли они в школу, а вскоре, войдя в свой класс, познакомились и с нею — своею первой учительницей. Как много зависело тогда от первой встречи, самого знакомства. Его и теперь помнят ставшие взрослыми, самостоятельными людьми.
Мария Ивановна помнит каждый выпуск. Но особо — первый. Может, потому, что сама, будучи недавней выпускницей педучилища, опасалась, удастся ли найти общий язык и свой подход к каждому ученику. Сама совсем недавно была ученицей. А тут…
Первачки — народ непредсказуемый. У одного, едва переступил порог класса, уже рогатка на пальцах появилась, у другой — рот булкой забит до ушей. Еще не определились, кто какую парту займет — за. спиной учительницы вспыхивает драка. Мальчишки уже оспаривали лидерство — учебниками по, голове колотили конкурентов.
— Я сяду на последнюю парту! — кричал щербатый малец веснушчатому, задиристому мальчонке.
— Здесь мое место! Убирайся, пока не накостылял тебе по шее! — отвечал тот.
— А почему ты хочешь сюда? Может, давай поближе ко мне? Зачем спорите? Мест всем хватит. И драться не стоит. Учиться в одном классе будете. Делить вам нечего. Наоборот, дружить станете.
— Не хочу с ним дружить!
— Это еще почему? — удивилась Мария Ивановна.
— А потому, что он жвачками плюется и щипается! Я ему за это всю морду побью! — пообещал щербатый.
— А ты — в штаны ссышься до сих пор! — получил в ответ мальчонка. И покраснев до самой макушки, не выдержав смеха одноклассников, выхватил букварь из портфеля и давай дубасить конопатого по спине и плечам.
Мария Ивановна отобрала букварь. Развела, рассадила ребятишек по партам, Поговорила с ними тепло, по-доброму. Объяснила, как им теперь надо жить, чем заниматься. Коротко поговорила с каждым первачком. А перед тем как проститься с ними до завтра, сказала ненавязчиво, словно невзначай:
— Не спешите драться, ссориться. Десять лет вам предстоит учиться вместе. Вы никак не сможете обойтись друг без друга. И не только в учебе, а и в походах, они у нас будут. Вам нельзя не дружить. Потому что, закончить школу, вы останетесь в своем городе, будете учиться дальше или пойдете работать, все равно станете видеться, общаться, а может, и жить в одном доме, где лучше дружить…
— Мария! Моих война отняла! А ты почему одна? Бабий век — короткий. Не успеешь оглянуться, старухой станешь. Подумай о себе. Твоя мать успела тебя родить. Ну да и тебе судьба улыбается. Подарит твое! Ты только не прогляди и не опоздай! — встретила как-то Ульяна Марию и по-бабьи пожелала: — Все о чужих детях печешься. Для свово тепло оставь.
Мария тогда не поверила соседке, усмехнулась, ушла в дом, постаравшись поскорее забыть услышанное.
«Какая там судьба? Где найду ее? В моем возрасте на дискотеки не ходят. Стара стала. Насмех поднимут мои же ученики. Видно, вековать одной всю жизнь!» — вздохнула горестно. И вспомнила, что ее ровесники имеют больших детей, семьи. Как-то сумели устроиться в жизни. Даже благоустроенные квартиры получили. А она — все в своем старом доме с печным отоплением и удобствами наруже — во дворе и за домом, — думала, вздыхая.
И все же права оказалась Уля. Не ожидала Мария в тот день, что познакомится она со своим мужем в библиотеке. А ведь пришла, чтобы выбрать нужные книги для учеников. Уж очень хотелось, чтобы ребятня получила знания литературы по полной программе.
Не сразу приметила военного человека, набравшего стопку книг. Он сам заговорил с нею. Слово за слово, так и познакомились. Вместе вышли из библиотеки. Долго о чем-то спорили. А потом Игорь откровенно, признался:
— Вы очень интересный собеседник! С вами хорошо общаться. Давайте продолжим наше знакомство. Но не на улице…
На следующий день они встретились дома у Марии. Игорь пришел немногим раньше оговоренного времени, с букетом цветов. Но увидев двор Марии — весь в цветах, смутился, покраснел:
— Я и не предполагал… Думал, что такая эрудированная женщина целыми днями читает книги. А вы… Да у вас добрейшие руки! И сердце! Мне еще бабка говорила в детстве, что только у добрых людей вот так растут цветы! Живым ковром, как в сказке!
Мария, непривычная к комплиментам, терялась и молчала.
Лишь в доме разговор оживился. И то, когда речь пошла о работе. Игорь рассказал немного о себе. Он воевал в Афганистане. Но дважды был ранен, и его вернули в часть — уже инструктором. О войне и друзьях — живых и погибших — говорил так, словно вернулся из Афганистана только вчера. Хотя времени прошло немало.
Но вдруг на полуслове осекся, умолк. И лишь через паузу сказал изменившимся от хрипоты голосом:
— Ранение было серьезным. Поторопились… Отправили домой сообщенье, что погиб… В похоронку поверили и перестали ждать. Я полгода не приходил в сознание. А когда выжил, написал письмо своим, а через месяц ответ получил, что меня уже не ждут… Вот тут-то я сам стал свою смерть искать, чтоб свести с нею счеты за все разом. И за друзей, и за семью, за поспешную похоронку. Всего два месяца играл со смертью в догонялки. И снова получил пулю от «духов». Но опять мимо. Снова отвалялся в госпитале. И хотел сбежать на передовую. Но ноги подвели. Вернули в часть. Добавили притом, что третий раз мне не выжить. А коль повезло не погибнуть, значит, очень нужно было, чтобы я вернулся живым. Но для чего, пока не могу взять в толк. Ведь вот позвонил как-то в семью. Там подняли трубку. Жена бывшая узнала. Расплакалась и сказала, что не виновата в случившемся недоразумении. А ведь никого не винил. Хотел пообщаться с детьми. Но и они, оказалось, признали отчима. Зовут Отцом. Меня попросили не нарушать покой в семье. Оставить все как есть. Пришлось согласиться. С тех пор живу один. Учу молодых солдат умению выживать не только на войне…
Мария слушала человека, понимая, как много он не досказывает. Она говорила о своей работе, о детях.
— Скажите, Мария, вам часто объяснялись в любви? — внезапно перебил Игорь.
— Не далее как вчера — Вова Лавров. Ученик мой. Скоро четвертый класс закончит.
— Да! Уже взрослый! Совсем мужчина! — рассмеялся Игорь и спросил: — Как же он насмелился?
— Писали изложение на вольную тему. Он и признался, что любит меня с самого первого класса.
— Несчастный парнишка!
— Почему? Мы с ним друзья. С первачками это часто случается. Влюбленность всяк понимает по-своему. Мне кажется, все от того происходит, что дети не получают тепла дома — от родных. Вот и тянет их к тем, кто понимает их. Сегодня не то что раньше. Некому рассказать ребенку сказку, научить добру. Все взрослые работают, чтоб хоть как-то прожить. А ребятне одно остается, либо телевизор, либо улица на весь день. Будем честны, ни то, ни другое добру не научит. По телевидению — одни боевики с драками, убийствами, насилием. Видели, как из сказки «Колобок» боевик состряпали? Я посмотрела и половину ночи не могла уснуть. А каково детям? С утра до темноты — сплошная грубость вперемешку с пошлостью. Какими они вырастут? А дети к добру, к теплу тянутся. Им все равно от кого его получать.
— Мария! Это все понятно. Но в одиночку ситуацию не переломить. Вот и я своим мальчишкам внушаю одно, а жизнь их учит другому. И мы с вами, как две белые вороны среди хаоса, — усмехнулся невесело.
— Я не считаю себя белой вороной.
— Ну, а почему нет семьи, детей?
— Не сложилось. Или не повезло. Хотя и везенье понятие относительное. Вот у вас была семья, а что получили от нее кроме боли?
— Потому и назвал нас обоих белыми воронами.
— Может, просто не умели удержать, оценить? У меня на третьем курсе был парень. Он постоянно провожал домой: Потом попытался сделать предложение, но я оборвала. У меня в то время болела мать. А вешать свои заботы на чьи-то плечи не в моих правилах. А через время, когда я осталась одна, тот человек уже женился, стал отцом. И мое время ушло. Впрочем, о чем это мы? Ну, не получилось. А всегда ли оно плохо? У моих коллег семьи и дети. Но далеко не все счастливы. Так вот не знаю, что лучше?
— Давайте присмотримся друг к другу. Может, жить семьей не так уж плохо? — улыбаясь предложил Игорь.
— Мы слишком мало знаем друг друга..
— Потому предлагаю присмотреться. Решение примем позже. Вы не обожглись на семье, а я… И все же говорю, одиночество убивает людей быстрее и болезненнее, чем все несчастья.
Они присматривались друг к другу полгода. Виделись часто. Но никто не решался сделать навстречу первый шаг. Порою они засиживались допоздна. И все же Игорь никогда не попытался остаться на ночь. Хотя Мария видела, как самого себя заставляет уйти. И с каждым днем бороться с собой становилось сложнее.
